Грязная жизнь (ЛП) - Аврора Белль - Страница 70

— Попросил его позвонить твоему брату, чтобы дать ему знать, что ты в безопасности.

Моё ледяное сердце немного оттаивает. Этот прекрасный мужчина мой.

— Фалько сказал, что Мигель обыскал дом после твоего ухода. Сказал, что сейф был открыт.

Что?

Юлий продолжил:

— Сказал мне, что Мигель прислал ему кое-что из того, что он нашел в качестве страховки. Джио следил за ним, думая, что ты с ним свяжешься. Отправил Фалько диски, сотни дисков, с датой и временем.

Я немного сбита с толку. Единственный сейф, о котором я знала, я опустошила при побеге.

Я нахмурила в недоумении брови.

— Что там?

Юлий слегка пожал плечами.

— Фалько не может их открыть. Файлы зашифрованы. Он открыл один, но он запросил пароль. Он ничего не ввёл. Десять секунд спустя компьютер сгорел. Мёртв.

— Я не понимаю.

— Файлы защищены, — осторожно заявляет Юлий. — Я предполагаю, что всё, что на них, важно.

— Хорошо, — бормочу я про себя, прежде чем долго и протяжно спросить, — и мы здесь, потому что?..

— Браден Келли. Ирландский мафиози. В настоящее время освобождён условно-досрочно. — Он бросает на меня многозначительный взгляд. — Компьютерный гений.

— Ты думаешь, он сможет разгадать, что это за файлы. — Дайте угадаю. — Он должен тебе?

Юлий качает головой.

— Нет, но если он выживет, я буду у него в долгу.

Моя грудь болит от тонкой красоты этих слов.

Я выросла в тени закона и знаю, что значит для мужчины быть в долгу. Это никогда не легкомысленно или неважно. Ты не даёшь обязательств, если не собираешься их исполнить, потому что, если ты этого не сделаешь, то умрёшь. Проблема в том, что никогда не знаешь, что тебе придется делать в результате. Быть кому-то обязанным безоговорочно — тревожно.

Моё ледяное сердце начинает оттаивать, моё чувство потери растворяется от напоминания того, что я получила в Юлие.

Юлий готов все сделать за меня. Он даже не ставит под сомнение это, как будто и ежу понятно, словно я достойна всех последствий.

Теплота, которая поглощает меня, успокаивает, и чувства, которые я никогда не осмеливалась ощущать, выходят наружу, зажигая бесплодный костёр в моём сердце. Они вспыхивают, затем превращаются в мерцающее маленькое пламя и через мгновение становятся пожаром, который даже боги сочтут достойным.

Я влюбляюсь.

Скрепя сердце.

Понимание этого факта довольно поражает. После Дино я никогда не считала себя настолько глупой, чтобы влюбиться. Не говоря уже о таком человеке, как Юлий.

Тем не менее, это произошло.

Я определённо не настолько глупа, чтобы верить, что Юлий когда-нибудь по-настоящему полюбит меня. Но я была бы слепа, если бы не видела, как он на меня смотрит. Возможно, он никогда не будет любить меня всей душой, но я ему нравлюсь, очень, и я приму это. Любовь заставляет делать людей непредсказуемые и глупые поступки. Наш брак оставит меня довольной, удовлетворённой. Да. Я вижу, что мне будет комфортно в паре, когда мы с партнёром тянемся друг к другу, жаждем компанию друг друга и смешим друг друга. Сочту за дополнительное преимущество то, что меня через день не бьют.

Юлий выходит из машины и идёт к моей двери, открывает её и помогает мне выйти. Проверяя почву, я надавливаю на пятки и могу сказать, что более чем удивлена, когда всё, что чувствую — это лёгкое пощипывание, которое вполне терпимо. Я пытаюсь взять его за руку, но он отстраняется. И, ауч, это ранит.

— Господи. — Юлий громко вздыхает при виде моей очевидной реакции, засовывая руки в карманы. — Не смотри так на меня, Ана. В наших же интересах сделать так, чтобы Келли думал, что мы просто работаем вместе.

Конечно, Юлий прав, и когда он дёргает головой в сторону здания и начинает идти, я следую за ним, отставая, показывая этим молчаливый протест.

Приёмная пуста, и белые флуоресцентные лампы, отражающиеся на безупречно белых стенах, режут мне глаза. Деревянная дверь за стойкой регистрации так и манит, и я предполагаю, что мы собираемся в неё войти, но Юлий подходит к неприметной белой двери слева, нажимает на кнопку сбоку от неё и ждёт.

