Его Кукла (СИ) - Горячева Ирина Александровна - Страница 16

Я вытаскиваю из кармана интерактивный флаер с рекламой клуба.

— Вот, — решительно протягиваю его Рисаю. — За несколько дней до похищения я нашла интерактивный рекламный флаер. Он был просунут в дверь. Я убрала его в карман, чтобы выбросить позже, но забыла. Только сегодня за завтраком вспомнила.

— Вчерашняя девственница тащит меня на свидание! В бордель для семейных пар, уставших от миссионерской позы! Прекрасно! — изучая движущиеся голограммы на флаере, рычит двуликий. Затем резко отшвыривает его на стол. — Надеюсь, не за мои деньги?

— Вообще-то мне помог Марк. — Мне не очень хочется выдавать управляющего. Но ещё меньше я хочу ссориться с Рисаем. — Он разрешил взять на время его галаком и пароль от галанета. И он одолжил нужную сумму.

— Отлично! — Даже сквозь щетину заметно, как Рисай багровеет от злости. — Я убью Марка!

— Нет, пожалуйста, он ничего не знал! — в панике хватаю двуликого за руку. — Я сказала, что хочу заказать тебе подарок. Но не говорила, какой.

Рисай на мгновение прикрывает веки, и я чувствую, как учащается его сердцебиение.

— Ты поступила очень… неосмотрительно! — Он, наконец, успокаивает колотящееся в груди сердце и открывает глаза. — Для тебя это игра. Но ты не представляешь, насколько мне приходится сдерживать себя. Овладевая тобой в первый раз, я мог причинить немыслимую боль.

— Игра? — вскипаю я после его слов. — А чем ты лучше?! Ты купил меня и играешь моими чувствами из-за дурацкой мести! Боль? Когда мужчина, который нравится, наутро после секса не смотрит на меня, это и есть боль.

— Дарья. Ты не понимаешь, кто я, и что со мной происходит!

— Ну, так…

Я не успеваю договорить.

Пол под нашими ногами приходит в движение.

— Какого чёрта?!

В тот же момент, как ответ на вопрос Рисая, из-под пола вырываются круглые стеклянные стены. Они окружают нас с двуликим, и мы оказываемся заперты внутри.

— Что это?! — рявкает на меня взбешённый Рисай.

— Я не знаю. — Виновато глядя на него, трясу головой.

Теперь золотисто-жёлтые радужки глаз двуликого вновь рассечены вертикальными зрачками.

— Твою ж…! — Он ударяет кулаком по видимому стыку двух половин стены, но ничего не меняется. Рисай рывком бросается на меня и, прижимая к стеклу, рычит: — Сколько?!

Я не знаю как, но понимаю, что он имеет в виду. И с трудом выдавливаю:

— Два… Я оплатила два часа…

— Проклятье!

Наверное, Рисай испытывает желание придушить меня. Свернуть шею, как маленькой бестолковой птичке. Так ярко горят сейчас звериной яростью его глаза.

Но в следующий миг под нами открывается люк, и стеклянная кабина летит вниз…

Дарья

От страха закрываю глаза. В поиске защиты всем телом вжимаюсь в двуликого. На долю секунды мерещится, будто вместе с лифтом обрывается и проваливается в пропасть моё сердце.

Резкий рывок в сторону…

Звук удара…

Как обычно в подобных случаях, женская фантазия, приправленная паникой, рисует самые ужасные картины.

Разбитая вдребезги кабина. Груда окровавленных осколков. И мы с Рисаем…

Желудок едва не выворачивает наизнанку.

И, кажется, я вздрагиваю.

— Ну-ну, тише, куколка. — Двуликий гладит меня своей широкой горячей ладонью по спине. — Уже можно дышать.

Только после слов Рисая соображаю, что на время задержала дыхание.

Мы больше не падаем и всё ещё живы.

Я могу даже выглянуть поверх плеча двуликого, чтобы узнать, куда мы, в конце концов, упали. Но почему-то так и не решаюсь.

— Мы что, даже не разбились вдребезги?

Осмеливаюсь лишь пошевелиться в тесных объятиях, открыть глаза и взглянуть на двуликого.

— Насколько понимаю, нет. — Губы Рисая чуть заметно искривляются в незнакомой хищной улыбке. — Похоже, тебя просто развели на деньги и убедили заказать двухуровневый зал. Для большой и шумной… компании. Неудивительно, что здесь есть лифт, доставляющий пары в игровую.

