Параллельная жизнь (СИ) - Чернов Сергей - Страница 19

– Что за шоу? – ЮСон прямо светится любопытством.

– Да всё, как всегда. Песня, возможно парой споём. Ролик будет.

– Рекламу в ролик можно вставить, – с энтузиазмом добавляет ЮСон.

– Конечно, господин директор. Я знаю, – я изображаю самую сладенькую улыбку, на которую способен. С изрядной долей яда. Забылся ЮСончик, забылся. Реклама там будет. Но это будет только МОЯ реклама. В МОЙ карман. И в карман моих партнёров, разумеется. Среди которых родное агентство не числится.

ЮСон кривится.

– Жадная ты, ЮнМи…

Молчу, жду…

– …госпожа ЮнМи.

– Вовсе нет, господин директор. Была бы жадной, не отдавала бы вам семьдесят процентов. Кстати о жадности, мой рекламный контракт тоже надо пересмотреть.

ЮСон кривится ещё больше… и начинается битва…

Выхожу минут через сорок, пошатываясь. Охренеть! До чего же люди есть, настолько до чужого добра охочие! Вырвал вместо пятнадцати процентов по контракту ещё с СанХёном сорок. Мог, чувствовал, что могу, вырвать сорок пять. Но сил уже нет. Гнусный жадный пацак!

– Ржавый якорь от затонувшего «Титаника» тебе в ж… и обратно вместе с тобой к «Титанику» тентаклеобразным кальмарам на закуску и сексуальное утешение! – и как-то легче становится. Стал понимать менталитет русских моряков. Если тяжело стало, заверни ругательство покруче, сразу станет веселее.

Одна радость, есть подарок для БоРам. И не только для неё. Захожу в зал и объявляю.

– Теперь я высочество не только для БоРам. ХёМин, ты тоже будешь с песней. Даже с двумя. С подпевкой БоРам и КюРи.

– Не поняла, – трясёт головой БоРам, – я только на бэк-вокале?

– Нет, – ласково говорю я, – у тебя отдельная песня, плюс бэк-вокал у ХёМин.

– Тебе, ИнЧжон, директор тоже песню пробил. Я не стала возражать, ты потянешь. Так что, СонЁн-сонбе, тебе легче будет.

– О, наше высочество! – завопила БоРам. Ласково и покровительственно улыбаюсь всем. Потом успокаиваю.

– СонЁн опять заработает больше всех. Но так карта легла. У неё голос для Японии самый выигрышный, грех не воспользоваться. По-хорошему, ей вообще всё надо петь, но одной тяжело всё вытаскивать. Ты, ДжиХён, меньше всех загружена, но что-нибудь придумаем. Или на рекламе своё возьмёшь.

А потом скопировал американских деятелей бизнеса и не только. Раздал указания, кому что учить и делать, громко хлопнул в ладоши и напутствовал:

– Всем всё понятно?! Тогда по местам и за работу!

13 октября. Штаб головной части 2-ой дивизии КМП.

Часть, к которой приписана Пак ЮнМи. 10 часов утра.

Сижу в штабе части. Первый раз в кабинете начштаба дивизии. Он у нас в звании полковника, рядом его зам, подполковник. Ещё один подполковник с помощником майором из штаба корпуса. Мой куратор от корпуса морской пехоты. Удостоился чести иметь личного куратора из старших офицеров. Ещё один подполковник – организатор делегации. Все сидим вокруг длинного стола, примыкающего к главному, за которым сидит начальник штаба. Видимо, военная и гражданская бюрократия во всём мире устроена одинаково. И правильно, зачем изобретать велосипед.

Вчера в агентстве потрудились по-стахановски. Вчерне можно считать, что к турне мы готовы. Недоделки можно устранить прямо во время турне. Конечно, если время дадут. А то устроят организаторы тотальный режим непрерывной эксплуатации с утра до вечера. Как в прошлый раз, ни вздохнуть, ни…

Между делом попробовал на прочность свой голос. Пока нет, до предельных нагрузок далеко не доходил. Осторожность прежде всего. За край уже опробованных возможностей не выходил, но чувствую, могу шагнуть за них достаточно далеко.

