Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 57

Стараясь не думать о плохом, весь оставшийся день я пыталась пробудить у себя спящие способности к колдовству. Я решила, что у меня они есть, – и на этом точка! Никаких сомнений! Если сомневаться, то уж точно ничего не получится.

Выставив ногу с хельсархом перед собой, я пыталась говорить с золотым пауком. Разглядывала его длинные тонкие ножки, ловко обнявшие место над лодыжкой, поглаживала камушки, украшающие тело, терла черную спинку, пытаясь разглядеть брюшко, плотно прижатое к моей коже.

Оно, кстати, было ярко-зеленое, но этого почти совсем не было видно, потому что сверху хельсарх был черным, и лишь мелкие камушки изумрудной крошкой украшали лапы. Круглая россыпь глаз блестела, будто капли воды или гроздья зерен граната. Но они имели серовато-жемчужный цвет, блестящий, словно ртуть.

– Проснись, вставай, – шептала я сперва мысленно, а затем, вспомнив, как Джерхан говорил с Инну, начала шептать вслух: – Я покормлю тебя вкусными фруктами или грибами! Впрочем, пауки вряд ли едят фрукты, – добавила уже для себя, пытаясь понять, чем тут кормятся местные многоногие, учитывая, что мухами в каньоне и не пахло. Лориавель как-то заикалась о неких «липких мошках», но я пока не встретила ни одно насекомое, что было бы похоже на это описание. Но посулить мошек хельсарху не мешало!

– Проснись, я наловлю для тебя липких мошек, – обещала я на все лады.

К вечеру даже стих начала сочинять, пытаясь подловить хельсарха на нарциссизме, как Инну:

«Ты очнись, мой милый друг,

Отпусти меня ты вдруг,

Пусть ты просто мой паук,

Ты красивей всех вокруг!»

Не знаю, понимал ли что-то блестящий браслет, но казалось, что к лести он равнодушен, как и к обещаниям вкусной еды.

Когда служанка принесла поднос с местными деликатесами, я предложила пауку все, что было на тарелках. Затем от обиды, что ничего не получается, даже вымазала его в грибном соусе и полила сверху забродившей настойкой из тираана с какими-то редкими цветами.

Но и от этого хельсарх не проснулся. Пришлось мыть ногу. И пока я это делала, заодно приняла ванну, которая, кстати, в теларане Великого Айша была просто восхитительно красивой и уютной. Даром что находились все эти необычные удобства под землей, устроены они были лучше, чем у моей тетки в Нижней Шейсаре.

После ванны, пока никто не видит, я пробовала стрелять паутиной. Мысленно выпускала с кончиков пальцев липкую субстанцию, представляла, как наматываю ее на хельсарха.

Бесполезно. Пальцы даже не зачесались.

Но меня это ничуть не расстраивало! Лориавель говорила, что не все колдуны шаррваль обладают одинаковыми способностями к магии. Кто-то умеет говорить с пауками лучше, кто-то хуже. Кто-то не умеет вовсе, однако хорошо управляет паутиной, способен плести из нее одежду, как Хрустальные пауки. Другие не умеют и этого, зато их слюна настолько ядовита, что из нее можно делать медицинские лекарства и отраву против солаанов.

В этот момент я впервые возблагодарила местную любимицу – Красную мать – за то, что у меня такой слюны не было. Иначе еще в детстве перетравила бы всех вокруг случайными поцелуйчиками или облизанными столовыми приборами.

Еще Лориавель как-то рассказывала, что есть у них особенно редкие маги, умеющие менять облик, целиком копируя внешность другого человека. К сожалению, их ничтожно мало, буквально единицы, и один был убит десять лет назад, когда они пытались подарить жизнь Красной матери. Страшная потеря! Какая-то там была долгая история, в которую я не вникала. Зато эта история привела к тому, что я еще час стояла перед зеркалом, пытаясь превратить себя сперва в свою тетку, потом в Лориавель, царицу Фелидархат и в конце даже в самого Джерхана. Вот бы он удивился, если бы у меня получилось!

Впрочем, у меня не получилось.

И едва я не потеряла последнюю надежду, как ближе к ночи вспомнила про еще одну способность шаррвальцев – управлять камнем, как это делала Лори, проводя меня в священную пещеру дворца.

