Бандитский причал (СИ) - Бузакина Юлия - Страница 31

— Мы с ним никогда не были любимыми братом и сестрой, но я все равно за него переживаю. Он, конечно, всегда и во всем ищет выгоду, но он не убийца.

— Жив, что с ним будет, — поморщился Воронов. Потянулся за бутылкой вина и наполнил ее бокал до краев.

— Я знаю, что ты переживаешь за него. Но по-другому не получится выбить у Елены почву из-под ног. Теперь она будет разгребать взрыв в ресторане и ждать твое тело из морга. А мы отправимся за сыном.

— А если она нанесет ответный удар?

Михаил коснулся ее подбородка.

— Не нанесет. Люди из «Молота» повсюду. Они контролируют город. Как только заберем сына, додавим Елену и заставим ее написать заявление об уходе с поста мэра. А чтобы она не брыкалась, с завтрашнего дня ей подбросят парочку проблем. Я поступлю с ней точно так же, как она поступила со мной. Ее арестуют. Сначала отправят под домашний арест, а потом бросят в тюрьму. Только теперь в тюрьме будут мои люди.

— Но…как? У нее ведь так много соратников!

— Поверь, совсем немного. А жалкие остатки после теракта перейдут на нашу сторону. Благополучие дороже мнимой дружбы с мэром.

— Хорошо бы так все и ложилось.

— Так и будет, поверь.

Он подлил ей в бокал вина и ободряюще улыбнулся.

Она села на постели и закуталась в плед. Пригубила вино.

Воронов устроился рядом, просунул руки под плед и осторожно коснулся губами ее обнажившегося плеча.

— Знаешь, как я узнала, что меня обнаружили во Франции? — сплетя свои пальцы рук с его, рассеянно рассматривала пламя Даша.

— Как?

— В тот миг, когда в новостях сообщили, что Михаэль Прежан был расстрелян неизвестными террористами, я поняла, что меня нашли. Его расстреляли точно таким же способом, как и твоих родственников. Я запомнила почерк. Михаэля убрали, как неугодного Елене человека. Она не могла допустить, чтобы я вышла замуж. Какое счастье, что она до сих пор не знает мою самую главную тайну. Все это время, с тех пор, как меня насильно привезли обратно в Россию, она думала, что я страдаю по Прежану. Заставляла меня ходить на приемы к психотерапевтам за баснословные деньги, и даже не догадывалась, что я знаю, кто стоит за его смертью. Она не знала, что Прежан был для меня очень уважаемым человеком и близким другом, но не более того. Он являлся пропуском в жизнь с Даниэлем. Наш с тобой сын получил бы французское воспитание и никогда бы не узнал страшное слово «Россия». Я была уверена, что с тобой расправились также жестоко, как и с Прежаном, только раньше. Даниэль в те дни был моим единственным лучиком счастья. Я так боялась мачехи! Боялась, что она поступит со мной и сыном так же, как с Прежаном. Амели, моя подруга, посоветовала оформить завещание. Оно стало моей страховкой. Если я умру, деньги уплывут во Францию, а Елена останется у разбитого корыта.

— По официальной версии ты уже мертва. Но скажи, неужели отец оставил тебе настолько большую сумму, что Елена никак не может от нее отказаться?

— Да. Там двести миллионов долларов.

— Двести миллионов?!

— Именно. Мой отец вел бизнес с Европой. У него были очень большие доходы.

— Тогда есть очень серьезная проблема. Деньги могут вернуться к первоначальным наследникам в том случае, если остальные наследники погибнут до оглашения завещания. Ты погибла. Остались дети и хозяева приюта. Сколько там детей?

— Приют небольшой, там всего десять воспитанников.

— То есть, совсем немного для таких, как Елена.

Михаил напряженно посмотрел на Дашу.

— Надо отправляться туда немедленно. Иначе может случиться беда.

— Нет, на такое Елена точно не пойдет. В чужой стране ей не развернуться. Это же дети.

— Как знать, на что она способна. Хорошо, что завтра утром ей предъявят обвинение в хищении средств из бюджета. Из следственного изолятора у нее вряд ли получится руководить наемными убийцами.

Даша всхлипнула.

— Ты думаешь, что она может приказать их всех убить?.. О, боже… как же я об этом не подумала, когда составляла завещание! Его надо отозвать, срочно!

