Чёрный лёд (СИ) - "Skybreaker" - Страница 7

Все гурры от природы обладали феноменальной слуховой памятью. Каждый звук вплоть до мельчайшего шороха они запоминали один раз и до конца своей жизни. Все произнесенные речи хранились в их памяти в неизменном виде, благодаря чему слова, сказанные сотни лет назад, передавались потомкам без искажений. Такая память на звуки помогала гуррам в охоте. Большая часть обитателей внешнего мира предпочитали оставаться в укрытиях и покидали их лишь по острой необходимости. Чаще всего для пропитания и размножения. Гурры нашли способ обхитрить свою добычу. Они подражали голосам местных живых существ и выманивали их из своих укрытий. Выбравшегося из укрытия ждали сильный удар и быстрая смерть. В мире из снега и льда быстрая смерть была высшей формой милосердия. И об истории этого жестокого мира детям и поведал Марак. Для этого он использовал те же самые слова, что и десятки поколений живших до него. Устами Марака говорили его предки.

Гурры верили в то, что мир состоит из двух частей. Белый лед был местом, где они рождались, находили себе пару и заводили детей, охотились и пели свои песни. Это был мир живых. Черный лед, который показывался сверху каждый раз, когда наступала ночь, был миром мертвых. После смерти гурры не умирали, а совершали переход из одного мира в другой. Первых из живших гурров звали Омо и Ромо. Жили они так давно, что никто уже точно не может сказать, когда это было. По легенде они подарили жизнь тысячам гурров, которые заселили белый лед и стали родоначальниками тысяч семей. На пятидесятом году жизни Омо не стало. Тяжелое горе овладело Ромо после ее ухода. Он не хотел ни есть, ни спать, ни делать что-либо. Жизнь опостылела и перестала интересовать его. Целыми днями он сидел в своем доме с закрытыми глазами, перебирая в памяти все слова, которые когда-либо были сказаны Омо. В его голове ясно звучал ее голос. И от этого ему становилось лишь хуже. Тысячи его детей и внуков тщетно старались утешить его и подбодрить. В мире не существовало слов, которые были на это способны. Так проходили недели, пока из миллиона слов, которыми они обменялись с Омо, он не вспомнил данное им обещание.

Случилось это в то время, когда они ждали свое первое потомство и были еще очень молодыми. Вся жизнь еще была впереди, они строили много планов и намечали себе цели. Жизнь виделась им сонмом возможностей. Они вместе ходили по льду, вместе охотились, вместе ели, вместе спали, все делали вместе. Другой компании у них не было. Однажды Омо долго не могла уснуть. Что-то тревожило ее и заставляло переворачиваться с одного бока на другой. Ромо сквозь сон почувствовал что-то неладное и обратился к ней, чтобы узнать в чем была причина ее беспокойства. Оказалось, что в Омо произошли перемены, которые внешне были незаметны. Готовясь к появлению новой жизни, Омо незаметно для себя стала все больше думать о смерти. Вопрос о том, что будет с ней в конце, зародился в ее разуме и не давал ей покоя.

— Скажи мне, что будет с тобой, когда меня не станет? — спросила она у него тихо-тихо, почти не дыша. Голос Марака помолодел и стал женским. Приятнее голоса дети никогда не слышали. Лишь голоса их матерей могли соревноваться с его красотой.

— О чем ты говоришь? Мы всегда будем с тобой вместе, и никогда не оставим друг друга, — уверенно ответил Ромо. Голос Марака снова сделался мужским, но сменил тональность.

— Ты не понимаешь. Посмотри на всех других существ. Они появляются на свет, живут и умирают во льдах. Тела их застывают и превращаются в лед, а после разбиваются на тысячи мелких частиц и ветер стирает следы их существования. Однажды нас тоже не станет. И что с нами будет тогда?

Слова Омо заставили Ромо задуматься. Несколько минут они сидели в полной тишине, и только ветер почесывал вход в их жилище.

