Куда идем мы… (СИ) - Нестеров Вадим - Страница 3

— Ну где ты там? — поинтересовался он. — Вылезай уже, хватит прятаться. Туки-туки, я тебя нашел.

И он зачем-то постучал костяшками по стене казармы.

Но Четвертый вылезать не стал — на него наконец-то нахлынул страх, и руки-ноги как будто отнялись. Он, похоже, даже дышать перестал.

И правильно сделал, что не вышел, как выяснилось.

Потому что, едва убийца постучал в стенку, на него с крыши прыгнула фигура в развевающихся красных одеждах. Четвертый сразу узнал Настоятеля — он единственный в монастыре носил красное.

Убийца не удержался на ногах, и соперники, сцепившись, покатились по земле. Правда, диковинный черно-красный шар быстро распался — воин, отбросив монаха, вскочил на ноги и обнажил меч.

(в которой в монастыре появится третий пришелец)

о. Рикорда, часть архипелага

Императрицы Евгении.

42°52′ с. ш. 131°39′ в. д.

— Ну вот и все. — ухмыльнулся он. — Ты упустил свой шанс, Бирюк. В теории, ты бы мог меня придавить — но только безоружного. С мечом тебе меня не взять, и ты сам это знаешь.

Настоятель молчал, легким шагом обходя соперника по часовой стрелке, тот, стоя на месте, поворачивался вслед за ним, выставив меч перед собой.

— А знаешь, почему ты упустил свой шанс? — не умолкал пришелец. — Потому что он мог сработать только при неожиданном нападении. Но неужели ты думаешь, что я мог забыть про единственного бойца в этой богадельне, который хоть что-то собой представляет? Ты все-таки дурак, Бирюк. Ты и на Верхних Планах всегда был дураком, и здесь, на родине, не поумнел. Твой единственный козырь, который мог бы сыграть против нас — скрытность. Да, выследить тебя мы с Лысым вряд ли бы сумели. Но ты, дурачок, попался в первую же западню. Неужели ты думал, мы просто так разделились? Нет, родной, это была первая попытка выманить тебя! Первая, но не последняя — у нас в запасе было еще три. Но они не понадобились. Ты, очертя голову, полез в первый же капкан. Сорян, Бирюк, но ты, боюсь, отбегался.

Четвертый, наблюдавший за поединком затаив дыхание, неосторожно пошевелился, и одна из кастрюль покатилась с горки, весело звеня.

Оба поединщика вздрогнули от неожиданности, но ни один не повернул головы кочан, вперившись взглядом друг в друга. Только болтливый воин не преминул вставить свои пять копеек:

— Ты еще не вылез, придурок? Ладно, лежи пока, не до тебя, брат, извини. Я тебя попозже зарежу. А то беги сюда, помоги начальнику.

— Не вздумай! — впервые открыл рот настоятель. — Кто бы ты ни был, он тебе не ровня, ты для него — муравей. А мне ты только помешаешь.

На последней фразе воин сделал длинный выпад, но Настоятель с легкостью ушел от меча. Позиция вернулась к исходной, и движение по часовой стрелке, остановившееся из-за кастрюли, возобновилось.

Через пару минут Четвертый понял, что ситуация патовая — соперники так и ходили по кругу и ни один не рисковал пойти на обострение. Воин периодически делал выпады, пытаясь дотянуться до Настоятеля острием меча, но ни разу не преуспел. Всех изменений — Настоятель принялся вертеть ладонями, как будто перекидывал из руки в руку невидимый снежок. Наконец, он запустил им в противника.

Но воина это ничуть не впечатлило. Он легко уклонился от невидимого снаряда и хмыкнул:

— И что? Неужели ты думаешь, что я на эликах сэкономил и «Отражение» на себя не повесил? Ну покидай, покидай, посливай прану.

Настоятель промолчал, продолжив свое движение по кругу. Теперь выпады воина чередовались с бросками монаха.

После очередного неудачного выпада, черный воин брезгливо поморщился:

— Слушай, ну харе уже по кругу ходить, ты же не пони из мультика все-таки, Бирюк. Ты что — в родных пенатах еще больше отупел? Не понимаешь, что этот взаимный цуцванг тебе не выгоден? Скоро Лысый вернется, а вдвоем мы тебя сразу разберем.

