Слесарь 4 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 31

— Как я объясню появление конверта? — задал самый интересующий его вопрос писарь.

— Скажи, что я тебе обещал всю информацию выдать, а сегодня утром подкинул за ставню на окне, как и обещал, — предложил я.

— Хорошо, это нормальное объяснение, — подумав, согласился приятель.

Нормальное то нормальное, если бы кого другого грабить собрались, какого-нибудь купца или состоятельного горожанина, на что я и намекал приятелю-стражнику. Когда барон поймет, что целью нападения должна была стать его семья, он из писаря в один миг выбьет мои данные и через десять минут Стража прискачет сюда, с приказом, любой ценой доставить меня под его светлы очи.

Шансы, конечно, есть — получить прощение и полное отпущение всех грехов, но, минуй нас барская любовь. Могу в одном подвале оказаться с Кроном и его бандой, только на разных лобных местах, чтобы проверить, как мы все под пыткой будем петь. Нет в таком развитии событий никакой невозможности, поэтому мне и нужен запас по времени, часов девять, как пока получается.

Писарь с конвертом исчез в темноте, я закрыл ставню, посмотрел на похрапывающую в глубоком сне Румелию последний раз и, подхватив оба тюка, вышел из дома. Разместил свою поклажу на лошади и повел ее на выход из города. в направлении границы с Терумом.

Я вел лошадку в поводу, пока не вышел из расположения города и там свернул влево, на дорогу, огибающую центр и ведущую меня в сторону корчмы, где я сбыл обоих лошадок. Уже пару недель, как я хотел забрать деньги, спрятанные на берегу речки, но все не получалось, а сейчас я не собирался их бросать навсегда, ведь возвращаться в королевство я не собирался, хотя народ здесь очень выгодно отличался от жителей Сатума.

Да, и подумав немного, я забраковал намерение удирать в сторону границы прямо из города. Дорога здесь хорошо наезжена, проходит через несколько крупных деревень, где могли запомнить и меня и лошадь, да и частенько закрывали проезд через деревню на ночь. А пробираться в объезд, в полной темноте, с порчей чьих-то огородов, я очень не хотел, собаки подняли бы народ с постелей, наверняка.

Если писарь не выдержит и прочитает письмо сразу, как доберется домой, он побежит к барону Астиагу и поднимет того с кровати. Первым делом барон отправит стражу ко мне домой, а узнав, что я исчез, погонит конных перекрывать границу и сообщать соседям, что с нашей стороны в королевстве вводится военное положение и пропускать через границу пока никого не будут. Не только для меня такие меры, конечно, вообще, для всех.

Я совсем не знаю те места, где надо сворачивать, чтобы объехать заставу и боюсь, что терумцы могут охранять границу с помощью конных патрулей, особенно в районе застав. Из королевства к соседям ведут три основные дороги, на востоке, по которой мы и приехали с караваном, еще одна идет от столицы и на западе, вдоль моря. Это основные, где может проехать солидное число подвод, где стоит пограничная стража, где проверяют документы и берут плату за проезд. Есть еще много дорожек, заросших травой и переходящих в тропинки, по которым вывозится лес, и можно попасть на территорию соседней страны. Вот такие пути мне и нужны, чтобы углубиться и через большой лес выехать на дороги, ведущие к городам уже в других, не пограничных графствах. Там и мои документы не должны проверять особенно строго и можно нанять карету и отправиться с комфортом к морю, где я собираюсь на корабле доплыть до Сатума.

Через час такого движения с оставил далеко позади предместья столицы и, наконец, достал из тюка один из запасенных факелом, зажег его и запрыгнув на лошадь, легкой рысью поскакал в нужную мне сторону. Факел освещал полукруг перед мордой лошади, можно было скакать рысью, только рука уставала через пять минут и приходилось перехватывать в руках факел постоянно.

Но, так никого и не встретив по дороге, постоянно оглядываясь назад и проверяя, не несутся ли лихие Гвардейцы вслед за мной, все же через пару часов я проехал мимо знакомой корчмы и еще через пятнадцать минут, после серьезных поисков, раскопал тайник и забрал золото в поясной суме. Знакомое место казалось совсем незнакомым при свете только факела и пришлось долго присматриваться, прежде, чем я нашел тайник по приметам.