Благо камня в теларане было полно. Из него тут было сделано буквально все! Я разыскала вазу для цветов, мисочку из-под супа и какую-то фигурку каменного паука, поставила перед собой и стала напряженно на них глядеть.

Кто увидел бы меня со стороны – смеялся бы до коликов. Я выпучивала глаза, напрягалась, махала руками, чтобы заставить камни двигаться. Даже прыгала вокруг них, приплясывая.

Все без толку.

Пока не вспомнила, что вообще-то, кажется, перед тем, как заставить камень ожить, Лориавель мысленно на паучьем языке произносила какую-то фразу. Я тогда еще подумала, что мне все это чудится.

Что же она там говорила?..

Я закрыла глаза, и губы сами собой сложились в правильной форме, когда из горла вырвалось тихое:

«Открой мне двери,

Сплети дорогу,

Мой голос – ветер

Я искра бога…»

И что-то произошло.

Нет, каменные предметы не взлетели в воздух, не начали вращаться друг вокруг друга. Но я готова была поклясться, что эмалированная миска из-под супа зашевелилась. Едва заметно дернулась, словно ее кто-то толкнул, а затем снова встала на место.

– Неужели получилось?.. – выдохнула я, не веря своим глазам, и тут же повторила заклинание про себя.

На этот раз дернулась и замерла ваза.

Это уже не могло быть случайностью!

У меня сердце едва не остановилось от восторга. У меня получалось! Я колдовала!

В Шейсаре было принято считать, что люди к магии не пригодны. И лишь изредка встречались сайяхасси – носительницы утраченной сотни лет назад змеиной силы. Они якобы слышали голоса змей и могли с ними разговаривать.

Но я не могла и мечтать стать когда-нибудь настоящим магом, потому что слышала только камни… и пауков. Слышала, но старалась не обращать внимания, делая вид, что мне померещилось. Только в глубине души всегда знала, что со мной что-то не так.

А теперь вот в моих руках двигались предметы! Ну и пусть они лишь едва заметно покачивались, но ведь покачивались!

И даже, как назло, поделиться радостью было не с кем.

До самой ночи я продолжала раскачивать мисочки и вазочки, а каменный паук-статуэтка и вовсе под конец передвинулся по столу на расстояние ладони! Со стороны могло показаться, что он ожил и пополз, но, конечно, это была всего лишь иллюзия.

Но я была счастлива! Ведь случилось действительно невероятное. Но, как ни странно, фанфары не заиграли, конфетти не посыпалось с потолка и никто не захлопал в ладоши. Мое чудо прошло в полнейшей тишине, но оно не сделалось от этого менее прекрасным.

Это было мое чудо, только мое.

А когда за окном Стеклянного каньона начал опускаться искусственный мрак – волшебные грибы перестали излучать свет, как и колдовские кристаллы, – меня, сидящую в кресле среди мехов, там же, где еще утром сидел Джерхан, почти сморил сон. Оказалось, колдовство – ужасно изнуряющее занятие!

В этот самый момент дверь теларана, глухо скрипнув и высекая искры из камня, открылась, пропуская внутрь Джерхана – бывшего Нефритового змея. Я едва разлепила глаза, подскочив, чтобы рассказать ему о своем невероятном открытии, о способностях, которые не давали мне покоя весь день, но замерла. Потому что еще с порога стало ясно, что с моим соседом что-то не так.

Нет, он был в человеческом обличье, и казалось бы, бояться совершенно нечего. Сердце привычно пропустило удар, когда я увидела в полумраке его смуглое лицо, обрамленное немного растрепанными камышовыми волосами. Но едва я заметила дикие, горящие зеленым огнем глаза, как под кожей будто зашевелился переплетенный клубок раскаленных змей.

Джерхан двигался неторопливо, но сегодня как-то странно, словно с грацией подземного хищника. Некоторые движения были слишком резкими и быстрыми, другие нарочито плавными.

А еще он был зол.

Но едва я оказалась возле него, встретившись с кипящей кислотой его взгляда, как стало ясно, что, похоже, Великий Айш сегодня ночью еще и был… пьян.