— В игровую? — переспрашиваю я, глядя, как в его вертикальных зрачках играют блики. И замечаю, новую странность. Часть тёмной щетины на щеках и скулах Рисая, словно под специальный трафарет, окрашена в рыжие полосы.

— Ты вообще слышала когда-нибудь о разных сексуальных забавах, эротических игрушках? Может, о ролевых играх?

Краснею от стыда до самых кончиков волос, но всё же киваю утвердительно. Да, Рисай был первым моим мужчиной. Но это вовсе не означает, что у меня нет глаз и ушей.

Невольно вспомнив о вчерашнем сексе, стараюсь сосредоточиться на чём-то другом. Только бы не думать о том, почему внешность Рисая так меняется, начиная с нашей первой ночи.

— Вот и чудно. — Двуликий разворачивает меня лицом к разъехавшейся в стороны стеклянной стенке лифта. — Значит, мне не придётся тратить время на долгие объяснения.

Рисай выводит меня из лифта, легонько придерживая за плечи.

Ему, действительно, не надо ничего объяснять. Я всё вижу своими собственными глазами.

Огромная комната, оформленная в чёрно-красных тонах. На стенах с шелкографией висят такие же ночники, как в предыдущем зале.

Возле одной из стен стоит красный кожаный диван с несколькими подушками-валиками разных размеров.

На возвышении в самом центре комнаты немыслимых размеров кровать со странной конструкцией из металлических перекладин, крюков и петель.

На чёрной шёлковой простыне лежат две новенькие маски, пара одноразовых тюбиков, содержимое которых для меня остаётся загадкой, и упаковка презервативов.

Перевожу взгляд в сторону и замечаю две металлические стойки. На них как на вешалке висят вещи, при виде которых меня с головой накрывает паника.

— О, господи! Прости. — Я отворачиваюсь и утыкаюсь носом в грудь Рисая. — Мне, правда, ничего об этом не сказали. Я не знала, что всё будет так!

— Всё нормально, Дарья. — Рисай сжимает мои плечи и силой заставляет оторваться от него.

Если бы не он, я, наверное, умерла бы от страха ещё там, в лифте. Но сейчас мне кажется, что я готова умереть во второй раз. Уже от стыда.

— Рисай, ты правда не злишься на меня? — прищуриваю я глаза и смотрю с недоверием.

Ну, почему у меня такое чувство, будто двуликий всё ещё зол? И теперь бояться его мне нужно сильнее, чем когда-либо.

Почему именно сейчас мне больше всего хочется бежать от него без оглядки? И какого чёрта вместо этого я продолжаю стоять, дрожа в его руках, и смотреть ему в глаза?

— Я правда не злюсь, моя куколка, — кивает он совершенно спокойно.

И только шальные отблески желтых ночников отражаются в чёрных прорезях его вертикальных зрачков.

И только незнакомая хищная улыбка вновь медленно расползается по его идеальным губам…

Глядя на Рисая, я уже жалею о своём опрометчивом поступке. И моментально включаю задний ход.

— Знаешь, а давай, лучше поднимемся и вернёмся домой. Чёрт с ними, с деньгами! — Стыдно признаться, но больше всего в этой комнате меня пугает не двуликий. Кое-что другое. — Признаю, это самое ужасное свидание.

Вновь украдкой бросаю косой взгляд на две стойки с целым набором плёток из разных материалов, с метёлками из широких полос кожи с металлическими шариками на концах. И ещё много с чем. На этих стойках вообще полно предметов, предназначения которых я не могу даже вообразить.

Рисай усмехается.

Сначала он просто ослабляет объятия, а затем и вовсе отпускает меня. Но не спешит отвечать.

Оставив меня одну, двуликий направляется к лифту.

Некоторое время он внимательно изучает обе половины его раздвинувшейся стены. А после проводит ладонью по краю одного из стыков стеклянного лифта.

Пользуясь возникшей паузой и тем, что Рисай отвлёкся, я тихонько проскальзываю мимо кровати и останавливаюсь поближе к заинтересовавшим меня стойкам.

Если говорить точнее, то меня интересует предмет, висящий на одной из них. Длинная кожаная плеть с чёрной рукоятью и раздвоенным, словно змеиный язык, концом.