Лихой гимназист (СИ) - "Amazerak" - Страница 5

Миновав комнату с диваном, мы оказались в небольшом помещение, заставленном стеллажами с книгами. Очевидно, здесь находилась домашняя библиотека

Отец подвёл меня к отдельному шкафу, достал ключ из кармана и отпер дверцу.

— К моему великому огорчению сегодня обнаружилась пропажа, — он показал на брешь между широкими кожаными корешками. — Исчез один из томов руководства по владению чарами тёмной стихии, — батя пристально посмотрел мне в глаза. — Я знаю, что это твоих рук дело, Алексей, и я весьма огорчён твоим поступком.

Кабинет отца находился на первом этаже. В комнате имелись три двери: одна вела в проходную анфиладу, игравшую роль коридора, вторая была заперта и загорожена комодом, третья вела в спальню, где виднелась кровать.

Батя сидел за столом, я стоял напротив. Полусферический плафон настольной лампы источал мягкий тёплый свет, свисавшая с потолка люстра едва разгоняла тьму. В остальном доме царил такой же полумрак. Светильников было много, но горели один, максимум два на комнату. Остальные если и зажигались, то видимо, только по особым случаям. Керосин экономили даже в богатых домах.

«Руководство по владению чарами» пришлось сдать. Книга лежала на обтянутой зелёным бархатом столешнице, а отец строго смотрел на меня, ожидая объяснений и извинений. Наверное, под этим взором мне полагалось обосраться от страха, но я ничего подобного не испытывал. И тем не менее, из ситуации надо было как-то выпутаться с минимумом неприятных для себя последствий.

— Итак, Алексей, ты нарушил мой наказ и снова взял без спроса книги, к которым тебе даже прикасаться запрещено, — произнёс батя холодным тоном. — Как ты посмел ослушаться?

— Я хотел вылечиться, — я сразу догадался, зачем Алексей стащил книгу, и решил напирать на факт своего чудесного исцеления. — Как видите, теперь я снова хожу, а не катаюсь на коляске.

— В словах твоих я не слышу ни капли раскаяния, Алексей. Ты совершил отвратительный проступок, и я очень недоволен.

— Я раскаиваюсь, но «Руководство…» помогло мне. Разве этого мало?

— Алексей, я тебя не узнаю. Откуда столько дерзости? — батя смерил меня строгим взглядом, а я решил, что сейчас лучше всего помолчать. Отец же, выдержав паузу, продолжил допрос. — Позволь поинтересоваться, как ты открыл замок?

К сожалению, я не знал, как Алексей открыл замок, но надо было что-то ответить.

— Шкаф был открыт, — ляпнул я первое, что пришло на ум.

— Не лги мне, — тон отца стал более резким. — После того случая я всегда запираю шкаф. Когда это было?

— Но это — чистая правда. Я увидел, что шкаф приоткрыт и подумал, это знак! Сама судьба дала мне шанс вернуться к нормальной жизни. Вы представляете, каково это — быть прикованным к инвалидной коляске? Всё, что угодно сделаешь, чтобы снова встать на ноги. Да, я нарушил ваш запрет. Мне жаль. В других обстоятельствах ни за что бы так не поступил, но я должен был попытаться. И как видите, результат есть. Так почему мне нельзя дальше изучать «Руководство…»? — казалось, я хорошо вошёл в роль. Сам чуть не растрогался от собственной речи.

— Когда это было? — спросил батя, немного смягчившись от моих «искренних» слов.

— Признаться, события последних дней совсем перемешались. Дня два или три назад… или четыре. В голове туман, перед ужином я даже с трудом вспомнил, где наша столовая. Наверное, это последствия магии.

Отец испытывающе посмотрел на меня, словно желая уличить во лжи, а я, сделав самую простодушную физиономию, которую только мог, спокойно глядел ему в глаза.

— Я не просто так запретил тебе трогать «Руководство…», — тон отца стал спокойнее, и я понял, что гнев утих окончательно. — Ты выздоровел, но лишился памяти. А мог лишиться жизни. Твоя матушка померла из-за этой проклятой магии, — лицо бати на миг приобрело страдальческое выражение, словно из глубины души поднялась боль, которая уже давно терзала его. — Неужели ты жаждешь погибели? Чары тёмной стихии опасны для того, у кого недостаточно сил, чтобы владеть ими. Запомни это раз и навсегда. И никогда… Слышишь, Алексей? Никогда больше не прикасайся к этим книгам, — отец ткнул пальцем в обложку. — Это моё последнее предупреждение, в следующий раз велю бить розгами. А теперь отправляйся в свою комнату и готовься к завтрашним занятиям. Спокойной ночи.

