Опция номер (СИ) - "FlatWhite" - Страница 32

Старик качает головой, и Такеши делает ещё одну попытку убедить его:

— Даже если мы оба уедем, да ещё семпай укатит с Ханой на медовый месяц, будет Тсуна, вся его семья и дисциплинарный комитет в полном составе. Нет повода беспокоиться.

— Имея какой-никакой жизненный опыт, могу тебя заверить — без пары всё напрасно. Та жизнь, которая будет у него без метки, — совсем не то, чего бы я пожелал этому мальчику или своему собственному ребёнку. — На лице Ямамото-старшего отчётливо проступают морщины в уголках рта. — Если просочится информация о его слабости, на него будет намного больше покушений, чем на кого-либо ещё. Даже больше, чем на Тсуну-куна. А она просочится, будь уверен, потому что уже сейчас Хаято-кун не ходит в школу как все.

Такеши мрачнеет. Многие в школе действительно шепчутся об этом, но пока все уверены — это временные перебои подросткового организма. Наверное, стоило попросить Хром хотя бы иногда делать его иллюзию-замену, пока другие не поняли, что ничего не изменится и у Хаято это навсегда.

— На вас даже особой управы не надо, ты понимаешь? Классические методы подойдут.

— Что ты имеешь в виду? — не понимает Такеши.

— То, что каждый случайный любовник, — потенциальный киллер. Поэтому подумай. Присутствие любого близкого альфы всё равно лучше, чем первый встречный чужак.

Внезапно Такеши озаряет, почему Тсуёши сидит, скрестив руки на груди, и строго смотрит на него. Почему именно сейчас.

По спине пробегает предательский холодок.

— Я знаю, ты подслушивал мой разговор с Шамалом, — продолжает стыдить отец.

Он так и думал. Разговор мог стать ещё неприятнее.

— Прости. — Такеши виновато склоняет голову. — Я беспокоился…

— Не важно. Значит, ты в курсе: если на Хаято-куна не влияют подавители, есть шанс, что и при укусе тело проигнорирует фермент альфы, как любой другой яд.

— Я слышал это, — тихо подтверждает он.

Метка может оказаться бесполезной, но вместо того, чтобы посочувствовать Хаято, он тогда подумал, каково будет альфе, не знающему об особенностях тела Хаято. Он бы решил, что его просто не приняли как пару.

Каким образом это вообще теперь можно проверить?

Его мысли обрываются следующими словами Тсуёши:

— Поэтому либо вези его с собой на бейсбольные игры, либо, если ты не готов к связи, силой отправь следом за Хибари. Пусть изучают эти чудеса света вместе. Я всё сказал.

Старик встаёт и, захватив фартук, выходит из комнаты.

Такеши заваливается на бок и прижимается горячей щекой к полу. В висках стучит пульс. Что значит «силой»?

Зачем вообще ставить вопрос так?

У Хаято есть опора, свобода выбора и, откровенно говоря, метка ему не так уж и нужна. Без неё даже лучше: нет риска, что Хаято окажется пожизненно связан с тем, кто будет ранен, парализован или умрёт в бою.

Такеши переворачивается на живот и цепляется взглядом за зеркало, в котором они рассматривали себя раньше. Сейчас в ней отражаются лишь голая стена и край стола.

Он не настолько примерный и покорный сын, чтобы делать подобное по велению отца. Хаято, он… как продолжение тела, неотрывная часть жизни.

Сегодня утром, за минуту до того, как они встретились, Такеши мог поклясться: он почувствовал, что Хаято искал его. Будто позвал наугад.

Такеши не мог не откликнуться и не мог его оставить насовсем, но связать Хаято и заставить идти на поводу у собственного ритма жизни — преступление. Хаято никогда не мечтал о подобном и фанатично грезил о совсем других вещах. Такеши ли об этом не знать.

Он прикрывает глаза и отгоняет от себя отголоски слов старика. В его представлении всё решаемо и у них полно вариантов, как с этим справится. Поэтому… всё точно будет хорошо.

Только на душе почему-то паршиво-паршиво. И не оттого, что он непослушный сын и его снова отчитали.

***

— Где ты сейчас? Я подойду. — Голос Шоичи доносится из динамиков мобильного.

