Куда идем мы… (СИ) - Нестеров Вадим - Страница 37

Но не в этот раз.

Добравшись, наконец, к выходу, и оказавшись в двух шагах от запертой двери, Псих как будто обрел второе дыхание. Резко ускорившись, он принялся методично убивать всех, стоявших между ним и вожделенной свободой. Вскоре живым у двери остался только один — тот самый козел-привратник.

И вот тогда незваный гость впервые открыл рот:

— Открывай дверь. У тебя 15 секунд. Откроешь — у тебя будет шанс. Я помогу. Нет — умрешь с гарантией.

Козел, как ни странно, решение принял мгновенно и кинулся к двери, звеня ключами.

— Ты че делаешь, сука?! — взревел Черный, который в последние минуты производил впечатление буйно помешанного — разве что пена изо рта не шла. — Живьем сварю!!!

— Ты меня сперва поймай! — не поворачиваясь, огрызнулся козел, открыл дверь и первым прыгнул наружу. Почти столкнувшись с ним в воздухе, следом из пещеры вылетел окровавленный Псих.

Приземлившись, он тут же подвесил в воздухе портал, куда, не теряя ни секунды, бесцеремонно забросил козла-перебежчика. Выбежавший из пещеры Черный успел увидеть лишь высокий прыжок врага и зеркало портала схлопнулось на его глазах.

Атаман в ярости воткнул пику в землю и страшно завыл прострелянной насквозь волчицей.

Козел и Псих вывалились из портала в дремучем лесу.

— Где мы? — проблеял перекинувшийся привратник, глаза у которого были совершенно безумные. — Я думал, ты в монастырь портанешься.

— Для этого у вас слишком дурковатый начальник. — на удивление спокойно ответил Псих, без сил опускаясь на траву. — Боюсь, он слишком близко к сердцу принял мой побег. С него станется сейчас в монастырь портануться в поисках меня. Ну и зачем мне радовать этого воришку?

— А где мы? — повторил козел, бешено вращая глазами.

— В лесу. — открыл тайну Псих, но тут же поправился. — Стоп-стоп, только давай без истерик.

Он вытянул руку.

— Валдгейм там. — рука сместилась на несколько градусов. — Биробиджан там. Но я бы не советовал. Я бы на твоем месте бежал до канадской границы.

Обезьян, кряхтя, поднялся на ноги, и повернулся к своему нечаянному спутнику.

— За дверь спасибо. Я свое слово тоже сдержал. Приятно было познакомиться, расходимся. Дальше — сам.

И медленно побрел куда-то в лес.

с. Валдгейм,

Еврейской автономной локации

48°41′ с. ш. 132°58′ в. д.

В монастыре Псих появился, как и вчера, одновременно с темнотой — грязный и весь в крови.

Упреждая вопросы, он картинно развел руками.

— Не фартит нам, Босс.

Четвертый испугался всерьез — он еще ни разу не видел настолько качественно избитого Психа.

— О, господи! — не сдержался он. — Что с тобой случилось? Давай я тебя полечу, у меня есть «Малое лечение».

— Голову себе полечи, тупая четверка. — глухо посоветовал Псих. — У меня одна регенерация твое «малое лечение» перекрывает в разы. Я давно уже кровь остановил, это засохшая. Впрочем, лечи. Может, «Святости» отсыпят за добрые намерения. Мне б помыться и пожрать, Босс.

— Сейчас. — засуетился Четвертый. — Еда ждет, а про помыться я сейчас монахам скажу, они воду согреют.

Час спустя отмытый и наевшийся, но смертельно уставший Псих мерно рассказывал спутнику про свои сегодняшние приключения:

— Ну, в общем я часок-другой в лесу побродил, если он вдруг порталы отслеживать умеет. Но он то ли не умеет, то ли не стал. Никто по мою душу не пришел, в общем. А в монастыре гости были?

— Никого не было. Все тихо. Я молился, монахи чинятся потихоньку. — Четвертый был очень расстроен рассказом, но старался держаться.

— О как. — Псих кивнул. — А он умнее, чем я думал. Или просто собой лучше владеет, а вся эта пена у рта — так, работа на публику.

