Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 13

– Приве…

Потому что Лориавель выглядела странно. А большие голубые глаза, тщательно подведенные черным, были слегка опухшими и красными.

Это могло бы и не броситься в глаза, ведь дочка жреца старательно улыбалась, глядя на меня. И все же я могла поклясться, что она проревела полночи.

– Что случилось?.. – проговорила я, сдвинув брови, лишь затем сообразив, что вообще-то я «слепая» и не должна ничего видеть.

Девушка широко и почему-то испуганно распахнула глаза, будто не веря, что я заметила. Будто боясь именно этого.

Но почему? Ведь даже зрячая я не стояла у нее на пути к постели Великого Айша.

Прошла секунда, затем другая, в течение которых я старательно глядела в пустоту перед собой, заново вживаясь в роль слепой.

Лориавель глубоко вздохнула, шагнув в комнату. Присела на край моей кровати, опустив голову, и я вдруг поняла.

Нет, Лориавель не меня боялась.

За прошедшую ночь случилось нечто ужасное.

Стараясь не привлекать к себе внимания, я осматривала лицо жреческой дочки, благо оно было опущено. На бледной коже лежал приличный слой белил или какой-то особой снежной пудры, окончательно скрывая под собой истинный цвет лица. Уголок ярко накрашенных губ казался чуть припухшим. Прожилки в белках глаз были красными и яркими.

– Ты почувствовала по моему голосу, да? – тихо, буквально еле слышно спросила она, все еще не глядя на меня. – Слепые часто чувствительнее многих… Но если сумела понять ты…

– Да, я поняла по голосу, – сбивчиво ответила я, готовая поблагодарить всех богов, даже местных, за то, что Лориавель, похоже, полностью верила моей легенде. – Но что конкретно я поняла? Случилась беда?

Вряд ли девушке понравилось бы, узнай она, что с самого начала ее обманывали. Я и так поселилась тут на птичьих правах, недалеко уйдя от роли пленницы. Злить хозяев дома не очень-то хотелось. Поэтому несмотря на то, что план использовать слепоту в качестве избавления от роли алы провалился, я все равно продолжала придерживаться легенды.

– Права ты во всем, Эвиса, права, – проговорила девушка и вдруг всхлипнула. – Я и отцу-то сказать не осмелилась, а ты… сама поняла.

Она вдруг закрыла лицо ладонями, и все ее тело мелко затряслось.

– Эй, ты что, плачешь? – ахнула я, тут же присаживаясь рядом, и, испытывая некоторую неловкость, все же обхватила ее узкие плечи. – А ну-ка, перестань и давай расскажи все своей новой… слепой подруге, – болезненно улыбнулась я, краем глаза замечая удивленный взгляд девушки. – По крайней мере, я сумею выслушать, и тебе точно станет легче.

Лориавель покачала головой и снова уткнулась в распахнутые ладони. Только на этот раз ее всхлипы стали значительно громче, переходя в сдавленный плач.

Нужно было что-то делать. В конце концов, эта красавица – мое спасение от роли алы на ближайшие полгода. Если с ней что-то случится, мне конец! Поэтому я обязана была по крайней мере попытаться ей помочь.

А то, не приведите боги, решит еще, что Великий Айш ей ни к паукам не сдался, и все! Сколопендре под брюхо весь мой план по спасению!

– Давай-давай, не реви, поверь, все можно решить, – начала увещевать я. – Вот гляди, я слепая, а не унываю! А ты зрячая, красивая… – я запнулась, заметив боковым зрением новый удивленный взгляд Лориавель. – Ну… я уверена, что ты красивая, – поправилась я. – И если что-то в твоей жизни идет не так, как надо, мы это поправим. Только расскажи, что случилось.

– Не поправим ничего мы! – выдохнула, пискнув, девушка. – Я не смогу стать новой алой! Уже никогда не смогу! Вся моя жизнь кончена!

И она взвыла, закрывая рот рукой.

А я похолодела.

– Не-не-не, погоди, что значит ты не сможешь стать алой? Почему?

– Потому что… потому… – запинаясь, говорила она. А потом повернулась ко мне и на ухо прошептала: – Ночью этой я получила письмо, в котором значилось, мол, ала Лориавель прийти должна под статую Первой царицы близ поворота на шестую кишку. Там якобы новую алу ждут дивные дары от воздыхателя, чье сердце пленено красотой будущей женщины Великого Айша. Однако, не надеясь жажду сердца утолить, воздыхатель будет смиренно ждать, когда положенный але срок закончится. Тогда он явит свое лицо, надеясь на благосклонность. А пока пусть дивные дары о любви его скажут лучше всяких слов…

Я слушала внимательно, хотя половину не могла понять. Что за кишка? Что за воздыхатель? Откуда слезы и трагедия, если Лориавель написал таинственный влюбленный?

Но совсем скоро интрига раскрылась. И, к сожалению, далеко не самым веселым образом.

Лориавель всхлипнула, но, достав платок из поясной сумочки, украшенной ограненными белыми бусинами, начала осторожно вытирать глаза. Ткань платка оказалась грубоватой, травянистой и пахла просто ужасно. Так, что у меня мигом начали слезиться глаза.

Впрочем, как только девушка убрала платок, продолжив рассказ, неприятное ощущение исчезло.

– Мой отец к тому времени уснул уже, и я не боялась, что он не выпустит из дома. Конечно, выбираться во время солаанов крайне опасно. Но я рискнуть решила, ведь статуя Первой царицы не так далеко от дома располагалась – на одной из площадей главных. Там солаанов почти не бывает, и местность часто патрулируют Красные воины. В общем, что бояться нечего, я решила. И уже через четверть поворота луноворота стояла под статуей.

– Погоди, – нахмурилась я. – Правильно я понимаю: ты отправилась ночью на встречу с… потенциальным любовником? В то время как сегодня тебе иди на встречу с Великим Айшем, в постели с которым ты проведешь ближайшие полгода?

Лориавель покраснела, как брюшко тисового паука.

– Ну… Видишь ли… Ведь если я не сумею подарить Айшу дитя… отправлюсь обратно к себе домой. А кому я потом нужна буду, а?.. – всхлипнула она и снова отвернулась.

– А что… у вас не девственниц потом замуж не берут? – уточнила я осторожно.

– Да нет, – пожала плечами Лориавель. – Обычных – берут. Да только вот для всех шаррвальцев ала остается алой всегда. Даже если бывшей. Кто-то опасается притрагиваться к Красной матери избраннице. Кто-то не желает и вовсе иметь дело с нами, считая ал кем-то вроде ночных мотыльков.

И добавила, очевидно заметив мой недоуменный вид:

– Дев поведения легкого.

– А, ну да, ясно, – кивнула я.

По всему выходило, что Лориавель все же не так уж наивна, как мне показалось на первый взгляд. Она хоть и восторгалась мыслью отдать себя на полгода в полное и безраздельное владение какому-то мужику, все же понимала, чем это для нее в итоге обернется. Не строила радужных иллюзий.

И все же, учитывая эти факторы, она все равно стремилась к роли алы. И внятной причиной мне виделось лишь одно – приязнь или любовь к Великому Айшу. Может быть, конечно, еще и вкупе с мечтой стать царицей.

– Итак, ты пришла к статуе, – подтолкнула я ее к дальнейшему рассказу.

Но лучше бы я не спрашивала…

– Да, – выдохнула Лориавель, и на ее голубых глазах снова выступили слезы. – Но там не было ни души. И подарков… тоже не было. Только едва я коснулась монумента прохладного, как кто-то надел мне мешок на голову, закрыв рот кляпом и оттаскивая незнамо куда. А потом… потом…

Она все же громко заплакала, прикрываясь рукой. Но слезы текли по бледному лицу нескончаемым потоком, белила размазывались, макияж девушки оказался безнадежно утрачен.

Вот только страшнее было то, что она собиралась сказать дальше. А я теперь уже ее не торопила, чувствуя, что у меня волосы шевелятся на голове от этого рассказа.

Через пару минут, когда всхлипы Лориавель стали все реже, она тихо-тихо проговорила:

– Их было двое. Мужчин, которые по очереди…

– По очереди… что?.. – подавилась я воздухом.

Лориавель посмотрела на меня долго и внимательно. Но, не поймав ответного взгляда, вздохнула и отвернулась.

– То, – проговорила через мгновение. – И теперь нельзя мне алой быть. Никак.

– Но это же возмутительно! – ахнула я, вскакивая с постели и вполне натурально для слепой запинаясь о табуретку.