— Я не знаю, что с нами будет, когда мы умрем…, - на этом слове голос его дрогнул, — но я точно знаю, что смерть для нас не станет концом. Мы отличаемся от всех, кто живет в белых льдах. Мы говорим, мыслим, чувствуем, у нас есть Оро. Наши тела — вместилище для Оро. Как наши дети растут в своих оболочках, так и наши с тобой Оро созревают. И когда наши тела больше не могут вынашивать Оро, они распадаются и исчезают. Но Оро живет вечно. Оно бессмертно. Так что когда тебя не станет, ты продолжишь жить, просто в другой форме, — Ромо говорил эти слова и радовался. Стройная теория казалась ему правдой.

— Я не хочу жить вечно в другой форме без тебя, — Омо становилась только грустнее.

— Глупая. Если тебя не станет первой, тебе придется лишь одно мгновение провести одной. В бескрайней вечности ты даже не заметишь его. И потом я присоединюсь к тебе. Мы разделим с тобой вечность на двоих.

— А что будет с нашими детьми? Как они справятся без нас с тобой? — не успокаивалась Омо. Она была прирожденной матерью, думала не только о себе, но и о своих детях.

— Мы присмотрим за ними вместе. Мы не оставим их одних. Мы будем наблюдать за ними со стороны и укажем им правильный путь, — обнадеживающе сказал Ромо.

— Ты обещаешь?

— Обещаю.

Омо осталась удовлетворенной таким ответом и уснула крепким сном.

Воспоминания о том разговоре дали Ромо сил и он прожил остаток своей жизни, обучая поколения своих детей и внуков тому, что успело узнать его Оро. Он встретил свою смерть счастливым.

Омо ждала его в черных льдах, как они и договаривались. Увидев его, она вспыхнула ярким светом. Бесконечная радость переполняла ее бестелесное существование. Их любовь переродилась. Так в черных льдах появились два первых источника света. Они снова были вместе и наблюдали за своими детьми. Когда те умирали, они встречали их и помогали отыскать своих партнеров в вечности. Пока те жили, они освещали их путь. Днем они светили для тех, кто был жив, а по ночам отправлялись в вечность, чтобы проведать тех, кого не стало.

***

Все в доме Роно спали. День был долгим и принес новые знания, которые нужно было переработать. Один Роно не мог уснуть. История, рассказанная Мараком, посеяла в его голове много новых вопросов. Что такое черный лед? Что такое вечность? Как Омо и Ромо появились на свет, если у них не было родителей? Как они перемещались по черному льду, если у них больше не было лап? Как Омо смогла разглядеть Ромо в безграничной тьме, если у нее не было глаз? Или они у нее были? Как они общались друг с другом, если у них больше не было говорлов? Что они едят, в конце концов? Роно решил для себя, что задаст все эти вопросы Мараку во время их следующей встречи. Однако ни на следующий день, ни на день после, ни на день после этого такой возможности так и не представилось. Марак постоянно был чем-то сильно занят и наотрез отказывался отвечать на вопросы любопытного Роно.

На завтрак снова давали кану. Похоже, намечалось что-то особенное.

— «Неужели они снова пойдут петь?», — думал про себя Роно. Ему в целом петь понравилось, но это очень выматывало. Песнопение длилось несколько часов и заканчивалось, когда уже мало кто мог держаться ровно на лапах. Выбирая между пением и обычным днем с уроками и играми, Роно предпочел бы последнее. Судя по тому, как переглядывались между собой его братья, их посещали схожие мысли.

Дети значительно подросли. Перемены ощущались не столько в их внешнем виде, сколько в их манерах и движениях. Детская неуклюжесть сменилась грацией и ловкостью. Опасные плоды быстро очищались одной лапой, а другой свежая мякоть отправлялась в рот. От удовольствия хвосты их барабанили по полу за спиной.

В это утро папа тоже присутствовал на завтраке, вся семья была в сборе. Прекрасное чувство единения расплывалось по всему телу. Еще немного и Роно предложил бы сам отправиться петь в музыкальный зал. Но тут отец поднялся и сказал то, чего от него никто не ожидал:

— Сегодня я покажу вам сокровищницу нашего племени. Я лично приложил много усилий для ее пополнения и сегодня поделюсь ее богатствами с вами, дети мои.

О сокровищнице никто из детей раньше никогда не слышал. Подгоняемые любопытством они быстро глотали остатки фруктов и избавлялись от мусора.