Его тайные желания (СИ) - Кит Тата - Страница 3

— Конечно, — кивнула она, запыхавшись после питья. — На парах же так удобно спать.

— Понятно, — закатила глаза и повела пьющую подругу в направлении нужной нам аудитории.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пары шли привычным, неспешным чередом и на каждой из них подруга сначала умирала от скуки и головной боли, а потом спала, не боясь, что ей за это может прилететь.

— Вилка! — ткнула ее локтем под ребра, когда преподаватель пошел по рядам раздавать методички. — Ахтунг!

— Так! Всё! Я в теме! — всполошилась она и начала хаотично поправлять прическу и озираться по сторонам. — Что за движ?

— Сиди и улыбайся, — почти не шевеля губами, ответила ей.

— В этом я отличница, — в той же манере ответила подруга. Приняла из рук преподавателя книжечку и без особого интереса пролистала её. — Всё, зачет у меня в кармане?

— Ага, диплом сразу.

— Слушай, — толкнула она меня в плечо. — А ты чего сегодня такая в облаках летающая?

— И это говорит мне человек, который бессовестно дрыхнет третью пару подряд, — покачала головой.

— Не играй в мамочку, — фыркнула Вилка. — Что, тот секси-дед опять за трамваем твоим сталкерил?

— Он не дед, — в сотый раз поправила ее и в миллионный раз пожалела о том, что ей об этом рассказала. — Он, просто, старше меня.

— Ага, и возможно, твоей мамы, — не удержалась подруга. — Я же говорю — дед. Секси-дед, так уж и быть.

— Отвали, неромантичная ведьма, — демонстративно надула губки и обиженно скрестила руки на груди.

— Да, ладно тебе, Ди, — приобняла она меня за плечи. — Возьми и познакомься с ним.

— Как? Он в машине, я в трамвае. Как я смогу с ним познакомиться? Выучить язык жестов и понадеяться, что он давно его знает?

— И еще я после этого неромантичная, — фыркнула Вилка. — Пока стоите в какой-нибудь пробке, выбеги из своего стеклянного трамвая и сядь в его машину, не спрашивая. Прикинь, как он офигеет? Или на трамвайном стекле, которое, по-любому, грязное, напиши свой номерок. Ну, или в тетради для конспектиков своих. И понадейся, что он разглядит твой номерок через грязное стекло и без очков.

— Вот ты никак без своего яда, да? — воззрилась на нее. — Вроде, вполне себе достойные идеи, но таким ядом пропитала, что мне уши хочется помыть.

— Моя нежная фиялка, — разомлела Вилка и обняла меня крепче. — А если я скажу слово «пися», ты сознание потеряешь?

— Дважды, — ответила я серьёзным тоном. — По разу на каждый слог.

— А если «пися в писе»? — ехидно спросила подруга.

— Всё, мне плохо, — приложила ладонь ко лбу и изобразила потерю сознания.

— Нежное создание, — снисходительно произнесла Вилка. — А ты с тем дедом, если у вас, конечно, что-то срастется, собралась в домино играть?

— В лото.

— Я слышу, как от этого слова прокис последний дед.

— Отвали, — рассеялась я и толкнула ее плечом в плечо. — Я об этом не думала. Мы встречались взглядами раза четыре за полтора месяца. Не думаю, что так выглядит начало отношений. И перестань называть его дедом. Ты тоже встречаешься с мужчинами постарше, но дедушками их не называешь.

— Ну, я их по-разному называю, — кокетливо поиграла она бровками.

— Фу! Не продолжай.

— Действуй, подруга, — произнесла Вилка, устраивая голову на локте, чтобы продолжить прерванный сон. — А то дед-то не молодеет. Да, и вообще, всё и начинается со взгляда. Диалог глаз, так сказать. Чем-то же вы друг друга зацепили, если этот диалог у вас налажен.

— Может, ему смотреть от скуки больше некуда? — дернула плечом.

— Так ты и проверь, — уже засыпая, ответила Вилка. — Пошлет, так пошлет. Нет — потрахаешься, наконец-то.

Кончиками пальцев отвесила ей подзатыльник и посмотрела вокруг себя, чтобы убедиться в том, что её никто не слышал.

Но, как бы Вилка не преподносила свой совет, доля очевидной истины в нем была: чтобы знать наверняка, нужно проверить.