— Посередине улицы, погоди… Посмотрю какую-нибудь кафешку с розеткой и вайфаем. — Хаято оглядывается, выбирая, какая из вывесок кажется самой приличной. — Скину тебе геолокацию в течение пяти-десяти минут. И, Шоичи, возьми ноутбук.

— Понял. — Он отключается.

Хаято везёт. В первом же заведении, в которое он входит, у каждого из столов есть розетка и веер зарядок под разные типы телефонов. Он садится у окна в самом конце зала и заказывает большой чайник с чаем и окономияки на двоих.

— Принесите две чашки.

— Конечно, вам чай подавать сразу или?..

— Да.

Официант уходит, и Хаято опускает голову на подставленные под подбородок руки. У него есть время собраться с мыслями и проиграть в голове события последних дней. Нужно вспомнить всё самое необычное, что могло бы помочь.

Шоичи приходит аккурат после того, как принесли чай и расставили приборы.

— Ты быстро.

— Я не из дома. — Шоичи снимает с плеч рюкзак и, поставив его на диван, расстёгивает змейку. — Если ты решил встретиться сейчас, значит, появился веский повод?

— Да. — Хаято следит, как он достаёт ноутбук и садится напротив.

— Скажи, в этом мире Ямамото тоже был ранен Каору? Кто именно лечил его после этого?

Шоичи роется в памяти, но не вспоминает:

— Я ничего об этом не знаю. — Он берёт чайник, и насыщенный янтарный напиток наполняет сначала одну чашку, а затем и вторую. — Лучше начни по порядку.

— Большинство событий прошлых дней кажутся удивительно… нестранными и странными одновременно. Что бы я ни сказал или ни сделал, я не попадаю впросак.

— Везение?

— Сумасшествие. Мир сходится с моим там, где никак не должен: например, у нас с Хибари пересекаются воспоминания о будущем. С Ямамото пересекаются воспоминания о прошлом даже в мелочах, но это объяснить легче.

— Тебя настораживают совпадения, а не отличия?

— Нет. — Хаято проводит пальцем по тёплому ободку чашки. — То, что отличия выглядят естественными, кроме одного, из-за которого я тебя и позвал.

Шоичи делает глоток чая. Слушает.

— Это скорее череда совпадений, связанных с Вендиче. Пару дней назад в доме Десятого мы играли в «Имаджинариум». В моём мире я узнал об этой игре, когда в ней участвовали двое подсудимых мужчин. Сегодня я вновь наткнулся на упоминание одного из них. При этом, во-первых, он был рядом с девушкой, приближённой к судьям, и, во-вторых, в моём мире был убит по их приказу после вынесения приговора.

— И? — Шоичи ждёт продолжения.

В-третьих, он доктор, но Хаято не мог сказать, что тот чудодейственным способом всех ставит на ноги и поэтому может быть связан с Ямамото. Его слова будут звучать нелепо, ведь Хаято даже не знает, действительно ли тот псих всех исцеляет или просто запудрил мозги отчаявшейся девушке.

— Так, может, они опять собираются его судить, поэтому и преследуют?

— Может…

Хаято понимает — предположения шаткие. Шоичи склоняет голову набок и рассудительно замечает:

— Ты ничего не теряешь, если проверишь его и присмотришься поближе. Накопать на него информацию?

— Об этом я и хотел тебя попросить. Сейчас скину ссылку на его фотографию.

Им приносят окономияки, пока Шоичи рассматривает пост в Инстаграме.

— Начнём с перечня сотрудников больницы. — Хрустнув костяшками пальцев, Шоичи принимается за клавиатуру.

Хаято пилит ножом еду и не отвлекает его. Он мог провести исследование сам, но думал, что Шоичи может знать больше — если не о событиях двухлетней давности и кто лечил Такеши, то хотя бы о более полных базах данных в этой реальности.

Хаято жуёт и чувствует себя разочарованным: Шоичи даже не заинтересовался, когда он упомянул о несостыковке с путешествием во времени.

— Наш доктор подрабатывает ветеринаром. Я бы сказал, ничего особого, если бы не считал само по себе странным лечение и людей, и животных. Сам-то что уже знаешь о нём? Чем он занимался в твоём мире?

— Тем же самым. Работал со служебными собаками. Больше не могу тебе рассказать.

Он не имел права распространять информацию, услышанную на судах. Это было обязательным условием для окончания работы на Дэкима и освобождения от надзора.