Настоятель вновь не удостоил его ответом, продолжая швыряться невидимыми снежками. А потом один из снарядов, от которого воин играючи увернулся, улетел в сторону кухни и врезался в кастрюльную кучу, под которой прятался Четвертый.

Юношу как будто кувалдой по голове приложили. В глаза помутнело, но он еще успел заметить, как Настоятель перекатом ушел в сторону, и, вскочив, «легкими шагами» побежал вниз с холма, на котором стоял монастырь. Вот только, пока монах кувыркался, воин успел дотянуться до него своим черным, как антрацит, мечом. Красное на красном видно плохо, но, судя по довольной роже Сани, он все-таки ранил соперника. По крайней мере, преследуя соперника, он весело кричал:

— Ну куда же ты, придурок! Погоди, сейчас я тебя настигну, тут-то мы и повеселимся! Все уже, все, Бирюк. Проиграл ты. Смирись, родной, с кровотечением ты долго не пробегаешь…

Но Четвертый всего этого уже не слышал, потеряв сознание.

Когда Четвертый очнулся и открыл глаза, он увидел, как в небе открывался портал. Если бы Четвертый знал слово «дежа вю», он бы обязательно подумал, что с ним дежа вю. Но юноша не знал этого слова, поэтому просто молча смотрел, как в небе открывается зеркало, из которого вылезает вооруженный мужик.

Мыслей в голове не было.

Ни одной.

Поэтому Четвертый просто разглядывал мужика, благо второй портал открылся гораздо ниже, и мужик был виден во всех подробностях. Броней он был не особенно обременен — наплечники и наручи, выглядящие, правда, очень дорого. Остальное тело воина покрывал странный комбинезон, состоящий из хитро переплетенных серых и красных полосок. На голове — глухой шлем с желтой маской, пикой уходящей вверх. В правой руке — короткий кинжал, на левой — странная насадка с двумя лезвиями еще более странной формы. Самый странный девайс был у мужика за спиной. Если бы Четвертый хоть раз видел мотоцикл, он бы сказал, что из-за спины торчала выхлопная труба в кожухе. Но он никогда в жизни не видел не то что мотоцикла, но даже велосипеда, поэтому просто подумал греховным словом: «Фигня какая-то торчит».

В целом же облачение мужика выглядело настолько круто и дорого, что Четвертый, при всем своем небогатом жизненном опыте, был готов поклясться: если продать весь монастырь на острове Рикорда вместе с его обитателями — дай бог, чтобы хватило на левую штанину диковинного комбинезона.

Тут Четвертый вспомнил, что обитатели монастыря, почитай, все кончились, продавать некого, но почему-то совсем не испугался. Не было ни страха, ни жалости — только тупое безразличие, как будто все внутренности заменили куском бревна. Поэтому Четвертый даже не пошевелился, продолжив наблюдать за мужиком.

Выбравшись из портала, тот не покатился по наклонной, как будто с невидимой горки. Нет, этот визитер, как и положено нормальному человеку, камнем рухнул вниз. Вот только за несколько метров до земли падение резко замедлилось, и он опустился на землю неспешно, как перышко. Непонятная фигня за плечом выпустила при этом несколько клубов дыма.

Оказавшись на земле, он сразу же побежал к Четвертому. Смахнув с него обломки шкафа и кастрюли, он присел перед юношей и без предисловий поинтересовался:

— Бирюк где?

Но, натолкнувшись на неподвижный взгляд Четвертого, мгновенно поправился:

— Настоятель где?

Четвертый, как был лежа, просто немного приподнял руку и указал пальцем:

— Ту-да по-бе-жал.

Слова выходили очень тяжело, юноша как будто с большим усилием выталкивал из себя каждый слог.

Пришелец кивнул и задал очень правильный вопрос:

— Один?

— Нет. Са-ня за ним.

— Худо. — резюмировал обладатель роскошного облачения и вскочил на ноги. — Ты бы, пацан, сховался куда. Здесь сейчас жарко будет, не дай бог зацепим.

И все теми же «легкими шагами» побежал вниз с холма.

Но Четвертый не стал никуда ховаться. Тупое безразличие внутри никуда не делось, вдобавок начала болеть голова. В ней как будто ковырялись железной ложкой, и каждое движение причиняло резкую боль.