Бандитский причал (СИ) - Бузакина Юлия - Страница 40

— Я была слишком ослеплена своей победой, — устало покачала головой Елена.

— Нас прижали со всех сторон. На твое место метит Асхат Саркисян, самый близкий друг погибшего три года назад Сергея Воронова. Ты ведь знаешь, у них в академии существует настоящее братство. Все знают, кто стоит за расстрелом семьи три года назад. Они тебя не выпустят.

— Я не хочу остаток дней провести в тюрьме! Сделай что-нибудь! Хоть что-нибудь, сыночек!

Она хватала его за руки и плакала навзрыд.

— Мы с адвокатом пытаемся найти выход. Пожалуйста, имей терпение, мама. Я обязательно тебя вытащу.

— Нам принадлежал весь город! Как случилось, что я оказалась в ловушке?!

— Город больше нам не принадлежит. Самые прибыльные объекты выкуплены приближенными Асхата. Боюсь, нашей власти пришел конец.

— Нет! Ты все лжешь! Никогда от тебя не было толка!

— Мама! Не говори так! Всю свою жизнь я выполнял твои приказы! Я жил так, как того требовали твои амбиции!

— Убирайся, Филипп… Я справлюсь сама, ясно тебе?! Сама!

— Мама… пожалуйста, прекрати истерику. Потерпи немного. Я обязательно найду способ тебя вытащить. Но нам придется бежать заграницу. «Хелен» больше не будет продавать свои платья в этом городе.

— Бежать?! Ты в своем уме?! Я никогда не сдамся!

— Мама, пожалуйста, будь разумнее. В городе идет война. И победа совсем не на нашей стороне.

— Ты, как всегда, пытаешься прогнуться, Филипп… — оттерев слезы с щек, горько рассмеялась она. — А знаешь, Багиров предложил мне выйти за него замуж. Наверное, я соглашусь.

— Зачем? — опешил сын. — К чему ему брак с тобой?

— Деньги Даши, — горько усмехнулась Елена. — Он хочет свою долю.

Охранник громко постучал в дверь.

— Свидание окончено. Господин Ховански, пришло время покинуть помещение.

— Да, конечно, — отозвался Филипп. Сжал руки матери.

— Мам, не верь Багирову. Ни в коем случае не вступай с ним в сделку. Я тебя вытащу. Обещаю. Верь мне. Я найду способ.

— Уходи, — покачала головой Елена. — Тебе не тягаться с Багировым. Он намного влиятельнее. Он сможет помочь быстрее. А как только я окажусь на свободе, я придумаю, как от него избавиться.

Ховански понуро взглянул на нее.

— Багиров коварен и жесток. Он обманет тебя, мама.

Елена ничего не ответила.

Охранник снова громко постучал в железную дверь.

— Ваше время вышло!

— До встречи, мама.

Ховански поцеловал ее в щеку, а затем отвернулся и зашагал к железной двери.

В дверь заглянул полицейский. Надел на Елену наручники, и кивком головы указал на дверь.

— Передайте господину Багирову, что я согласна на его предложение, — на миг обернувшись, произнесла она.

Он ничего не ответил. Подтолкнул ее вперед, и запер дверь. Елена снова осталась одна в полумраке камеры.

«Как только окажусь на свободе, найду способ избавиться от Багирова, — обхватив плечи руками, размышляла она. — Пусть даже для этого придется застрелить его самой».

Багиров появился в ее камере только на следующее утро.

Все такой же холеный и цветущий, теперь уже в другом костюме, оливкового цвета, он окинул Елену торжествующим взглядом.

— Кошечка, ты согласна? Неужели я стану счастливым супругом? — вспыхнули мнимым восторгом его глаза.

— Как скоро я окажусь на свободе? — с отчаянием во взгляде поинтересовалась она.

— Сегодня вечером. Все, что тебе нужно, это подписать документы. Мы станем мужем и женой, и уже сегодня вечером поезд унесет нас в сторону юга.

Он достал из папки брачный договор и ручку.

— Вот, подпиши в двух экземплярах. Через пять минут здесь будет сотрудник загса, он зафиксирует брак. После этого можешь готовиться к свадебному путешествию.

Вся процедура заняла всего несколько минут. Никаких торжественных слов и клятв, только подпись документов.

