Если движется небо (СИ) - Духовникова Евгения - Страница 5

Фрай с одобрением кивнул.

– У меня тоже мелькнула такая мысль, – нехотя признался он, помолчав немного. – Но это чушь, конечно. Непохоже на диверсию, как ни взгляни. Если бы людям понадобилось уничтожить нашу станцию, они бы отправили беспилотник. Ты же знаешь, как щепетильно люди относятся к человеческим жизням. Пилот-камикадзе, да ещё и несовершеннолетний – это за гранью разумного, из области фантастики... Но я рад, что ты приняла меры: лучше перестраховаться. Как говорится, бережёного небо бережет.

В этот момент мальчишка, доселе неподвижно лежавший на кушетке, застонал и открыл глаза.

– Что случилось? – хрипло прошептал он. – Где я?

Он заговорил на родном языке, но общий смысл Венти уловила.

– Ты говоришь на юнивёрсе? – с надеждой спросила она.

– Конечно... – мальчуган поднял голову, и в его глазах мелькнуло понимание. – Альбины... Ясно. Где мой корабль? Я разбил его?

– Нет, твой корабль цел – хотя, похоже, неисправен. Сейчас речь не об этом. Кто ты? Как ты оказался здесь?

– Где я? – проигнорировав вопросы, повторил мальчик.

– На таможенной орбитальной станции Альбедо, – Фрай обернулся на напарницу в поисках поддержки. – Всё в порядке, мальчик, не волнуйся. Ты же сигналил нам, верно?

– Я? Гм... Видимо, сам корабль сигналил. Во время транспространственного перехода что-то случилось... Я будто выпал из реальности... и, похоже, вырубился.

Венти и Фрай недоумённо переглянулись. Выражение "транспространственный переход" сейчас почти не употреблялось. После того как на Люцерне межрасовый институт квантовой физики запатентовал принцип "нуль-перехода" – более удобный, экономичный и безопасный по сравнению с гиперпрыжками способ перемещения в космическом пространстве, и технологию, и сами полёты стали называть не иначе как "нуль-переход".

Мальчуган медленно сел, спустил ноги на пол, поморщился, опершись на ушибленную руку. Внимательно огляделся по сторонам. Покосился на иллюминатор – под ними как раз проходила планета.

– Там... – он кивнул на иллюминатор. – Это Альбис?

– Эээ... Альбедо, – поправил Фрай.

И вновь в груди у Венти звякнул тревожный звоночек. Их незваный гость использовал древнее наименование, уже полтысячи лет как безнадёжно устаревшее. Но почему? Что всё это могло значить?..

– Родная планета альбинов? – зачем-то уточнил мальчик, пристально рассматривая жемчужно-белую сферу за толстым стеклом.

– Да.

– Аль-бе-до... – он повторил слово по слогам, будто пробуя на вкус. На лицо его набежала тучка, но озвучивать свои соображения мальчик не стал. – Интересно... – негромко пробормотал он скорее самому себе, чем альбинам. – Впрочем, неважно.

Объяснять своё появление в границах Альбедо мальчуган явно не торопился, впрочем, как и благодарить за спасение.

– Как твоё имя? – Фрай предпринял ещё одну попытку познакомиться. – Мы же обязаны сообщить о случившемся в консульство Ойкумены, кроме того...

– Нет, только не это! – испуганно запротестовал мальчуган. Но потом, словно опомнившись, заговорил уже совершенно иным тоном, спокойно и бесстрастно: – Не стоит. Это лишнее, поверьте.

– Но... – Фрай осёкся.

– Я могу пилотировать корабль сам. И... я должен лететь.

– Послушай, мальчик. Твой корабль неисправен... – начал Фрай, однако его перебили:

– Я знаю. На вашей станции есть дальнемагистральные катера? Исправные, готовые к старту?

– Один, – Фрай пожал плечами, ещё не сообразив, к чему тот клонит. А вот Венти сразу догадалась.

– Я забираю его. – Голос мальчишки звучал ровно и уверенно, без повелительных интонаций, без волнения и без рисовки. Так озвучивают аксиомы: истины, не требующие доказательств. Так ставят перед фактом. – Мой корабль не на ходу, а оставаться здесь я не намерен. Можете обратиться в консульство Ойкумены, или напрямую к правительству Монтаны, вам выплатят компенсацию. – Он перевёл дыхание и непоследовательно добавил: – Извините.

