Я Распутин (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 15

Попробовать надеть на нее воротник и заставить поносить пару недель. А вдруг это какое защемление в шее и ей поможет? Наберу еще очков. Если же не поможет – ничего, по сути, не теряю. Только надо материал для воротника нормальный подобрать. Не тащить же во дворец кору… Не поймут.

– И колик мне так лежать? – поинтересовался Дрюня.

– Пока все не пройдет. Доктора також позовем к тебе. Эй, там, кто-нибудь!

В комнату заглянула одна из женщин, что ушли со мной. Разбитная бабенка лет тридцати, в платке и лаптях.

– Шо надобно батюшка? – прошепелявила женщина. Во рту у нее недоставало несколько зубов.

– Пошлите за доктором. Пущай Дрюньку посмотрит. И скажи всем во дворе строится. Будет вам мое слово.

Народ я разбил на пятерки, назначил старших. Толкнул приветственную речь. Про новую жизнь, про Небесную Россию. Закончил тем, что «На Бога надейся – а сам не плошай». Подействовало.

Шепелявая Манька сама-сама забрала власть над бабами и вот они уже домывали дом, мыли окна и наводили образцовый порядок. Ну вот и славно, есть у нас старшая по общежитию.

Из мужиков нашелся знакомый со столяркой, его погнали проверять рамы-косяки-перила, еще одного – посмотреть и записать, где нужно подклеить, подкрасить или заштукатурить. Кое-где требовались внутренние перегородки.

Так, теперь надо было сообразить, как их всех расселить.

Себе я забрал третий этаж целиком. Комната-приемная. Еще одно помещение – под кабинет. Ну и спальня. В будущем кабинете уже стоял двухярусный сейф братьев Смирновых.

Вместе с капитаном мы заперли туда все наши капиталы, пистолет Дрюни. Себе отложили десять тысяч на текущие расходы – по пять штук на брата.

– Надо идти вниз, раздавать капиталы то… – Стольников тяжело вздохнул – Тридцать душ… Как всех обиходить??

– Тридцать одна – поправил я капитана – с нами тридцать три.

Мы спустились вниз и попали в круговорот проблем.

Нужны кровати-одеяла, столовые приборы, еда! Разогнал всех проводить ревизию, сам сел с карандашиком накидывать список, чего нужно.

Нужно было все. Подушки, простыни, зубной порошок, дрова, спички, тарелки, занавески, ведра – буквально все. Я прямо схватился за голову. Ладно, первую ночь как-нибудь перекантуемся, а завтра что-нибудь придумаем. Вот же не было печали, купила баба порося. Взвалил на свою голову… Впрочем, по сравнению с глобальной задачей эта – сущая мелочь, вот и проверю себя. Смогу ли? Если не потяну управлять тридцатью людьми – за Россию даже браться не буду.

Вернулись мужики с инспекции, не все, столяр уже взялся за дело с тем инструментом, что нашел в сараях. Вот еще проблемка – инструмент и всякое имущество, чтобы за домом следить.

– Нужно краски для рам фунтов пять, жести три больших куска, обоев, известки да купоросу если белить надумаете.

– Тут поважней дело. На чем спать, с чего есть будем, где взять?

– Так на интендантских складах, – как о само собой разумеющемся сказал седой как лунь, но еще крепкий дедок. Лазал он по дому наравне со всеми, несмотря на хромую ногу. – Найти там кого сообразительного, да и договориться.

– Сумеешь?

– Чего ж не суметь, дело известное. Дай только, отче, записку чего и сколько надо.

– Известное? А ты кем раньше-то был?

– Дак по морям плавал, всю морскую науку превзошел, а последние годы боцманом, пока ногу не сломал.

Стольников от двери показал большой палец. И точно – в боцмана просто так не попадают, должность многохлопотная.

– Звать как?

– Мефодием.

– А по батюшке?

– Акинфичи мы.

– Тогда, Мефодий Акинфич, назначаю тебя десятником. Дело твое за домом следить, за имуществом, за исправностью, чтобы всем всего хватало.

Дед даже повеселел, видно, обрадовался, что снова почти что в боцмана вышел, только сухопутные.

Разобрались по задачам, потом с капитаном и дедком сели за список. Хорошо, когда знающие люди есть, они-то здешние условия куда лучше меня знают.