— Вот и все, — надевая ей на палец обручальное кольцо, сладко улыбнулся Багиров. — Теперь ты моя жена.

Сотрудник загса забрал документы и быстро вышел.

Багиров приблизился к Елене.

— Готова к свободе? — коснувшись ее осунувшегося лица, спросил он.

Она отчаянно закивала и всхлипнула.

— Ну, не плачь, дорогая… еще пара часов, и ты будешь в самолете.

Багиров склонился к ней и подарил поцелуй в губы. Что-то острое укололо ее в шею. Зажатая в его крепких объятиях, Елена медленно оседала на пол. Зеленые глаза были широко распахнуты. Она не дышала.

— Вот и все, — ласково улыбнулся Багиров. — Ты свободна, моя дорогая. Отныне и навсегда. Прощай.

Сжимая папку с документами в руках, он быстро вышел из камеры.

— До завтра дверь не открывать! — приказал охраннику, и тот согласно кивнул.

Спустя несколько минут джип Влада Багирова несся по трассе в сторону аэропорта. Новый наследник миллионов спешил в Париж.

Время медленно двигалось к обеду, и чета Вороновых с волнением переглядывалась. Они уже полчаса сидели в кабинете директора приюта Святого Мартина на окраине Парижа.

— По правилам нашего приюта вы обязаны провести в его стенах несколько дней. Ребенок должен привыкнуть к вам, прежде чем вы сможете его забрать домой, — заговорил мсье Антуан.

— Мы согласны, — закивала Дарья. — Только покажите нам нашего мальчика, пожалуйста!

— Сейчас наш сотрудник проводит вас в вашу комнату. Через пятнадцать минут у детей будет прогулка. Вы можете присоединиться и познакомиться со своим сыном. А пока возьмите памятку с нашими правилами и внимательно почитайте.

Даша взяла со стола памятку и поднялась.

— Спасибо, мсье Антуан. Даже не представляете, как мы ждем встречи с сыном.

Милая пожилая француженка заглянула в кабинет и поманила их за собой.

— У вас чудесный малыш, мадам, — улыбаясь, заговорила с Дашей на французском языке она. — Он будет счастлив обрести семью. Но имейте терпение, здесь, в приюте, дети немного другие, чем те, которых воспитывали в семьях с самого рождения.

В гостевой комнате не было ничего лишнего — широкая деревянная кровать, небольшой шкаф для вещей, стол и два стула. Небольшое окно вело во двор, к небольшому садику, вокруг которого были оборудованы качели и потертые горки.

Михаил вошел следом за женой и поставил на пол дорожные сумки с вещами.

— Я только переоденусь, и можем идти, — повернулась к нему Даша. — Только я очень волнуюсь. Знать, что он где-то здесь, рядом и не иметь возможности его обнять — ужасно.

— Переодевайся. У нас все получится, — приободрил ее он.

Спустя десять минут они с замирающим сердцем стояли на пороге.

Дети бегали на небольшой площадке, отведенной для игр.

Воспитатель подошла к самому младшему и взяла его за руку. Что-то сказала на французском языке и поманила за собой.

— Это наш мальчик! — прошептала Даша. — Наш малыш, Миша. Вот он!

С замирающим сердцем сделала шаг навстречу.

Мальчик, тот самый, которого она так часто видела на фотографиях, нерешительно посматривал на взрослых своими карими глазками.

Даша почувствовала, как в горле встал ком. Глаза опалили слезы. Не зная, как себя вести, она присела и протянула к нему руки.

— Привет, милый, — заговорила на французском языке она. — Как поживаешь?

Даниэль испуганно посмотрел на нее, потом на Михаила, и вдруг бросился бежать прочь.

Спрятался за потертой горкой и принялся играть с брошенной кем-то машинкой.

— Почему он убежал? — растерянно спросила у воспитателя Даша.

— Он испугался, мадам. Здесь редко появляются незнакомцы.

Дарья вдруг осознала всю горечь своего положения. Этот ребенок был ее родным сыном, но для него она являлась чужой.

Губы задрожали. В красивых голубых глазах блеснули слезы.

— Как же… как же так? — взглянула на мужа она.

— Успокойся, — буркнул он. — Тебе ведь сразу сказали — ребенок должен привыкнуть.

Михаил спустился по ступеням. Засунув руки в карманы джинсов, задумчиво посмотрел на площадку для игр.