Бандитский причал (СИ) - Бузакина Юлия - Страница 42

В холле царил полумрак. В детской комнате было темно.

— Данил! — позвал он.

— Папи! Папи!

Мальчик плакал, проснувшись посреди ночи. Видимо, ему что-то снилось, и он находился в состоянии полудремы, не понимая, где явь, а где сон.

Недолго думая, Михаил подхватил его на руки. Мальчик не сопротивлялся. Он вцепился отцу в волосы и продолжал плакать.

— Тихо, тихо… Я здесь. И мама здесь.

Михаил не знал, как надо успокаивать детей. Он не знал, как говорить по-французски слова утешения. Но он носил на руках своего ребенка, под зорким надзором Даши, пока тот снова не заснул.

Осторожно уложил его обратно в кроватку. Даша стояла рядом и держала одеяльце, чтобы укрыть.

Но как только родители тихо пошли к двери, он снова проснулся и заплакал.

Переглянувшись, они бросились обратно к его кроватке.

— Мы здесь, Даниэль, — ласково заговорила Даша.

Михаил взял мальчика на руки. Он прижимался к отцу все крепче, и никак не хотел отпускать.

— Заберем его к себе в комнату, — решила Даша. — И пусть эти любители лягушачьих лапок попробуют мне хоть что-то сказать завтра утром. Он плакал так громко, но на его плач никто не пришел!

Они уложили сына в середину своей кровати и до самого утра не сомкнули глаз. Осторожно поглаживали его взлохмаченные волосики, ручки и ножки. С замирающим сердцем прислушивались к его дыханию.

Даниэль больше не плакал. Он тихо сопел, уткнувшись в подушку.

Кажется, лед тронулся.

— Наверное, так и становятся родителями? — тихо спросил Михаил.

— Так и есть, — согласилась Даша.

На следующее утро Даниэля в своей постели родители не обнаружили, и очень испугались.

— Он снова от нас ушел? — нервно сжала руки Даша.

— Ничего, ему все равно не убежать дальше детской комнаты, — протирал глаза совсем не выспавшийся Воронов. — Если хочешь, можешь пойти туда, а я пока умоюсь, чтобы прогнать сон. Не думал, что быть отцом — такая сложная работа.

Даша, закутавшись в плотный халат, нащупала балетки и распахнула дверь.

На пороге стоял Даниэль. У него в руках была мягкая игрушка — потертая собака-такса с длинными ушами, и два разных носка.

— Гастон, — показал Даше на собаку он.

— Собака, — перейдя на французский, заулыбалась она.

Нырнув в дверной проем, Даниэль очень уверенно забрался в родительскую постель и уложил на подушку мягкую игрушку, после чего принялся натягивать на ножки носки.

Когда Михаил вернулся из ванной комнаты, он обнаружил на кровати счастливую Дашу и заботливо укрывающего одеялом игрушку сына.

— Это Гастон, — заулыбалась Даша. Обернулась к сыну и снова перешла на французский: — Покажи папе Гастона.

Даниэль замешкался, но одеяло откинул и собаку показал.

Михаил осторожно протянул руки.

— Иди ко мне.

Боясь лишний раз вздохнуть, взял мальчика с собакой на руки.

— Вы с Гастоном будете жить у нас? Переведи ему, Даша.

Она поднялась с кровати и подошла к своим мужчинам.

— Даниэль, ты хочешь жить у нас? — коснувшись маленьких пальчиков, сжимающих ухо собаки, повторила вопрос Дарья.

Малыш коротко кивнул.

— Правда? — она заулыбалась и продолжала говорить на французском: — У нас будет большой дом и собака. Мы будем жить втроем — ты, я и папа.

— Папи? — указал пальчиком на держащего его на руках Михаила сын.

Даша отчаянно закивала. В глазах снова встали слезы. Но теперь это были слезы радости.

— Если до вечера Даниэль от нас не сбежит, я поговорю с мсье Антуаном.

— Скажи этому любителю лягушачьих лапок, что мы готовы отправиться в путь. Спроси, сколько ему заплатить за нужные документы. Мы заплатим двойную сумму, потому что время не ждет.

— Я схожу к нему после завтрака. А завтра съездим в контору нотариуса, у которого я оставила завещание. Завещание нужно аннулировать.

