Мельничиха из Тихого Омута 2 (СИ) - Лакомка Ната - Страница 2

— Прибить осла!

Сам виновник стоял передо мной и очень серьезно и сосредоточенно дожевывал яблоко. Я оторопело посмотрела на животное, потом на мужчину, лежавшего у загона, и припомнила, что в прежние времена судили и лошадей, и свиней, если им случалось причинять увечье человеку.

— Вы о чем, судари мои?! — перепугался хозяин осла-убийцы. — Это был несчастный случай! Да этот осел десять серебряных монет стоит!

— Какой несчастный случай? — выкрикнул кто-то. — Он его нарочно лягнул! Когда Димак хотел бабу схватить!

Ну вот, хоть выяснили имя этого несчастного… Димак… И кто же ты такой, и что же у тебя за дела были с мельничихой Эдит?

— Разойдитесь! Разойдитесь! — услышала я голос доктора Ларка и немного воспряла.

Любитель птиц протолкался сквозь толпу и деловито склонился над поверженным Димаком, выслушивая пульс и проверяя дыхание.

— Дышит, — объявил доктор, и хозяин осла вознёс благодарственные молитвы.

Тем временем доктор ощупал Димака и вынес следующий вердикт:

— И кости целы. Что вы переполошились?

Димак слабо застонал, приходя в себя, и ему помогли сесть, подперев плечами с двух сторон.

— Увечье, несомненно, есть, — продолжал доктор, раскрывая рубашку на груди пострадавшего. — Думаю, как раз на штраф в три серебряные монеты.

— Помилуйте! С чего так дорого?! — возмутился хозяин осла.

Сам осел совершенно не интересовался происходящим вокруг, и ткнулся мордой мне в живот, пытаясь залезть в сумку.

— Да уберите же вы его! — чуть не заплакала я, потому что спасения от ослов в этом мире не было. Но ещё ни один из них не приставал ко мне прилюдно.

Осла попытались оттащить, но он упирался всеми четырьмя копытами. Пришлось мне угостить его и кусочком луковой лепешки, которую я приберегла для себя на обратную дорогу.

Димак теперь чувствовал себя совсем хорошо, и даже поднялся на ноги, охая и хватаясь за грудь и бока.

— Проклятая животина мне все кишки перемешала, — простонал он, морщась от боли.

— Четыре медяка, — быстро предложил хозяин осла. — Ну… пять медяков.

— При чем тут осел? — зло усмехнулся Димак и посмотрел на меня. — Это ведьма его заколдовала. Вон, кормит сейчас в награду. Ты меня убить хотела, да?

— Не говорите глупостей, — сердито ответила я, пытаясь оттолкнуть ослиную морду. — И помогите мне, наконец!

— Сама себе помоги! — огрызнулся Димак. — Мошенница! Обманщица! Да за такие штуки вас сжигать надо, по три штуки каждый день!

— Следите за словами! — вмешался Квакмайер. — Наговариваете на женщину…

— Что тут происходит?

Услышав голос судьи Кроу я испытала одновременно и облегчение, и досаду. Судья всё обо мне знает (ну или почти всё), и не поверит, что это я (а не Эдит) наколдовала что-то там. Но с другой стороны, почему он всё время является в образе спасителя? И когда я нахожусь не в самом лучшем положении и виде. Как сейчас, например, когда меня притёр к забору осёл.

— Уберите животное, — велел Кроу. — С обвинениями подождем до судебного разбирательства. Женщину и этого, — он кивнул в сторону Димака, — ко мне.

— А я, господин Кроу? — напомнил о себе Квакмайер.

— Свидетели будут опрошены потом, — отрезал судья и нахмурился: — Да уберите осла!

— Упирается, чума, — пропыхтел торговец, безуспешно пытаясь меня освободить. — Как спятил сегодня!

— Что вы мне голову морочите, — судья решительно шагнул вперёд, и осёл мгновенно повернул морду в его сторону, недобро глядя из-под лохматой челки.

— Осторожно, господин Кроу, — встревожено предупредил Квакмайер. — Скотина и правда — бешеная. Что уж он вцепился в нашу хозяйку?..

— Просто вы ни черта не умеете обращаться с животными, — проворчал судья и схватил осла за ухо, крепко заломив.

Осёл, не ожидавший такой подлости и ловкости, заорал диким голосом, попробовал вырваться, но судья завернул ему ухо на сто восемьдесят градусов, и бедняга-ослик вынужден был подчиниться грубой силе.

