Если движется небо (СИ) - Духовникова Евгения - Страница 1

Если движется небо, то это уж наверняка.

Только небо знает, что оно имеет в виду.

И я иду туда, куда летят облака,

А облака летят туда, куда я иду.

Вокруг меня повсюду беспредельная даль,

Её существованье – это вечный покой.

Одинокое сердце – всё, что есть у меня.

Одинокое сердце, раненое меткой стрелой.

Я ищу огня горячего, как расплавленный Юг,

Я ищу огня, ясного, как солнечный свет,

Зажжённого движением уверенных рук,

Превосходящего по силе любой интеллект.

Только птицы возвращаются лишь с приходом весны,

А короткое лето сменяется круженьем снегов.

Может, это жизнь, о которой я столько мечтал.

Может, это жизнь, а может, только игры в любовь...

Amagio

Правду говорят: не искушай судьбу – разбудишь лихо.

Если всё слишком хорошо и даже лучше, самым правильным будет не болтать об этом на каждом углу. А в идеале вообще не озвучивать подобные мысли вслух – мало ли как воспримет капризное и своенравное мироздание твои восторженные разглагольствования об "абсолютном счастье". А ну как Вселенная прогневится на своих чересчур заносчивых и самонадеянных детей и решит лишний раз напомнить глупеньким людишкам, что от них, по большому счёту, почти ничего не зависит?

Скутер был любительский, непрофессиональный – мощности гравитационной подушки едва хватало, чтобы подняться над поверхностью земли всего на пару метров – и только. Впрочем, Майклу и этого было более чем достаточно – кроме как до школы и обратно, он мало куда летал.

Небо сияло ослепительной васильковой лазурью: такой пронзительно искренней и чистой, какая бывает только в особые дни. Подставляя лицо воздушному потоку, Майк широко улыбался небу, ветру и солнцу. У него было превосходное настроение: он только что получил результаты экзаменационных тестов, сертификат о зачислении и статус действительного студента Астории – одной из самых солидных и уважаемых высших школ планеты, готовящей космических пилотов. А ещё он чувствовал, что сегодня действительно особенный день.

Сам того не зная, Майк был чертовски близок к истине. Сегодняшний день в самом деле был особенным – хотя бы потому, что для этой планеты он был последним. Но ни спешащий домой подросток, ни кто-либо другой из жителей Альбедо не подозревал, что жить им осталось чуть больше четверти часа.

У самой ограды коттеджного посёлка Майк ударил по тормозам: силовое поле лучше проходить на низкой скорости, иначе сработает защита и тебя может ощутимо ударить током. Не смертельно, конечно, но приятного мало.

– Мам, пап, я дома! – крикнул паренёк, бросая скутер на газон и взбегая на крыльцо. – Ни за что не поверите, что случилось! Я прошёл отборочный тур! И меня зачислили на подготовительный курс "Астории"! Лучшей астрошколы в мире!

Ему никто не ответил, но мальчугана это не смутило. Видимо, отец отлучился по делам, а мать – на втором этаже, укладывает крошку Мари, и не слышала, как он вошёл.

Бросив рюкзак на пол, Майк пересёк небольшую прихожую.

– Ма-ам! – ещё раз крикнул он. – Я вернулся!

Звук его голоса, обычно звонким эхом отражающийся от стен и высокого потолка, увяз в плотной, тягучей, будто резиновой тишине. Совершенно неестественной тишине.

Что-то не так.

Но Майк не мог понять, что именно.

В соседней комнате что-то с грохотом упало, и из полуоткрытой двери в прихожую метнулся крупный серый кот, чуть не сбив паренька с ног.

Вскрикнув от неожиданности, Майк присел на корточки и протянул было руку к коту, но зверь, утробно рыча, несколько раз полоснул его лапой с выпущенными когтями, испустил отчаянный вопль и, прижав уши, бросился вон из дома, улепетывая так, словно за ним гналась свора разъярённых гончих псов. Словно удирая от неведомой угрозы.

Майк замер как вкопанный. Свежие царапины на руке наливались кровью, но он не замечал этого.

Он узнал в нём своего кота. В первые мгновения он подумал было, что к ним в дом забежал чужой серый кот, но, приглядевшись, понял: это был Рыж, его Рыж.

Вот только серый, а не рыжий.

– Ма-ам! Па-ап! Где вы? – опять крикнул Майк с нарастающей паникой. Он уже не чувствовал – знал, что случилось нечто чудовищное, но суть происходящего всё ещё оставалась для него загадкой.

Не разуваясь, он прошёл в комнату. Пусто. Стараясь дышать глубже, бросился в кухню, затем – в прилегающую к ней гостиную, заглянул в чулан, где стоял бойлер, трансформатор и электротехническое оборудование. От массивных аккумуляторных батарей, занимавших всю стену до самого потолка, обычно исходил негромкий бархатистый гул. Сейчас же здесь царила гробовая тишина.

Усилием воли приказав себе успокоиться и собраться, Майк метнулся на второй этаж, – и, увидев знакомый силуэт, облегчённо перевел дух.

За огромным концертным роялем, в котором безошибочно угадывался настоящий инструмент, а не дешёвая реплика, сидела длинноволосая белокурая женщина. Руки её едва касались клавиш, длинные пальцы были широко расставлены, словно она собиралась взять полный септаккорд.

– Мам, похоже, у нас отключился генератор, – выпалил Майк на одном дыхании. – Батареи молчат. И что такое с Рыжиком? Он убежал от меня как от огня.

В том, что это именно Рыжик, его кот, которого десять лет назад он принёс домой ещё сосунком, которого выкармливал из пипетки, с которым прожил полжизни, Майк не сомневался ни капли.

Правда, Рыж никогда бы не оцарапал его до крови...

Мать ничего ему не ответила. Вообще-то она даже не обернулась. Женщина сидела абсолютно неподвижно, будто пребывая в каком-то странном мистическом оцепенении.

– Мам, почему ты молчишь? Это шутка какая-то?.. А-а, понял, вы с отцом решили меня разыграть и заключили пари, поддамся ли я на розыгрыш, – Майк засмеялся, но в оглушительной тишине его смех прозвучал так неестественно и жутко, что он поспешно захлопнул рот рукой.

– Ну всё, хватит.

Его мать не шевелилась. Помедлив секунду, Майк подошёл поближе, нерешительно положил руку на опущенную крышку рояля.

– Мам, перестань. Ты меня пугаешь.

И тут только он заметил сестру. Мари стояла возле матери, уцепившись за широкие складки пышной юбки. И она тоже была совершенно неподвижна – не моргала, не шевелилась, плечи её не поднимались и не опускались в такт дыханию. Левая рука, слегка согнутая в локте, тянулась к клавишам инструмента – так и застыв на полпути.

Взрослый способен притворяться так долго. Трёхлетний ребенок – нет.

– Сестрёнка... – хрипло пробормотал Майк. Попятился назад, холодея от обуявшего его ужаса. – Что происходит? Да что с вами такое?!

Замороженные. Неподвижные. Словно само время остановилось – Майк машинально покосился на часы, массивные напольные ходики "под старину". И верно, часы стояли.

– Не может быть...

Любому школьнику доподлинно известно: время остановить невозможно. Конечно, время течёт, вернее, ощущается иначе вблизи чёрных дыр и других массивных объектов...

Может быть, планету затягивает в чёрную дыру?

Чушь. Никаких чёрных дыр близ Альбедо нет и не было.

Майк шагнул к окну, распахнул его: дорогие композитные рамы поддались с трудом, словно им по меньшей мере полтораста лет. А ведь и рамы, и стеклопакет – новёхонькие, они же их ставили в прошлом году.

За окном всё было как всегда. Знакомый с детства пейзаж ничуть не изменился. Те же черепичные крыши соседних коттеджей, те же газоны и клумбы, те же холмы вдалеке, густо поросшие сочными луговыми травами.