Теперь у меня было на шестьдесят золотых больше, всего около трехсот монет и еще довольно много серебра, оставшегося от барона. Сумма приличная, на почти шесть лет скромной жизни, ведь кроме своих денег за парную, я забирал из кассы трактира четверть выручки за баню, чем очень выбешивал хозяина трактира, патологически не могущего расставаться с деньгами, которые попали к нему. Он мне остался должен еще за два дня работы, но забранная лошадь перекрывала эту сумму с лихвой и теперь с радостью от моего исчезновения жаба за пропавшую лошадь долгими зимними вечерами будет портить настроение неискоренимому скряге.

Хотя, чего это я, у него же оставался в полном ведении раскрученный бизнес, двое моих помощников для него авторитета не имеют от слова совсем. Да и крыше ихней будет сейчас не до бань и прочего. Когда кожу стаскивают с ноги чулком раскаленными щипцами, о парной не вспоминаешь.

С такими позитивными мыслями я устремился в сторону границы и использовав последние факелы, проехал пару небольших, спящих деревень, где на меня изредка обращали внимание собаки. Еще через пару часов накатанная дорога превратилась в редко используемую колейку и сплошной лес окружил меня со всех сторон.

Уже около шести часов я в пути, пора отдохнуть и лошадке и мне. Рассвет будет еще через пару часов и лучше поспать в это темное время, чем ехать неизвестно куда.

Я свернул на неширокую тропинку влево и через пятьсот метров устроил привал на маленькой полянке. Снял тюки с лошади и устроил себе небольшой бивак, не став разводить костер, чтобы не терять время для сна. Проснулся через пару часов, чувствуя себя отдохнувшим, перекусил немного сам и покормил лошадь. Закинул тюки на нее, осторожно подошел к основной тропке, прислушался и никого не услышав, повел в поводу свою помощницу. Вел до тех пор, пока немного не рассвело, тогда запрыгнул на лошадь и ехал, пока позволяла тропинка.

Заметив свежие следы от конских копыт, я понял, что тропинка эта не так уж и пустынна, судя по отпечаткам, две лошади прошли к границе вчера.

— Значит, будут скоро возвращаться, — подумал я и, на всякий случай, снарядил копье. Встреча с контрабандистами может получиться непростой, не любят они посторонних людей у себя на пути, искренне считая себя хозяевами леса и потайных троп.

Вел в поводу лошадь и искал высокое дерево, чтобы удобно забраться повыше и осмотреть местность. По моим подсчетам, я уже должен подъезжать к границе, здесь никак не обозначенной на местности. Через полчаса поисков увидел такое подходящее дерево, знакомую сосну-ель, выше остальных соседок на пять метров и с удобными, идущими с самого низу ветками. Росла она в паре сотен метров от тропинки, и я решил добраться и посмотреть по сторонам, чтобы хоть немного определиться, с тем, что ждет меня впереди. Пробираться через сплошной лес оказалось очень непросто, приходилось сильно шуметь, чтобы пробить путь для лошади, но все рано или поздно кончается и вскоре я привязывал уздечку к крепкой ветке.

Начал осторожный подъем по толстым веткам, невольно вспоминая свое спасение на таком же дереве, с такими же фито иголками.

Когда поднялся выше основной массы деревьев, перспективы впереди немного определились, гряда довольно высоких холмов, наверняка, обозначала границу. До них примерно два километра, и они сами по ширине занимали полтора километра, такой значимый рельеф местности, который придется мне учитывать.

С других сторон и сзади ничего не разобрать за сплошным покровом леса, это и ладно, мне только вперед и надо, но холмы — это открытая местность, заезжать путнику, желающему остаться незамеченным изо всех сил, на эти небольшие высоты — ни к чему. Придется объезжать по широкой дуге, надо искать тропинки по дороге, чтобы свернуть влево или вправо. Через сплошной лес ломиться — это не вариант, шумно очень и трудно, кто угодно подберется незаметно к тебе.