Мелко перебирая копытами, он проследовал в загон, куда Кроу отправил его, без всякой жалости подтолкнув ногой в круп.

— Ну вот и разобрались, — судья отряхнул руки и посмотрел на нас с Димаком. — А теперь будем разбираться с вами.

Я поняла, что он умышленно не выказывает ко мне приязни при всех, и даже не обиделась, когда двое гвардейцев встали справа и слева, готовые сопровождать в судебный департамент.

— Буду ждать вас у ратуши, хозяйка! — крикнул Квакмайер мне вслед.

Нас доставили в здание суда и развели в разные стороны. Тут я немного струхнула, потому что меня завели в пыльный унылый кабинет, где стояли грубо сколоченные стол, стул и огромный кособокий шкаф, запертый на амбарный замок.

— А где судья? — спросила я у гвардейцев, но они ничего не ответили, оставили меня и ушли.

Приоткрыв дверь, я убедилась, что не заперта, и сразу успокоилась. Рейвен Кроу знает, что делает. И он знает, что я нисколько не ведьма, и никого не обманывала. Ну… почти. Дожидаясь вердикта, я достала из поясной сумочки самый распоследний кусочек лепешки и зажевала его, только повздыхав о яблоке, съеденном ослом.

Так меня и застал судья, когда вошел в кабинет.

— Опять переполох из-за вас, хозяйка, — хмыкнул Кроу, плотно прикрывая двери. — А вы проголодались, как я вижу?

— Когда не знаешь, что делать, — скромно заметила я, — лучше всего поесть.

— Золотые слова, — похвалил судья и достал из кошелька ключ с хитрой бородкой.

Открыв замок на шкафу, Кроу распахнул дверцы и принялся выгружать оттуда кипы пыльных бумаг, какие-то мешки и пару шкатулок.

Я наблюдала за этим с любопытством и даже предложила помощь.

— Хотите прибраться? — спросила я, подходя поближе и заглядывая в пыльные недра шкафа. — Тут хорошо бы щеткой по углам замести.

— Обойдемся без щетки, — судья что-то мысленно прикинул, потом вытащил пару полок и смерил меня взглядом. — Думаю, поместитесь.

— Что? — не поняла я.

— Полезайте в шкаф, — велел он.

— Зачем это? — растерялась я, а он уже подхватил меня за талию и с той же нежностью, с которой прогонял осла, запихнул меня на освободившееся в шкафу место.

— Сидите тихо и слушайте, — Кроу закинул в шкаф подол моей юбки и закрыл дверцы.

Стало темно и до невозможности пыльно. Помучившись, я задрала юбку и закрыла подолом рот и нос. Дышать стало труднее, но по крайней мере пыль не лезла в горло.

— Ведите человека, — услышала я холодный голос судьи, и вся обратилась в слух.

Хлопнули двери, затопали и зашаркали ноги, а потом раздалось знакомое кряхтенье и оханье — это привели Димака.

— Оставьте нас, — распорядился судья.

Дверь опять хлопнула, и я осторожно приникла к щелочке между дверцами шкафа. За столом сидел судья, и вид у него был до невозможности умный. Мне захотелось фыркнуть, но я сдержалась, потому что перед столом стоял Димак (сесть ему не предложили) и потирал бока, гримасничая и показывая, как он страдает от ослиного нападения.

— Имя? — отрывисто спросил судья, обмакивая гусиное перо в чернильницу и начиная что-то писать на грубом листе бумаги.

Перо заскрипело так, что у меня даже зубы свело.

— Димак Мэлори, — ответил мужчина, обвинивший меня в мошенничестве.

— Род занятий? — последовал новый вопрос.

— Торговец.

— Чем торгуете?

— Да чем только придется, — поняв, что его суда пригласили не по головке гладить, Димак перестал гримасничать и нахмурился.

— Вы обвиняли женщину на рынке в колдовстве, — судья отложил перо и посмотрел на допрашиваемого — пристально, блеснув темными глазами. — Потрудитесь объяснить, в чем суть обвинений. Вы сказали, она вас обманула?

— Провела, как мальчишку, колдунья проклятая, — буркнул Димак. — Только вряд ли вы мне поверите. Зря я это затеял, ваша честь. Но очень уж я разозлился, когда увидел эту бабищу. Если бы не этот осёл, придушил бы стерву.

— Попробуйте рассказать, — невозмутимо сказал судья. — А там решим — верить или нет.