— Понял. Спокойной ночи, — произнёс я и спешно удалился из кабинета, поражаясь порядком в этом доме. Тут, оказывается, ещё и розгами могут избить. Ну на хер!

Оказавшись в своей комнате, я запер дверь, бухнулся в кресло и крепко задумался. Прояснились ещё несколько деталей из жизни Алексея: получается, его мать погибла из-за практик тёмной магии, и теперь отец не позволял ему заниматься этим делом, хотя Алексей не раз пытался преодолеть запрет. Вот только, кажется, не зря ему запрещали: Алексей хоть и выздоровел физически, но что-то с ним случилось, из-за чего его личность пропала, а на её месте оказался я. Магия виновата? Если так, с этой штукой, и правда, надо быть осторожным.

Так или иначе, наказание розгами я благополучно избежал. Но что дальше? Да в этом доме вздохнуть свободно дадут. Ощущение, будто в монастырь попал. К счастью, скоро поеду в общагу, а потом надо что-то придумывать, найти заработок и строить собственную жизнь отдельно от отца. Неужто мне, взрослому мужику, пусть и в теле шестнадцатилетнего пацана, находиться под постоянным надзором? Нет уж, на такое я не подписывался.

Но вначале следовало побольше узнать об этом мире, о местных нравах и законах. Передо мной стояла непростая задача: интегрироваться в новое, необычное для меня общество.

Я пересел за стол, достал дневники Алексея и продолжил читать с того места, на котором закончил. Очевидно, спать сегодня не придётся, но это — не беда. Главное получить в кратчайшие сроки как можно больше информации.

Через некоторое время я всё же прервал своё занятие. Во-первых, организм требовал справить нужду, а я пока даже не имел представления о том, где тут санузел. Во-вторых, я посчитал, что надо осмотреть дом и прилегающую территорию, и желательно сделать это, не вызвав лишних вопросов у родственников. Днём тут постоянно кто-то околачивается, а ночью — самое то.

На прикроватной тумбочке стояла керосиновая лампа с узким плафоном и скобой для переноски. Я зажёг её и, надев чёрный сюртук, полы которого спускались почти до колен, покинул спальню.

Был одиннадцатый час. Свет горел только в комнате с камином, тьма поглотила дом, а темноте дремали старинные предметы: мебель, горшки с цветами, подсвечники, фарфоровые статуэтки. Они ждали утра в этой зыбкой тишине, нарушаемой лишь потрескивание дров в печи, да тиканьем часов.

Я прошёл в следующую комнату, откуда был вход в отцовские покои. Дверь скрипнула, я вздрогнул и обернулся. Думал, бате не спится, но это оказался не он: из кабинета выскользнула миниатюрная светловолосая девица в белом фартуке.

Увидев меня, она замерла на мгновение, как будто смутившись, и потупила взгляд.

— Доброй ночи, Алексей Александрович, — произнесла она и почти бесшумно поплыла по тёмной анфиладе в сторону кухни.

Это была ещё одна служанка. «Да сколько же вас тут? — подумал я, провожая взглядом стройную фигурку девушки, — и что ты делала так поздно у моего папаши?»

Я пошёл в том же направлении. Из темноты на меня смотрели давно усопшие люди, запечатлённые на полотнах картин. Они следили за мной. Казалось, они знают, что я — чужак в этом мире и этом теле, незаконно проникший на их территорию.

Санузел оказался возле столовой. Туда вела небольшая дверь. Тут было лучше, чем я себе представлял: вполне годный унитаз с водяным смывом — ватерклозет, как их называли в девятнадцатом веке, раковина и даже ванная комната. Все удобства на месте, только вода горячая отсутствовала.

Справив нужду и вымыв руки, я снова вышел в столовую, собираясь продолжить экскурсию по дому, но вдруг в дверном проёме, ведущем в смежную комнату, которая во время ужина были заткрыты, увидел сестру. Она держала в руке светильник, похожий на мой.