Десять (СИ) - Романова Наталия - Страница 2

Сразу окунулась в работу. Она словно забывала всё, что тревожило её вне этих стен. Максимальная сосредоточенность — пожалуй, так можно охарактеризовать это состояние. Мягкая улыбка, тихие шаги, ободряющие разговоры и бесконечная работа головного мозга.

«Думай» — так говорил её отец, и она думала, анализировала, диагностировала, добивалась и бесконечно билась, стиснув зубы под мягкой улыбкой.

Обход — неотъемлемая часть каждого дня. В последнем боксе под номером «семь» на высокой кровати сидел крохотный мальчик, рассматривал книжку. Под заспанными глазами — небольшие синяки. Уже значительно меньше — автоматически отметила она. Живой детский взгляд бегал по картинкам.

— Привет, Тошка.

— Здравствуйте, — обстоятельно ответил малыш.

— А где мама?

— У неё ангина… фулярная, — с горестным вздохом, не выговаривая «фолликулярная», ответил Тошка, — температура субфеильная, — он кивнул, вспоминая сложное для себя слово, — папа сказал, что ей нужно дома побыть, бабушка приедет завтра. Но я сам справляюсь!

— Ты молодчина, давай посмотрим, что у нас тут? О чём книжка? — Она начала отвлекать от осмотра малыша разговорами о его новом увлечении.

— Про динозавров. Я, когда вырасту, буду их изучать.

— Очень интересно, а они разве не вымерли?

— Вымерли, но можно раскопать… «Раскопки» по-научному, па-ле-онто-ологи изучают динозавров. Я тоже буду изучать, после специального института.

— А сейчас уже знаешь что-то?

— Да! Смотрите, — Тошка с энтузиазмом листал страницы книжки и рассказывал про древних животных, существование которых превратилось в миф, но по-прежнему будоражило умы мальчишек и девчонок.

Сколько раз она слышала рассказы о динозаврах из уст малышей, как сейчас от Тошки. Слушала всегда внимательно, а сама тем временем проверяла сухость кожи, просила показать язык. Малыши показывали — практически машинально, по выработанной детской привычке. В этом возрасте иметь бы привычку воровать конфеты из бабушкина стола, как она сама это делала, или не досиживать занятие по развитию речи до конца…

— Так, смотрю, у тебя всё отлично, жалобы есть? — Она как можно шире улыбнулась маленькому мальчику.

— Ну…

— Говори, — подмигнула она заговорщицки.

— Когда мне можно будет на улицу?

— Сегодня уже и можно.

— А завтра можно?

— Завтра скажет дежурный доктор, Инна Константиновна, договорились? А сегодня папа сможет с тобой погулять.

— Думаете? — Сомнение в детском голоске было столь явственным, что спина покрылась мурашками.

— Уверена, он все сделает для того, чтобы у него получилось.

— А на обследовании вы будете?

— Конечно. — Она попросту не могла не прийти, и не по долгу службы, по велению сердца.

— А папа?

— Я уверена в этом, Тошка… Тебе же не страшно?

— Нет! — ответил маленький храбрый мальчик, которого хотелось оградить от всех обследований, завернуть в тёплое одеяло и увезти к себе домой. Спрятать от всех напастей и болезней, которых хватило в его маленькой жизни!

— Вот и хорошо! Пока, мой любимый пациент.

— Не-кор-ректно так говорить, — надул губы малыш, тем не менее бросая на врача довольный взгляд.

— Мы никому не скажем, это будет наш секрет.

В конце дня кокетливое настроение и улыбку пришлось собирать по крупицам. Она шла на выход через приёмное отделение — захотелось перекинуться парой слов с коллегой, которая давно стала близкой приятельницей, почти подругой.

По пути встречались людей, которые терпеливо ожидали своей очереди на приём, УЗИ, плановое обследование.

— Что у нас тут? — спросила у дежурного врача «приёмника»

— Аншлаг, городская закрыта, света нет, всех к нам.

— Н-да…Понятно.

— В коридорах размещать будем пациентов, — с раздражением бросил дежурный и ринулся вглубь смотровой.

— Не в первый раз, — уже в спину ответила она.

