Принеси мне, Санта, антидепрессанты (СИ) - Хаан Ашира - Страница 16

— Нет… — Я не отпускала его пальцы. — Нет. Зачем ты приехал?

— За тобой, Нина.

— Но я там уже год не живу!

— Да, но мне повезло. Подумал: вдруг ты захочешь встретить Новый год со мной?

Он еще улыбался, а мне становилось все тревожнее.

— Максим… — Голова окончательно включилась, и мысли в ней были совсем не радостные. — Я так не могу. Не хочу. Я для тебя не первый выбор. Ты ведь любил свою Катю, а у нас… ну просто крышеснос. Это ничего не значит.

— Еще как значит, Нина Аверьянова.

Он убрал пальцы с руля, повернулся ко мне и стал очень-очень серьезным.

— Я собирался предложить тебе быть со мной еще год назад. Наплевав на все: в конце концов, в России нет этического комитета, не уволят же меня за то, что я пять минут пообщался с пациенткой и женился на ней через год после этого.

— Год назад? Когда Катя тебя выперла? — фыркнула я. — Быстро переметнуться из одной теплой постели в другую?

Он прикрыл глаза, медленно выдохнул, а потом открыл их и посмотрел на меня прямо и серьезно.

— Когда закончил те отношения. Да. Я не мог сделать это раньше и не мог сделать это сам. У нас была договоренность…

— Любовь.

— Нет. Понимаешь, Нина, люди не всегда живут друг с другом, потому что у них сумасшедшая любовь. — Максим не отворачивался. Он был рядом, но не касался меня. И хорошо, я бы не хотела закопать этот разговор в бешеных поцелуях и забыть о себе. — Иногда это просто удобно. Хороший секс, совместимость в быту. Не всем везет влюбиться, бывает, что и за всю жизнь люди не встречают это чувство. Это не значит, что они должны оставаться одни. И не значит, что должны нарушать свои обещания. Я обещал быть рядом, пока я ей нужен, и я был.

— Но ты ей изменял!

— С тобой. И чувствовал себя виноватым.

— Она знала?

— Догадывалась. Но пока я оставался с ней, ее все устраивало. С тобой же я быть не мог: это правило для психотерапевтов придумано не зря. Ты же понимаешь, что хороший психолог может сделать с разумом человека, который ему полностью доверяет. Ты была на дне, ты еще не нашла себя и не знала, чего на самом деле хочешь. Я бы просто сломал тебя. Хотя знаешь что?

— Что?.. — Мне захотелось дотронуться до него, но я держалась.

Мне вообще хотелось прижаться к нему и не отлипать никогда.

Рядом с ним я чувствовала себя по-настоящему уютно и спокойно. Как будто наконец все правильно.

— Надо было в тот день, когда я ошибся этажом, все-таки никуда больше не идти. Судьба показала мне, где я должен быть. И я с ней был согласен, но… Я иногда слишком много воли даю разуму, а не чувствам.

— Надо было… остаться, — тихо сказала я.

— Надо, — сказал он, притягивая меня к себе и прижимаясь щекой к щеке. — Но ведь еще не поздно?

Я поколебалась.

Жизнь слишком сложная штука, чтобы вот так, в один момент, понять, какой путь правильный. Иногда об этом узнаешь только спустя много лет. Мы все ошибаемся, слушаем разум, когда надо чувства, и чувства, когда стоило бы разум. Выбираем вслепую, между двумя закрытыми дверями, не подозревая, что прячется за каждой из них. Год назад я была уверена, что нашла человека, с которым мне будет хорошо и спокойно. Я ошиблась.

Максим тоже имел право ошибиться.

— Не знаю… — сказала я. Вдохнула его запах, потерлась щекой о щеку и... — Хотя кого я обманываю!

И я обвила его руками за шею и поцеловала. Он промедлил буквально полсекунды — и обхватил меня, целуя глубоко и жадно.

— Ох, Нина Аверьянова… Как же с тобой будет нелегко… — с некоторым предвкушением проговорил Максим, наконец выезжая из моего двора. — Ужасно интересно узнать, что у нас получится!

Самое смешное, что квартира Максима оказалась совсем недалеко от места, где жила моя мама. И я решила, что это тоже знак судьбы. Она в последнее время жаловалась, что скучает по мне. Можно будет видеться чаще. Только до работы дальше, но ненамного.