Динамик, которого я не вижу, визжит, а затем гудит, заставляя меня вздрогнуть от пронзительного звука. Грубый мужчина спрашивает:

— Да, чего ты хочешь?

Юлий открывает рот и громко задаёт вопрос в невидимый микрофон:

— Браден Келли здесь?

Треск и гудение.

— Кто интересуется?

— Юлий Картер.

Затем динамик искажённым голосом объявляет:

— Что ж, бл*дь.

Дверь трещит, потом где-то за ней раздаётся громкий звонок. Слышимый щелчок даёт понять, что она уже не заперта, и непритязательная дверь открывается, показывая рыжеволосого мужчину за тридцать с рыжей бородой. Его глаза светлы и окружены морщинами от смеха, он ухмыляется Юлию, показывая ослепляющую белую улыбку.

— На самом деле, бл*дь.

Вытянув руку, он берёт ладонь, которую Юлий ещё не протянул, и грубо её трясёт. У него лёгкий акцент, который интригует меня.

— Картер, войди, а? Я должен вернуться, пока меня не уволили.

Мы с Юлием следуем за ним внутрь и быстро идём по вытянутому холлу, торопясь, чтобы не отставать от человека, который, я предполагаю, и есть Браден Келли.

Юлий кажется удивлён.

— Разве это место не принадлежит твоей семье?

Келли бросает ему ухмылку.

— О, да. И поверь мне, они используют любой предлог, чтобы избавиться от меня. Скажи, что я чёртов псих.

Он переводит взгляд с Юлия на меня и поддерживает свой ритм с лёгкостью.

— Однажды, ты вырезал глаз ножом для писем… — Он качает головой и громко щёлкает языком. — Это было кроваво.

Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах. Он довольно забавный.

То, что эти люди — хладнокровные убийцы, не означает, что у них нет определённого обаяния, и Браден Келли источает его. Мы приближаемся к двери в конце коридора, и Браден распахивает её, чтобы показать двух других мужчин, сидящих за столом, которые обернулись, чтобы посмотреть на нас. Один из них стоит, высокий мужчина с золотисто-каштановыми волосами, достаточно длинными, чтобы заправлять за уши. Когда он видит Юлия, его челюсть напрягается. И хотя он явно недоволен тем, что мы здесь, он показывает своё уважение одним кивком.

— Картер. Как дела?

Юлий склоняет голову в знак уважения.

— Коннор.

Человек, который продолжает сидеть на своём месте, кажется, безразличен к нашему присутствию. Он ниже Брадена, крупнее Коннора, его длинные волосы собраны в низкий хвост. Он откидывается на спинку стула, жуя ручку, но его глаза улыбаются.

— Юлий. Зачем такой замечательный человек, как ты, навещает Келли рано утром? Не желаешь замарать свои красивые волосы?

Браден смеётся от души.

— О да, Шейн, ни в этих дорогих туфлях.

Мой желудок сжимается от оскорблений, которые они кидают. Я имею в виду, они в себе?

Им жить надоело?

Коннор усмехается над подколками своего брата.

— Нет, ребята.

Он показывает на меня подбородком.

— Смотри, а? Он пришёл с подарками.

Он подмигивает мне, и я, не слишком долго думая, иду к нему, не останавливаясь, пока мы не соприкасаемся нос к носу, и обращаюсь к своей внутренней Линг. Мне нужно это сделать, потому что я уверена, что такие мужчины сочтут присутствие кроткой женщины, работающей с Юлием, подозрительным.

Я смотрю на него и улыбаюсь, соблазнительно хлопая ресницами. Он слишком увлечен, чтобы заметить, как моя рука продвигается. Его удивлённый крик, когда мои пальцы хватают его член — это всё, что нужно. Моя улыбка остаётся, когда я резко сжимаю его, прежде чем отпустить. Не теряя зрительного контакта, возвращаюсь к Юлию и слышу смех Шейна и Брадена, пока Коннор шипит, сжимая свой член сквозь джинсы.

Браден толкает Коннора плечом.

— Надеюсь, тебе нравятся твои подарочки с зубками.

Шейн добавляет, посмеиваясь:

— Я не буду тебе сочувствовать. Тебе виднее, Кон.

Лицо Коннора краснеет, но на его губах появляется улыбка. Он не спускает глаз с меня, и когда он говорит, его голос более теплый, чем был минуту назад: