Авантюрист. Калифорния (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 52

— Слушаю вас, сеньор Ортега.

— Если японцы все-таки появятся, набранных добровольцев олони можно будет использовать на строительстве дороги до форта «Восточный» и Коломы.

— Наверное, мы так и поступим, спасибо. Вы уже обговорили с Робертом строительство паромной переправы через Сакраменто?

— Да, господин президент, — ответил за Ортегу Фултон, как только это будет необходимо, мы сразу приступим.

— Отлично. Что ж, господа. Тогда до завтра, Напоминаю, что у нас завтра большой день. Открытие железной дороги и демонстрация новинок мистера Тамтакоса. Так ведь Лука?

— Да, господин президент. Все верно.

— Вот и хорошо. Тогда мы завтра с тебя и начнем.

С момента, когда мы приняли решение о перевооружении наших фортов на новые орудия, прошло около трех месяцев. За это время мы полностью перевооружили два форта. Как оказалось, трудоемкость сооружения стационарных станков для орудий оказалась сильно меньше чем для лафетов полевой артиллерии, к тому же эту работу могли выполнить не оружейники, а смежники. Вместо двенадцати орудий мы произвели шестнадцать и успели их к этому установить.

Наблюдательные башни тоже были готовы. Сейчас на них шёл монтаж оборудования, изначально на каждой башне мы установили телеграф и мощные подзорные трубы, но три недели назад начали установку новинок, достаточно мощных, но при этом простых прожекторов.

Так как Барри младший еще не закончил работу ни над электродвигателем, ни над его полной противоположностью, динамо-машиной, от идеи электрических прожекторов пришлось отказаться. Впрочем, замена в виде мощной лампы на светильном газе оказалась более чем уместной.

А вот с зеркалами пришлось повозиться. Как это ни странно, Том, будучи виртоузным стекольщиком никак не мог наладить их производство. Но раз уж зеркала необходимы для прожекторов а стеклянные сделать не получается, будем делать их золотыми!

Абсолютно бредовая и ужасно дорогая в любом другом месте мира идея. В другом, но не у нас, я сразу дал добро на изготовление золотых зеркал, благо материала у нас было полно. Зато фокусирующие линзы Том сделал на загляденье, с ними у него проблем не возникло.

Так что теперь ночную тьму рассекают сразу два «золотых луча», привод этих прожекторов ручной, но другой мы и не сделаем, будущий электродвигатель на него не поставишь. Впрочем, это и не требовалось.

Мы провели испытания, и выяснили, что прожекторы вполне справляются с освещением кораблей на расстоянии двух миль. Этого было вполне достаточно, чтобы предотвратить любую попытку ночного проникновения в залив.

Сразу после установки орудий береговых батарей и сооружении наблюдательных вышек начались учения. Расчеты пушек тренировались ежедневно, а с недавних пор еще и еженощно. Это доставляло значительный дискомфорт жителям столицы, но тут уж ничего не поделаешь. Вполне возможно, что от мастерства артиллеристов гарнизонов фортов скоро будут зависеть сотни, а то и тысячи жизней.

Следующим утром я, Лука, Плетнев, Резанов, де Карраско и Ортега были на полигоне. Наш ведущий горный инженер составил компанию людям, от которых зависит оборона республики благодаря своему упорству.

Он довел дорогу до месторождения фосфоритов, и мы начали кустарную добычу этого минерала. Следствием этого стало производство фосфора, который мы решили использовать для производства зажигательных и осветительных снарядов. К сегодняшнему дню как раз произвели первую партию этой новинки, и мы начали испытания.

— Огонь! — скомандовал де Карраско и прозвучал выстрел. Деревянную мишень мы расположили на расстоянии в километр, первые три выстрела прошли мимо, а вот четвертый попал точно в цель, и она буквально скрылась в огненном облаке. Я вдоволь налюбовался зрелищем огромного костра и, закурив трубку, сказал всем собравшимся:

— Да, господа, не хотелось бы мне оказаться на борту корабля, по которому ведут огонь этими снарядами.

— Господин президент, может, не нужны нам такие снаряды? — внезапно сказал Плетнев?