Пришлось отодвинуться в сторону, чтобы пропустить каталку с мертвецки бледной женщиной. Спешащие рядом врачи быстро переговаривались между собой, молоденькая медсестра пыталась держать систему и подстроиться под быстрые шаги коллег-мужчин.

— Давай сюда. — Она забрала из рук сестры полную систему, мигом перехватила и без труда подстроилась под шаги спешащей команды.

— Что, Юлия Владимировна, никак не уйти? — спросил седоволосый доктор с добрыми глазами, — Леночка справляется. — Он кивнул на медсестру.

— Не спорю, хочу тряхнуть стариной.

— Отважная ты дивчина, не боишься в наш мужской коллектив подниматься?

— Не-а, — улыбнулась она, пробежалась взглядом по лицам двух других врачей в хирургических костюмах.

Один, совсем молоденький, скорей испуганный, чем сосредоточенный. Второй — с на редкость спокойным, даже покровительственным выражением лица. Глядя на него понимаешь, что твоя жизнь вне опасности. Он внушал доверие — сразу и навсегда.

— Какие планы на выходные? — услышала она обращенный к себе вопрос.

— О, громадьё, — с кокетливой улыбкой ответила она седовласому.

— У молодой и красивой всегда много планов.

— Конечно, Сергей Платонович. — Юлия Владимировна покосилась на спокойный взгляд и улыбку человека, ради которого зашла в тесную кабину лифта, и снова посмотрела на седые, все ещё густые волосы Сергея Платоновича.

На выходе из лифта передала систему Леночке, до отделения осталось два шага — справится. Услышала пару нужных ей слов и тут же спустилась обратно. Приёмное отделение переполнено. Ясно, что эти трое, что поднялись в лифте, да и многие другие, сегодня вряд ли уснут, да и поедят урывками — очередное беспокойное дежурство.

На выходе из типового здания, уже нажав на сигнализацию автомобиля, чтобы ехать домой, Юлия Владимировна всё-таки развернулась и вернулась туда, куда не могла не прийти, не посмела игнорировать это желание.

— Тошка, пойдёшь гулять?

— Можно? — Глазёнки вспыхнули искренней, неподдельной надеждой.

— Можно. — Она надела тонкую вязаную шапочку, курточку на Тошку, подняла на руки почти невесомое тельце малыша. Под пальцами прощупывались все ребрышки, чувствовался ритм сердечка — беспокойный от волнения, вызванного предстоящей встречей с улицей.

Юля быстро шла по коридору. Чувствовала на шее детские ладошки, а на щеках слезы — непозволительная роскошь, ненужная, даже преступная.

Таким ли был её сын в этом возрасте? В Тошке не было и половины веса для нормы в его возрасте, зато с лихвой хватало любознательности и желания жить — в его, детском, понимании: гулять, стать палеонтологом или адмиралом-океанологом, как хотелось на прошлой неделе, или знаменитым футболистом, как месяц назад.

— Пришли, — сообщила она игривым тоном маленькому пациенту.

Присела на лавочку на детской площадке рядом со входом в детское онкологическое отделение, вдали от людских потоков. Лишь тот, кто поневоле столкнулся с бедой ведает про этот уголок в парке «областной больницы». Уголок детства, оплаченный щедрым спонсором, — яркий корабль с множеством ходов и переходов, с мягким покрытием под ногами, и максимально безопасный.

— Погуляешь? — спросила она у Тошки, заранее зная ответ:

— Да! — Подопечный подпрыгнул на её руках от нетерпения.

Юлия Владимировна понимала, что скоро на смену энтузиазму придёт усталость, тогда она посадит малыша на колени и начнёт слушать про динозавров или футболистов. Про гоночные машины и мамину ангину, про то, каким молодцом он был сегодня и даже съел несколько зернышек граната. Как папа сказал после обследования, что Тошка — настоящий храбрый солдат, но, на самом деле, ему было страшно, совсем чуточку, но ведь было.

А главное — папа обещал купить игрушечную большую-пребольшую пожарную машину, раз уж на настоящей он пока прокатиться не может…

Среди группы весёлых девушек, которые собрались у озера, она была похожа на щенка. Не на радостного, беззаботного, даже слегка безмозглого, а на робкого, косолапого, неуверенного в том, что эти породистые лапы и хвост принадлежат именно ему. Она робко и с любопытством выглядывала из-за подружек, иногда смотрела поверх голов.