Держусь спокойно, но колокольчик в голове позвякивает. Человек в погонах себе не принадлежит. И у командиров всегда есть соблазн затребовать несусветного. Друзья, служившие в армии в прежней жизни, щедро делились подобными историями. В таких ситуациях, наверное, срабатывает психология лени. Любой начальник или командир испытывает соблазн всё спихнуть на подчинённого. И плохие командиры, которые, к сожалению, как тараканы могут завестись везде, легко этому соблазну поддаются. Выглядит примерно так: офицер, например, ставит задачу солдату отремонтировать освещение. На вопрос, где взять инструменты, даётся ответ: «Ну, возьми где-нибудь». Такой же ответ даётся на второй вопрос, где взять исправные лампы и выключатели вместо вышедших из строя: «Найди где-нибудь, прояви солдатскую смекалку». Неисполнение пусть дурацкого, но приказа, карается. А я, между прочим, служу в режиме военного времени. По закону меня и пристрелить могут на месте.

Понятно, что реально ничего такого не должно случиться. Но кто их маму этих военных знает? Запомнилась одна фраза из реалий российской армии: «В военное время косинус альфа запросто может равняться четырём». М-да…

Запевает, пардон, начинает подполковник-организатор.

– Госпожа сангса, мы знаем, что у вас есть сертификат с очень высоким баллом по французскому языку. Но желательно провести дополнительное тестирование с привлечением носителя языка.

Пока думаю, а где они его возьмут, язык, который на этот раз мне не враг, выдал сам:

– Пуркуа па? Трэ бьен… – и с начала и дальше говорю по-французски, – Си ву трувэ ён франсе, пуркуа па?

Ответ выдал машинально, сразу опомнился и кратко перевёл:

– Хорошо. Если найдёте француза, почему нет?

Впечатлил. Офицеры переглядываются, организатор продолжает:

– Чтобы вы выглядели достойным представителем корейской армии, вам нужно пройти интенсивный курс огневой, тактической, физической и строевой подготовки.

Предупреждающий колокольчик в голове загудел прямо набатом. Мило улыбаюсь, но внутри спешно возвожу оборонительные рубежи.

– Сомневаюсь, что такое возможно в приемлемое время и с удовлетворительными результатами. Чтобы довести мою военную подготовку до уровня, соответствующего моему званию, требуется полгода экстремально интенсивных занятий. А лучше год.

Офицеры переглядываются. В дело вступает начштаба.

– Госпожа сангса, мы знаем, что физическая подготовка у вас уже на хорошем уровне. И у вас профессионально отличная координация. Вы танцовщица. Поэтому и со строевой проблем не должно быть…

Вклиниваюсь в паузу.

– Моя физическая подготовка, вполне возможно, вас даже приятно удивит. Но есть ограничения, турник, канат или брусья для меня абсолютно противопоказаны. Пальцы огрубеют и покроются мозолями, а это для пианистки абсолютно не допустимо. То же самое касается и тактической подготовки.

Начштаба глядит на своего зама, тот что-то выводит в блокноте.

– Мы знаем, что вы умело обращаетесь с ножами, – это организатор говорит. Ага, да это вся Корея знает, и не только она.

– Это довольно редкий элемент боевой подготовки спецподразделений. Значит, уже этому вас учить не надо…

– Надо! – неожиданно для себя воодушевляюсь, – О ножевом бое не имею никакого представления…

– А хотите? – организатор светится улыбкой змея-искусителя.

– Хочу, – отвечаю не подумав. Но когда позже обдумал, тоже и не решил, правильно ли поступил. Оно бы и ни к чему, но очень хочется.

Разговор закруглил, попытался закруглить, начштаба.

– Итак, госпожа сангса, с сегодняшнего дня начинаем вашу подготовку и до самого отлёта в Париж…

– Только три дня, – уточняю я, – только три дня могу выделить. Иначе турне в Японию окажется под угрозой срыва. Я не только участница группы «Корона», но и продюсер всего проекта целиком.

Опять все переглядываются. Да, вот так! Со мной трудно, а думаете, мне легко? В итоге меня убалтывают считай на пять дней, считая текущий и канун отбытия делегации из Кореи. Разрыв будет в два дня. Должно хватить.

И за меня взялись… угадайте с одного раза, кого мне поставили непосредственным инструктором? Конечно, мажора. Объявляет об этом нам женщина с капитанскими погонами с фамилией Мун. Объясняет процесс обучения, пряча хитрую улыбочку.

– Госпожа сангса, в случае неверного исполнения приказа, ефрейтор Ким будет отжиматься до тех пор, пока вы не достигнете удовлетворительного результата.