— Как это понимать, Иван Петрович?

— Может быть это уже слишком? Мы же будем буквально жечь людей заживо.

Ничего себе! Да наш фехтовальщик виртуоз, оказывается гуманист! Никогда бы не подумал.

— Иван Петрович, разрешите спросить. Вы вчера на сон грядущий Петрарки с Руссо обчитались? С чего бы у военного моряка, убийцы по своей сути, такие гуманистические взгляды? Вы когда своей саблей людей убиваете, тоже думаете, что это «слишком»?

— Одно дело воевать честно, а другое так.

— И что же не честного в этом оружии?

— Вам виднее, — с некоторым вызовом сказал Плетнев. Остальные с удивлением посмотрели на него.

В принципе, этот его маленький демарш понятен. Но только мне. Наверняка все дело в его разговоре с Нектарием.

Тот рассказал Плетневу о нашем разговоре, о будущем. Иван Петрович воспринял все всерьез и насел на меня с расспросами. Делать было нечего, пришлось мне поведать Плетневу кое-что из грядущего.

Но если Нектарию я рассказал об оскудении веры и судьбе Русской церкви, то Плетнев удостоился рассказа про ужасы Первой Мировой Войны. Все эти сплошные минные поля, напалм и ядовитые газы.

Наш бравый капитан как пришибленный ходил почти месяц, потом вроде как отошёл, но очевидно не до конца.

— Да, Иван Петрович, мне действительно виднее. И я знаю, что нам нужно так врезать англичанам, чтобы они из своей Канады, даже взглянуть на запад без дрожи не могли.

— Иван, дружище, не узнаю тебя. Есть у мистера Гамильтона такое оружие и, слава Богу! — поддержал меня Резанов, — когда ты из пушек японцев расстреливал, то не сомневался.

— Наверное, ты прав, Николя, приношу свои извинения, господин президент.

— Всё в порядке Иван Петрович. Я вас понимаю, это действительно ужасное оружие, — это ты еще не видел намного более веселые вещи, напалм например, — но оно нам нужно.

— Господин президент, — взял слово де Карраско, — я так понимаю, что снаряд детонирует при ударе, как и обычный фугас. Я прав?

— Это вопрос к Луке, он у нас главный по подобным вещам.

— Все верно, сеньор, — ответил Лука, — но мы работаем и над вариантом подрыва над целью. Как для осколочно-фугасного, так и для этого снаряда. Собственно, пока это зажигательный снаряд. А вот когда доделаем взрыватель, то будет и осветительный.

— И как успехи, мистер Тамтакос? — смущение, которые Лука испытывал, когда его называли, таким образом, давным-давно прошло, и он с достоинством ответил.

— Как это ни странно, господин президент, но разработать взрыватель для снарядов оказалось сложнее, чем сам снаряд. Но мы работаем над этим, вернее Ангелос работает.

— И как скоро мы сможем увидеть результат? Шрапнельные снаряды мы же еще со времен Флориды делаем.

— К сожалению, пока сказать ничего не могу.

— Ясно, жаль, ну что ж, будем ждать.

Расчет орудия сделал еще целую серию выстрелов, мы наслаждались видом уничтожаемых мишеней, а когда снаряды кончились, отправились на испытания еще одной новинки мистера Тамтакоса.

Вообще, Лука еще тот хитрец, у него на заводе появилось уже достаточное количество специалистов, которым он может скинуть, ту тили иную задачу, если она ему не интересна.

Именно это он и сделал с моим поручением по перевооружению фортов нормальной артиллерией, просто взял и спихнул это на Костаса с братом, при этом, я узнал позднее о том, что Костас даже отложил инициативную разработку. А сам Лука занялся постройкой воздушного шара, вернее аэростата.

Он мог построить два различных шара: монгольфьер, наполненный горячим воздухом, или шарльер, наполненный газом, а именно водородом. Оба варианта представлялись Луке осуществимыми. Водород он получил тогда же, когда и светильный газ, пропуская водяные пары над раскаленным коксом. Кроме того, существовал и еще один способ получения водорода, соответствующий этому времени: обработка железных опилок серной кислотой.