– Дак можно нары сколотить, долго ли умеючи.

– Нет, вповалку спать не будем, негодно это. Надо каждому отдельное место, шкапчик или сундучок для вещей. А семейным – комнатки или выгородки хотя бы.

– Ну… – Акинфич потеребил бороду, – тогда для начала можно у тех же интендантов походных кроватей прикупить.

А что, хорошая мысль. Мы постепенно перейдем на нормальные, а эти будут на случай резкого увеличения общины.

– Тогда вот, – я отсчитал десять четвертных и передал деду, – чтобы завтра к вечеру все было.

Тот только крякнул.

– А не боишься, отче, деньги-то немалые?

– Кто меня обманет, тот обманет Бога. Были такие, умники, как не быть. Только прожили потом не больше полугода. Кто от болезни, кто с лошади грянулся, кого бревном придавило…

Дед как-то посерьезнел. Да и Стольников на меня поглядел с опаской. Ничего, лишний слушок не помешает.

Пришел пожилой доктор, посмотрел Дрюню. Подивился воротнику, что я соорудил, но одобрил.

– Держать в покое – велел эскулап – прикладывать лед.

Вот еще тоже задачка. Пока зима – устроить в дом ледник. Будет своя морозильная камера.

Вечером бабы натащили из ближайших лавок еды, накашеварили, что бог послал подручными средствами, мы поужинали, я рассказал о планах и задачах на завтра и объявил отбой.

Следующий день начался с суеты и детского крика – плакал ребенок у семейной пары. Только позавтракал и «отчитал» капитана – пришли телефонисты. А за ними и телеграфисты. На частный телефон, прямо как в советское время надо было стоять в очереди. И уж тем более трудно было представить собственный телеграфный аппарат. Но деньги решают все. Большая взятка в конвертике и вот рабочие уже тянут провода к дому.

– Лихо! – оценил капитан темп работ – А телеграф зачем?

– Будет типография – сможем газету делать. А новости для нее откель брать?

– Журналисты пусть работают.

– Это само собой. Но можно получать через Санкт-Петербургское телеграфное агентство.

А еще это отличный способ связи с агентурой. Договориться о шифре – что-нибудь торговое – и вот, они тебе телеграммы, ты им тоже. Можно связываться и через газету – обязательно потребуется раздел объявлений.

– Мудрено – вздохнул Стольников, в дверь заглянул Акинфич:

– Григорий Ефимович, по кроватями я все обкашлял, будут. Ежели похотим – интенданты и другую мебелю продадут со складов. Столы, шкапы, стулья… Есть списанные, есть новые…

– Бери новые. Закажи еще шкапы или там полки под книги, – я собирался сделать в доме хорошую библиотеку. Да и журналистам понадобятся.

Завхоз почесал в затылке, осмысливая услышанное.

– Лошаденку бы, с санями.

Да, транспорт нужен. В первую очередь возить дрова, их как продукты, в руках не натаскаешься.

– Покупайте – я отсчитал еще пачку денег. Средства таяли как снег на солнце – И ледник, ледник сделайте!

Телефонисты справились первыми. Отзвонились на станцию, проверили связь. Оставили толстенный справочник абонентов. Больше трех тысяч фамилий и номер. Солидно так Эриксон развернулся в Питере. Аппарат новейший, двадцать пять рублей. Абонентская – пятьдесят пять рублей в год, восемь за «удаленность от центральной станции», еще три за «индуктивный звонок». Итого пять с полтиной в месяц, это при том, что средняя зарплата по городу пятнадцать. Не хило так.

Первым делом я позвонил в Царское. Телефон взял секретарь, я оставил ему свой новый номер, поспрашивал о здоровье царевича. Меня узнали, поэтому ответили обстоятельно – встает с постели, играет, вчера даже гуляли на улице.

Второй звонок совершил в дом Лохтиной. Хозяйку не застал, зато поговорил с ее мужем, действительным статским советником. Владимир Михайлович был холоден, сообщил, что не одобряет знакомств жены со мной, никакой номер передавать не будет и вообще просит больше не звонить. Ну ничего, я не расстроился – просто попытаюсь застать в следующий раз саму Лохтину. Это связь я прерывать не собирался.