Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 46

Я должна была просто встать рядом. Большего от меня не требовалось. Так мы с Айшем и должны были прошествовать по коридору цветов – одному из восьми коридоров, что вел к центру – теларану, образуя собой переплетение подземных ходов в форме паутины.

Теларан – по-паучьему именно это и означало. «Паутина». Но смысл названия стал мне ясен лишь сейчас. Паутина переходов и нор, а еще – дом для Великого Айша, самого большого паука.

Так мы и шли по алому ковру, вышитому цветами, под музыку и пение, пока впереди не показался один из широких балконов. Тот, с которого была видна громадная площадь перед дворцом. И сейчас эта площадь была целиком наполнена шаррвальцами.

Шум толпы стал слышен еще издалека, накладываясь на шум у меня в голове. А потом я увидела сотни, тысячи людей. Они теснились в огромной пещере, освещаемой лишь светом гигантских тираанов. Что-то кричали, подкидывали в воздух маленькие поясные сумочки, что иногда крепились к одежде местных жителей.

Некоторые даже умудрились залезть на шляпки громадных грибов и кричали что-то оттуда.

А еще я заметила, что через толпу то и дело прорывались мужчины и женщины в одежде дворцовых слуг. Они носили на шее крупные бурдюки с каким-то напитком и наливали всем желающим.

– Это водяная настойка на десяти грибах, в том числе на тираане, – шепнула мне на ухо Лориавель, что не покидала меня ни на секунду, стоя за спиной на расстоянии шага. – Раздают ее жителям каньона бесплатно в честь праздника, традиция такая.

Традиция мне понравилась. Кажется, в Шейсаре никогда и ничего не раздавали бесплатно.

Как только мы застыли на широком, украшенном свечами балконе, толпа зашумела. Люди поднимали в воздух руки, усиленней кидали сумочки.

Они были рады. А мне было стыдно. Обжигающе стыдно за то, что я занимала чужое место…

Но разве я должна была беспокоиться о том, к чему меня принудили насильно?.. Это хорошо, что дома, на поверхности, у меня не осталось ничего такого, по чему можно было бы особенно скучать. А если бы это было не так?

Что, если бы у меня там было десять детей, любимая змея и больная мать с отцом? Что, если бы там остался муж?..

«Но у тебя нет ни мужа, ни детей… – шепнул внутренний голос. – И мать с отцом, может быть, где-то здесь…»

– Приветствуйте Великого Айша и его алу, благословенную Красной матерью и лепестками рододендрона! – провозгласил вдруг голос Ильхамеса, неизвестно откуда раздающийся.

Я вздрогнула. Толпа заревела еще сильнее.

– Да будет свидетелем священный глаз Стеклянного каньона, что цветок распустился!

Шум в ушах перекрыл все вокруг.

Повернув голову в сторону, я заметила блестящий взгляд царицы Фелидархат. Она сидела чуть правее нас с Айшем в кресле, кажется сделанном из чистого золота. Несколько служанок обмахивали ее большими меховыми опахалами, и маленькая повелительница каньона выглядела просто сногсшибательно в платье, сотканном из тонких цепочек, звенья которых перемежались с крохотными зелеными каменьями.

«Хризопраз», – мелькнуло в голове. Зеленый камень – божественный и священный, как сердце Красной матери.

Как глаза Великого Айша…

Я видела под платьем идеальное тело царицы. Даже ее маленькие полные груди с ярко-красными ареолами и твердыми вершинками сосков…

Царица казалась тысячекратно красивее меня в церемониальном наряде от волшебных Хрустальных пауков, хотя и мое платье выглядело неземным по своей красоте. И все же вызывающий вид царицы не позволял оторвать от нее взгляд.

Сама она вальяжно развалилась в кресле-троне и с легкой улыбкой следила за церемонией, будто не предполагая, насколько привлекает взгляды всех окружающих. Заметив мое внимание, она едва заметно кивнула и улыбнулась шире. Мне даже казалось, что она вот-вот поднимет руку и подрыгает пальцами, как это всегда делала Лориавель.

Но Фелидархат осталась неподвижна, а затем и вовсе отвернулась, с улыбкой глядя с балкона вниз. Она казалась веселой и невозмутимой.

Вот кому этот праздник был как рыбе – вода.

Не мне.

– Отныне и навеки да будет Красная мать свидетельницей, – продолжал вездесущий голос Ильхамеса – жреца, которого так и не стало видно, – и да продлится союз Великого Айша и его алы вечно!

У меня помутилось перед глазами.

Это было уже похоже на свадьбу.

«Тебе нужно всего лишь пару минут постоять рядом», – мелькнул в голове голос Лориавель.

И вдруг Великий Айш взял меня за руку.

Это было как гром среди ясного неба. Вроде бы ничего ужасного не произошло, но я поняла, что порядок церемонии был нарушен, потому что толпа вдруг замолкла. Мгновенно по огромной площади разлилась гнетущая тишина. И только десяток дудочек в руках служителей все еще продолжали изливать на нас свою тихую мелодию.

А затем Айш медленно притянул меня к себе. Одна его рука опустилась на мою талию, вторая коснулась подбородка, заставляя меня поднять голову и глядеть только на него.

Хотя я и так не могла больше смотреть хоть куда-либо. Я видела перед собой только его красивое лицо, только жгучую нефритовую зелень его глаз, пылающую в полумраке пещеры ядовитым огнем.

А потом он меня поцеловал. Наклонился, зарывшись рукой в моих распущенных и уложенных для церемонии волосах, и коснулся губами так… что я перестала помнить, где нахожусь.

Толпа где-то далеко-далеко за спиной начинала потихоньку оттаивать, шум медленно, по нарастающей наполнял громадную пещеру, отражался от стен. Но я не понимала его, не слышала. Что это был за звук: ярость или радость? Нравилось ли шаррвальцам то, что они увидели, или, наоборот, это их разозлило?

Я не знала. Потому что чувствовала на губах горячие губы, ощущала, как сильные пальцы сжимают мои волосы на затылке, а язык медленно вторгается в мой рот… Ослепляюще, оглушающе медленно, словно растягивая удовольствие, рассыпая его раскаленными искрами по моему сознанию, проносясь по нервным окончаниям рассекающим ударом хлыста.

Я таяла и разгоралась в его руках. И это было ни с чем не сравнимое ощущение. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного.

И осознание этого простого факта вдруг стало для меня громом среди ясного неба.

Мне было хорошо с ним. С Великим Айшем или с Джерханом – неважно. Несмотря на то, что я почти не знала этого мужчину, и уж тем более не понимала всего того, что составляло его диковинную полубожественную сущность, я все же хотела быть с ним рядом.

Он увлекал меня, интриговал и принуждал кровь в венах кипеть. Он заставлял меня чувствовать себя так, как я не чувствовала себя рядом ни с одним мужчиной до него.

А это означало одно: выход из Стеклянного каньона я искать уже не буду. И пусть это глупо или странно. Пусть кто-то скажет, что я смирилась со своей участью жертвы или и вовсе мой разум помутился из-за длительного пребывания в пещерах демонов.

Я знала, что это не так. Поняла только что – под громкий рев толпы, который наконец вывел меня из умопомрачения вместе с поцелуем, который внезапно разорвался.

Пульс стучал в ушах. Айш смотрел на меня огромными зелеными глазами, горящими в полумраке, и казалось, что один этот взгляд говорит больше, чем тысячи слов, которые он мог бы сказать.

А затем он развернулся вместе со мной к шаррвальцам, прижал меня к себе и несколько мгновений просто смотрел вниз. Туда, где беснующаяся толпа вытворяла нечто невероятное. Люди прыгали, залезали друг другу на плечи, подкидывали в воздух уже не только сумочки, но и все, что принесли с собой. Стаканы, фляжки с водой, кто-то снимал одежду и подбрасывал ее.

У меня горели щеки.

Судя по всему, положенное время пребывания на балконе прошло, и Айш развернулся, не выпуская меня из своих объятий, а затем повел обратно по коридору к теларану.

Все внутри у меня кипело.

Я шла совсем близко к нему, где-то между первой паучьей лапой и второй, а сам Айш опустился почти к самому полу, чтобы иметь возможность касаться меня.

Только дудочки продолжали играть тихую пронзительную мелодию, а наши сопровождающие шли в полном молчании. Но я видела взгляды, которыми они обменивались и которые периодически кидали на нас. В них был какой-то скрытый восторг и радость, восхищение, от которого становилось не по себе.