— Что делать будем? — голос Четвертого предательски дал петуха. — Может, ну ее, эту рясу? Она, конечно, очков «Святости» прибавляет хорошо, но, если упереться — я, наверное, и без нее второй уровень взять смогу. Наверное.

— Забудь. — лениво посоветовал Псих, пытаясь пристроиться на кровати так, чтобы боль была терпимой. — Я понятия не имею, что делать, но отсюда не уйду, пока ему кадык не вырву.

(где заключаются и не заключаются различные альянсы и союзы)

с. Валдгейм,

Еврейской автономной локации

48°41′ с. ш. 132°58′ в. д.

Спал Четвертый плохо — всю ночь его мучили кошмары, в которых Псих умирал от ран, а по его душу (и тело) являлись страшные оборотни. Каждый раз, когда они набрасывались на него с торжествующим хохотом, монах просыпался в холодном поту.

Последний раз это случилось на рассвете. Четвертый посмотрел на сереющее небо за окном и на всякий случай растолкал Психа.

— Чёчилось? — обезьян, жмурясь, приоткрыл один глаз.

— Уже рассвет. Тебе вставать не пора?

— Да ты обезумел. — сказал Псих, переворачиваясь на другой бок и устраиваясь лицом к стенке. — Кто ж ходит в гости по утрам? Нет таких казней, которые не устроила бы уважающая себя женщина чужому мужику, разбудившему ее на рассвете. Нет уж, мне еще дорога моя облезлая шкурка. Буди меня часов в десять, не раньше.

— А в какие гости ты собрался? — удивился монах.

— К Гуа, разумеется. — сонным голосом ответил обезьян. — Куда нам с тобой еще идти? Или к ней, или уже сразу по известному адресу. Все, отстань. Дай поспать, любопытная Варвара.

Неизвестно где в Верхних Планах

Из портала Псих вывалился исключительно удачно — Гуа успела не только проснуться, но и привести себя в презентабельное состояние и одеться на выход. И лишь когда она уже стояла в дверях, собираясь уходить, на ковер шлепнулся незваный гость. Вот как тут не зародиться подозрению, что хитрый обезьян привирал, убеждая, не способен следить за хозяйкой?

Вот и у Гуа такие подозрения возникли. В итоге визитер хватался за голову и ругался нецензурной бранью много дольше, чем в первый раз.

— Я уже готов заподозрить, что ты не рада моему появлению. — глухо проговорил он, когда его мозг перестал взрываться изнури.

— Я боюсь, что ты немного попутал. — отчеканила Гуа. — Это не дом приемов беспардонных обезьян. Тебе показалось. А теперь — вон!

— Я уже давно не являюсь обезьяной. — кряхтя, Псих начал подниматься с пола. — Что же до моего визита… Не думал, что я это когда-то скажу, но мне нужна твоя помощь.

Гуа замерла, как будто громом пораженная, а потом медленно повернула голову.

— Я ослышалась, или главный гордец и хвастун всех времен и народов меня о чем-то попросил? Быстрее сваливаем отсюда, сейчас небо рухнет на землю.

— Мне повторить? — голос у Психа был совсем нехороший. — Я могу, если столь прекрасной даме это доставляет настолько сильное удовольствие. Как пел один бородатый мужик: «Да, я готов унизиться!». Мне нужна твоя помощь. Довольна?

— Перестань. — мягко сказала Гуа. — Никто не собирался тебя нагибать, наслаждаясь процессом. Я просто удивилась, и, согласись, у меня были к тому основания. Что случилось, Псих?

— Что-что… — передразнил Псих все еще недовольным, но заметно помягчевшим голосом. — Не вывожу я сам, вот что. Дважды пробовал. И так, и сяк прикидывал — никак не могу вытащить один. Напарник нужен.

Гуа сбросила туфли, достала трубку, потыкала в кнопки и начальственным голосом объявила кому-то: «Меня сегодня не будет, рулите сами, завтра утром — доклад». Бросила коммуникатор на журнальный столик, плюхнулась в кресло и велела Психу:

— Рассказывай.

Псих коротко изложил события последних дней. Еще в процессе доклада куратор цапнула коммуникатор и с невероятной скоростью начала отправлять запросы, одновременно изучая ответы.