Замученные переездами коробки были наконец составлены башенкой в углу комнаты, Максим отправился в магазин за новогодними угощениями, велев мне обживаться.

— Только не перепутай этажи! — строго сказала я, целуя его у дверей.

— Никогда! — заверил он меня.

Когда он вернулся, я уже нашла в холодильнике шампанское, яйца и икру и соорудила немудреные закуски. Отнесла в гостиную — и чуть не выронила поднос.

Обежав первый раз квартиру, я только отметила, что там стоит роскошная елка, но не всматривалась. А теперь не могла понять, как я не заметила самого главного.

На видном месте на пушистой еловой ветви покачивался мой синий шарик.

Боже мой, он его сохранил!

Так он и застал меня — в слезах под елочкой, глядящую на этот шарик.

— Ты… — Я даже сказать ничего не могла. — Ты…

— Что? — Максим разделся и шагнул в комнату. Высокий, широкоплечий, в белом свитере, в который я уткнулась, размазывая слезы по щекам. — Ну что ты плачешь, Нин?

— Как ты его сберег?

— Как я мог не сберечь? — нежно ответил он, поглаживая меня по голове. — Это же твой подарок.

— Погоди!

Я метнулась к коробкам. Это где зубная щетка я не помнила, а где самое главное…

Вернулась я в красной шапочке с белой оторочкой. Шапочке Санта-Клауса, которую мне когда-то подарил он сам.

— Боже мой! — хохотал Максим. — С ума сойти! Немедленно раздевайся!

Я потянула шапку с головы, но он меня остановил:

— Нет! Все остальное снимай. Шапочку оставь. Хочу тебя в ней…

Впрочем, раздевал он меня сам.

Медленно. В кои-то веки медленно, стягивая вещь за вещью и не переходя к следующей, пока не зацелует всю открывшуюся голую кожу. Когда на мне ничего не осталось, кроме его шапочки, Максим подхватил меня на руки и унес в спальню. Уложил на широченную кровать и стащил через голову свитер, хитро улыбаясь и глядя, как я нетерпеливо еложу по белоснежным простыням. Потом стянул носки… Остановился, позволяя любоваться его загорелым торсом, его расчерченным твердыми мышцами животом. У меня захватывало дух, но шоу еще продолжалось…

Когда он расстегнул и сдернул джинсы, под ними обнаружился… ммм… предмет моих эротических снов — его потрясающий, большой, красивый, крепко стоящий член…

Повязанный красным бантиком вокруг головки.

— Ааааааа! — Я не смогла сдержаться. — Санта! Санта пришел!

— С новым годом! — заявил Максим, качнув членом.

— Мой подарок!

Я перевернулась на четвереньки, подползла к краю кровати, вцепилась в его бедра, приподнимаясь, и… не устояла.

Накрыла губами алую головку. Аккурат до бантика. Все, что поместилось.

Хотя нет…

Я выпустила ее, набрала воздуха в легкие и скользнула губами чуть дальше, отодвинув бантик. А потом еще дальше… И еще.

— Все! — заявила я, глядя на его член, перевязанный ленточкой — теперь ровно посередине. — Это мой предел!

— Думаю… — глубоким голосом мурлыкнул Максим, — …в тебе есть места, куда он поместится целиком…

Это был невыносимо медленный, нежный, долгий секс — томительный, расплавляющий, горячий. Мы были как две восковые свечи, от жара наших тел сплетающиеся все теснее и теснее. Он входил в меня так медленно, что я умоляла его двинуться поскорее, — но он был сильнее и все было так, как он хочет. Я насаживалась на него, скользя по сантиметру, так что он подавался бедрами вверх — но я не позволяла, перехватывая его руки.

Я и забыла, каким охренительным может быть секс.

Каким охренительным может быть секс — с Максимом.

Шапочка перекочевала с моей головы на его — в конце концов, если занимаешься любовью с Санта-Клаусом, надо это как-то обозначить.

Мы пропустили наступление Нового года — кому он нужен?

Все наши желания уже сбылись.

Потом мы голые валялись под елкой, и я то и дело смотрела на свой синий шарик, все порываясь сказать ему «спасибо». А Максим кормил меня с рук малиной и целовал губами со вкусом шампанского.