Венти даже присвистнула от такой фантастической наглости. Кем, интересно, он себя возомнил, этот мальчишка?.. Да кем бы он ни был, ничто не даёт ему права вести разговор таким тоном и в таком ключе!

Но по-настоящему она поразилась, когда Фрай невозмутимо кивнул и ровным голосом произнёс в ответ:

– Не вопрос. Корабль в главном ангаре. Однако я вынужден проинформировать, что система управления на наших кораблях кардинальным образом отличается от вашей. Это может создать определённые неудобства при пилотировании. Кроме того, голосовые команды, отданные на юнивёрсе, бортовой компьютер не распознаёт. Для полноценного управления нужно знать наш язык.

– Фрай, что с тобой? – возмущённо воскликнула Венти. – С ума сошёл? Какое ещё управление, какой язык, ты что несёшь?!

Мальчишка обернулся. Посмотрел ей в глаза. Помедлил мгновение, словно в раздумьях, а потом сделал шаг навстречу, привычным жестом оправляя манжеты свитера – движение было быстрым, но Венти успела заметить на его левом запястье холодный металлический блеск. Браслет.

– Я заберу корабль, – чётко повторил мальчуган. У Венти мелькнула мысль, что он говорит на юнивёрсе совершенно свободно и почти без акцента. – Мне жаль, но у меня нет выбора. Не переживайте, мне доводилось пилотировать корабли альбинов. Впрочем, даже если со мной вдруг что-то случится, вашей вины в том не будет. А теперь, будьте добры, проводите меня в главный ангар.

В длинном фиолетовом платье и на каблуках Фелис чувствовала себя не в своей тарелке. Непослушные вьющиеся волосы – "подарок" от бабушки, у родителей волосы были прямые, она собрала на затылке, скрутив в узелок и спрятав в расшитую жемчугом сеточку.

– Идём поближе, – Йоши властно схватила её за руку, потащила за собой, пробираясь к открытой сцене-"ракушке". Наверху музыканты как раз заканчивали саунд-чек.

Фелис улыбнулась. Она любила эту группу, исполнявшую старые-престарые джазовые хиты, а в основном играющую виртуозные импровизации.

– Вот вы где, – Артано не без труда протиснулся сквозь толпу, кое-как удерживая в руках три бокала шампанского.

– За нас, – Йоши поспешно взяла один бокал. В пышном платье – наверняка подол постоянно попадает под ноги, с рубиновым ожерельем на шее, с волосами, уложенными в сложную многоярусную прическу она была неописуемо, сногсшибательно красивой, а главное – чувствовала себя при этом как рыба в воде.

Фелис подавила вздох, с некоторым удивлением осознавая, что не испытывает вполне закономерной зависти.

А чему, собственно, завидовать? У неё есть всё то, что есть у Йоши. Красота, молодость, образование. Перспективы.

Всё. Разве что кроме удачи.

– За нас! – Артано поднял свой бокал, широко улыбаясь.

– За наше будущее, – уточнила Йоши. – И за успех.

Фелис молча кивнула. Добавить к этому было нечего.

Хотя небо уже потемнело, на площади Жак Рюэфф было светло как днём от уличных фонарей и парящих в воздухе дронов. Силуэт Эйфелевой башни пронзал иссиня-чёрную ширь, усеянную яркими точками звёзд и куда более яркими – орбитальных станций и спутников. Как забавно. Звёзды несравнимо крупнее искусственных спутников, но из-за последних их и не разглядеть толком.

Порой истинная ценность и значимость не имеет никакого отношения к производимому впечатлению. Фальшивые побрякушки блестят сильнее алмазов.

Музыка лилась со сцены, таяла в ночной прохладе, растекалась по серой брусчатке и возносилась к небу, а Фелис думала, что когда-то очень давно, тысячи и тысячи лет назад люди точно так же поднимали взгляды к небу и видели в нём не рукотворные спутники – а одни лишь звёзды. А ведь эти самые звёзды, кажущиеся её современникам тусклыми и невыразительными, когда-то вдохновили её предков отважиться на рискованный шаг: шагнуть не вперёд, а вверх, воодушевили на подвиг, презрев смертельный страх, оторваться от земли и воспарить в небеса, чтобы хоть немного приблизиться к вожделенным звёздам – таким притягательным, таким манящим и таким мучительно недосягаемым.