Сколько прошло дней с момента последнего пересечения наших взглядов с тем незнакомцем в авто? Неделя? Полторы?

Десять дней.

Я точно знала и помнила, что это было десять дней назад. Но я не знаю, что движет мной в миг, когда я ищу его взгляда в каждой черной машине, хотя прекрасно знаю, что эта машина не принадлежит ему.

Как идиотка, все эти десять дней, рисовала в голове образы того, как мы, наконец, начнем общение. Как он будет обескуражен мной и сойдёт с ума от невероятного обаяния, которое я источаю круглосуточно. Как я утону в омуте светлых глаз, цвет которых смогу узнать точно. Возможно, они серые, как пасмурное небо над нашими головами, или лазурные, как прозрачная водная гладь под лучами солнца. В любом случае, наша первая встреча должна быть похожа на сказку. Уверена, взрослые мужчины знают толк в ухаживаниях и уже не совершат ошибки, способные меня обидеть или оттолкнуть. Почему-то хотелось верить, что он именно тот принц, которого я старательно рисовала в своих мечтах последние годы. Не знаю, чем он вызвал у меня такое доверие. У нас есть только странные взгляды и не более того. Всё остальное может остаться лишь вывертами моей бурной фантазии в пределах черепной коробки, так как на мир, и даже на него, я, скорее всего, всё еще смотрю через розовые очки.

Но мне всего девятнадцать лет и, возможно, мечтать в этом возрасте позволительно. Все мечтают. Все хотят лучшего и большего для себя и близких. Нет ничего предосудительного в том, что человек желает получить что-то такое, отчего на душе станет особенно тепло. Без мечты и замёрзнуть можно.

Трамвай в своём обычном неторопливом темпе вёз меня домой. Все эти десять дней я придумывала, как буду (о, ужас!) «подкатывать» к незнакомому мужчине, чтобы каким-то невероятным способом дать ему свой номер телефона. Сердце заходилось каждый раз, стоило мне прокрутить в голове сценарий этой авантюры. Но, как сказала Вилка, если не попробуешь, не узнаешь.

Попытка — не пытка, решила я и носила повсюду с собой большой блокнот, на каждой странице которого было выведено по одной цифре моего номера телефона.

По цифре черным маркером на каждый белый лист.

Краснела каждый раз, когда представляла, как я буду показывать ему эти листы через толстое стекло трамвая. Чистейшей воды глупость, но от предвкушения трепет внутри лишь нарастал.

Сумерки сгущались. Увидеть водителей с высоты трамвая было сложно. Даже, если я, всё-таки, смогла бы разглядеть того мужчину, то сомневаюсь, что он увидел бы мой номер.

Перелистывая в телефоне песни, бегло оглядела других пассажиров, коих оказалось немного. Все они, как один, сидели со скучающими лицами и без интереса смотрели в боковые окна. Одна я как дурочка, почти подпрыгивала на месте у заднего окна, ожидая неизвестного или встречи с неизвестным.

Вдруг он маньяк-убийца, который заманивает в свои сети молодых и наивных, а их потом находят по частям в скворечниках?

Так, Диана, не думай о плохом!

Думай о том, как он на тебя смотрит.

Под аккомпанемент самой лиричной песни на свете вновь начала приглядываться к машинам, надеясь увидеть ЕГО.

Одна машина, другая, третья, но всё не то. Всё — не ОН.

Сердце стукнуло о грудную клетку раньше, чем я успела сообразить, что прямо за трамваем следует его машина. Подбородок, украшенный контролируемой небрежностью виднелся в темноте салона в момент, когда рядом проезжали встречные машины, освещая его ослепительным светом фар.

Его автомобиль держал дистанцию, но не позволял кому-либо вклиниться между ним и трамваем, в котором едва находила в себе силы, чтобы сдержать улыбку.

Сейчас час-пик и, возможно, я успею показать ему в блокноте весь свой номер и даже несколько раз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Трамвай плавно направлялся к роще, насколько я помню, в том направлении обычно почти не было пробок, так как улица была очень узкая и машинам там места просто не оставалось. А это значит, что я могла только подготовиться к показу номера, пока трамвай будет набирать скорость по той улице, чтобы затем вновь попасть в гущу пробки и увязнуть там как в киселе на долгие минут двадцать. Впрочем, до моей остановки осталась всего одна. Так что придется понадеяться на то, что пробка будет долгой или тот мужчина очень сообразительным и внимательным.