— Займемся этим с утра. Может, нотариус примет нас без записи? Как знать, где наши враги. Лучше не оставлять следов.

…В тот день Даниэль окончательно переселился в комнату родителей. К вечеру он перетащил к ним все свои вещи, и теперь в комнате царил хаос.

Он не отпускал от себя Дашу ни на миг. Ревностно следил за тем, как она отлучается даже на короткое время. Без страха карабкался на широкую спину отца и совал ему в лицо потертую таксу.

К ночи малыш заснул в обнимку со своей игрушечной собакой, и Даша отправилась в ванную комнату.

Что-то мелькнуло за окном. Михаил насторожился. Медленно выключил светильник у прикроватной тумбы и замер.

Выглянул в окно, но ничего не разглядел в темноте.

Напряжение пронзило грудь. Неужели их обнаружили? А ведь у него даже нет пистолета.

Когда Даша вернулась из ванной, Михаил с тревогой посмотрел на нее.

— Надо уезжать.

— Но ведь… прошло только три дня? — занервничала она.

— Мне кажется, я слышал шум за окном. Если они явятся с автоматами, нам даже отстреливаться нечем. И у нас на руках ребенок.

— Может, дождемся утра? Даниэль только заснул.

— Утро может не наступить, Даша! Собирай вещи.

— А как же документы? Мсье Антуан сказал, что они будут готовы только утром.

— К черту Антуана! Надо уезжать. Документы заберем позже.

Даша занервничала. Принялась натягивать джинсы и свитер. Затянула волосы в хвост, принялась скидывать в дорожную сумку все подряд.

Михаил неотрывно следил за садом в щель между окном и занавеской. Нет, было тихо.

«Может, у меня просто паранойя на фоне того, что рядом малыш?» — мелькнула мысль. Ведь никто не знал, что они выжили. Только Олег.

— Теплый комбинезон и сапожки Даниэля, — спохватилась Даша. — Я пойду, заберу его из общего шкафчика.

— Будь осторожна, не разбуди девочек. Свидетели нам ни к чему.

— Ладно…

Она встревожено посмотрела на мужа и вышла в холл. Тишина, полумрак.

«Может, Мише показалось? Мы оба ведем себя, как неврастеники после пожара у него дома».

Приоткрыла дверь в детскую комнату.

Элиза и Бьянка крепко спали. Дарья вытащила из шкафа комбинезон Даниэля и тихо вышла из комнаты.

В холле разносился странный запах.

«Газ», — испугалась Даша. Бросилась бежать в их с мужем комнату.

— Миша, в холле пахнет газом. Что-то не в порядке. Я подниму девочек. И где воспитателей носит?

— Черт. Этого еще не хватало.

— Не забудь ключи и документы, они в твоей барсетке.

Михаил выхватил у жены комбинезон и принялся натягивать на спящего сына.

Даша бросилась по коридору к девочкам. По дороге остановилась у двери спальни, в которой жили будущие приемные родители Элизы и Бьянки.

— Проснитесь, что-то случилось! В холле пахнет газом! — громко постучала в дверь она.

Родители девочек сонно потирали глаза, пытались надеть вещи.

— Где воспитатель?! Там же еще старшие дети…

— Бьянка, Элиза, вставайте! Надо одеться! — начала тормошить девочек Даша.

Они сонно потирали глазки. В детской появилась семейная пара будущих опекунов.

Даша отступила к двери.

Побежала по холлу. Запах становился все нестерпимее.

«Может рвануть», — с ужасом думала она.

Распахнула дверь еще одной спальни.

— Дети! Просыпайтесь! Надо одеться и выйти на улицу! Что-то произошло! — громко позвала на французском языке она.

Подростки, один за другим, медленно просыпались.

— Не медлите! Я поищу дежурного воспитателя!

— Я с вами, мадам! — прыгая на одной ноге, натягивал брюки старший из детей. — Меня зовут Жилль.

— Надо разбудить девочек, Жилль!

— Хорошо, мадам.

Они с Жиллем вышли в холл. Чем ближе была кухня, тем нестерпимее становился запах.

Даша закашлялась. Неожиданно наткнулась на что-то в полумраке. Глянув под ноги, она застыла от ужаса. На полу лежал мертвый мсье Антуан. Кровь текла по лбу, и собиралась под шеей черной лужицей.