— Ты не можешь сейчас его отозвать. Все, что мы можем, это попытаться добраться до приюта раньше Елены.

— Как же я хочу поскорее прижать к сердцу Даниэля… Я так хочу, чтобы наш сын вернулся к нам… Я хотела его спасти, а в итоге подписала ему приговор…

— Не плачь…

Тяжело вздохнув, Михаил привлек ее к себе.

А она снова плакала.

— Я больше ничего не боюсь… Я сама убью любого, кто посмеет навредить нашему ребенку… Но это ожидание… Нет ничего страшнее ожидания… Оно так долго тянется… мы можем не успеть…

— Не плачь, пожалуйста! Раньше мы сможем попасть во Францию только в том случае, если попробуем добыть фальшивые документы на другое имя. Но это будет стоить очень дорого.

— Я готова заплатить.

— Сейчас ты не можешь снимать деньги со своего счета. Ты мертва, забыла? И еще — я не хочу больше слышать слово «заплатить» из своих уст. У тебя есть муж. За все платить будет он.

Она отставила бокал в сторону и вытерла слезы с щек. Повернулась к нему.

— Вариант с фальшивыми документами возможен?

— Возможен, но это риск. А еще — как мы оформим сына по поддельным документам?

— Нам всего лишь надо попасть во Францию. У меня договоренность с директором приюта и его женой.

— Я что-нибудь придумаю. Главное, скажи, ты точно можешь забрать сына из приюта беспрепятственно? Ведь он родился на территории Франции.

— Да. За это я щедро оплачиваю нужды приюта уже три года. По возвращению в Россию нам придется оформить ему новые документы, уже на нашу общую фамилию.

— Его будут звать Данил. Данил Воронов. Звучит отлично.

Даша вытерла слезы и улыбнулась.

— Да. Прекрасно звучит.

За ночь Нина так и не сомкнула глаз. Все металась по кровати, волновалась. Неужели через несколько часов случится долгожданная встреча? Олег будет здесь, рядом? Пусть совсем недолго, и потом снова улетит в свою Москву, но эти часы будут самыми счастливыми в жизни Нины. Она постарается запомнить каждый миг, чтобы потом наслаждаться этими крохотными моментами в своих воспоминаниях.

Какое же платье надеть? Он ведь прибудет утром, надо быть готовой к встрече. Олег Дучидзе должен запомнить красивую Нину. Легкую и соблазнительную.

Позабыв про сон, бросилась к своему гардеробу. Принялась перебирать платья. Выдернула сначала кремовое, потом строгое черное.

«Нет, все не то… не то…»

Нашла еще одно черное, из кружева, длиной до колен, соблазнительно облегающее фигуру, и аккуратно разложила его на столе.

Забылась сном только под утро, всего на полтора часа, и все это время ее мучили обрывки кошмаров. Мать, отец, выстрелы… а потом она подскочила от трели будильника, который завела сама.

Контрастный душ прогнал сон. Нина выпрямила волосы, оставила их распущенными. Тушью подкрасила и без того густые ресницы, достала помаду цвета терпкого вина.

Покрутилась перед зеркалом и все никак не была собой довольна.

«И почему я так психую? Ведь встреча с Олегом всегда в радость. Почему именно сегодня я проснулась в таком дурном настроении?» — нервно размышляла она.

Зазвенели чашки, зашумел чайник на кухне. Значит, Лилия Сергеевна уже не спит. Можно пойти спокойно выпить кофе. А там, глядишь, и Олег приедет.

— Нина! У нас сегодня праздник? — ахнула экономка, когда девушка появилась в столовой.

— Да, Лилия Сергеевна, — вымученно улыбнулась та. — Самый большой праздник в моей жизни. Я увижу того человека, который поддерживал меня все три года после смерти мамы и папы.

— Кто же это, Нина?

— Олег Нодарович приедет.

— Ох, Нина! Олег Нодарович уже прибыл. Он наверху, в кабинете твоего дяди, — всплеснула руками Лилия Сергеевна. — Вот только чем угощать такого важного гостя? Пойду, поставлю в духовку отбивные, да нарежу картофель на гарнир…

Сердце отчаянно заколотилось в горле. Как, прибыл? Как Нина могла проспать встречу?!