Сердца трёх (СИ) - Алвин Лана - Страница 11

— Ага, чтобы иметь возможность свалить в любой момент или даже выгнать несчастную девушку из собственной квартиры, — говорю ему.

— Вы меня совершенно напрасно записали в монстры, — усмехается Ник. — Я вовсе не такой. Но институт брака все же не признаю.

— Вы лучше в другом признайтесь, — кидаю в ответ. — От вас невеста со свадьбы убежала, да?

Ник внезапно останавливается, словно наткнулся на невидимую стену. Мы с Мишей тоже замираем. «Кажется, сейчас будет скандал», — уныло думаю, решив, будто нашла у Ника самое больное место и ткнула туда со всей силы. Но наш проводник стоит, не шевелится.

— Ник, — начинаю робко. — Если я вас обидела…

— Назад! — шепчет он.

— Что?

— Назад! Быстро!

Мы с Мишей начинаем пятиться, не понимая, что случилось.

— Ник, вам помощь нужна?! — кричим ему.

И вдруг стоящий перед нами метрах в десяти парень внезапно пропадает. Только видим, как он взмахнул руками и… исчез под землей. Оттуда послышался сильный шорох, стук, скрежет. Мы замерли в ужасе и так стояли ещё несколько минут, боясь пошевелиться. Что там такое произошло?!

— Стойте здесь, я посмотрю, — говорит Михаил и идет туда, где пропал Ник.

— Нет! — хватаю его за руку. — Я одна тут не останусь!

— Только осторожно. Внимательно смотрим под ноги.

Мы коротенькими шажками медленно движемся вперед. Когда подходим ближе, всё становится понятно и жутко одновременно: перед нами простирается на несколько метров влево и право расщелина метра два шириной. Вот в неё и провалился Ник — она, видимо, образовалась тут недавно из-за ливня, но почему опытный мужчина её не заметил? Я не знаю.

Миша ложится на живот и, глядя вниз, кричит:

— Ни-и-и-к! Вы там?! С вами всё в порядке?

Укладываюсь рядом

— Ни-и-и-ик!

Наши голоса разносит по расщелине эхо. Но в ответ никто не отзывается. Мне становится страшно: неужели он погиб?!

— Я спущусь вниз, посмотрю, — говорит Миша, раскрывая рюкзак. Достает оттуда моток верёвки, молоток.

— Но как ты её закрепишь? — спрашиваю, оглядываясь.

— Видишь вон тот камень?

Киваю.

— Давай постараемся его придвинуть поближе, — предлагает Миша.

Вдвоем, напрягая все силы, толкаем к расщелине большой валун. Он весит, мне кажется, целую тонну. Надрываемся почти, но другого выхода нет: если Миша станет спускаться с моей помощью, удержать его не смогу.

Он обвязывает веревку вокруг камня, другой конец кидает в расщелину. Берет в рот маленький фонарик и осторожно лезет вниз.

Лёжа на краю пропасти, трясясь от страха, я вдруг прошу силы небесные, чтобы Ник оказался жив. «Господи, пожалуйста, пусть с ним всё будет хорошо», — думаю и ловлю себя на мысли, что этот ироничный тип мне за несколько проведенных рядом дней стал очень дорог. Не просто как мужчина, который постоянно рядом и готов помочь, несмотря на свой язвительный характер. А как человек, способный принимать ответственные решения за нас обоих. Я рядом с ним себя чувствую спокойно.

Миша между тем продолжает спуск.

Я смотрю, как Михаил продолжает погружаться в темноту, мне становится жутко: а что, если он тоже пропадёт, как и Ник?! Я ведь тогда совсем одна останусь на острове! По спине бежит холодок, но говорю себе строго: «Не смей, Лена. Как ворона тут на суку. Каркаешь. И вообще. Не надо быть такой эгоисткой!»

После выговора себе становится чуть легче. «Всё будет хорошо», — твержу, не переставая. Слышу снизу шорохи: там осыпаются земля и камешки. Кряхтит Михаил. Непросто ему, офисному работнику, спускаться по обычной верёвке. Тут умение нужно. Хорошо, парень обладает хорошо развитой мускулатурой, значит сможет.

— Ну как там дела? — кричу вниз спустя несколько минут, не выдерживая напряжения.

— Не вижу его пока! — отзывается Михаил.

— Господи, пожалуйста, только бы он выжил! Только бы… — начинаю шептать. И Ник, который провалился в проклятую расщелину, теперь мне кажется не саркастичным мужчиной, готовым сыпать ироничными иголками во все стороны, но человеком с отличным чувством юмора, находчивым и очень смелым.

Мне хочется, чтобы он поднялся поскорее целым и невредимым.

Проходит ещё минут двадцать.

— Миша! Как там дела? — опять кричу вниз, хотя уже не вижу ничего. Снаружи слишком светло, внизу тьма непроглядная, и только луч фонарика мелькает.

— Продолжаю поиски, — слышится далёкое в ответ.

— Ник, пожалуйста, найдись, — шепчу, вглядываясь в расщелину. — Честное слово, я буду тебя во всем слушаться. Только не погибни там.

Я даже всхлипываю, — так себя накрутила, аж до слёз. Вспоминаются все те хорошие моменты, что были у нас с Ником. Как он мне обувку делал, как лазил на пальму за бананами, как принес купальник, чтобы я из океана голая не выходила.

Утираю слёзы, благо рядом нет никого, никто не увидит.

— Миша! Как там дела? Видно Ника? — опять кричу. Да когда же наконец он его отыщет! Может, нашему проводнику помощь нужна, а этот нерасторопный тип ползает там, как черепаха! Начинаю уже немного злиться. Мне кажется, что надо было самой туда лезть. Михаил, он какой-то… слишком медлительный! Сначала подумает, а потом уже решает. А надо, как Ник: действовать стремительно! Пришел, увидел, победил!

На этот раз Михаил даже не удостаивает меня ответом, отчего я нервничаю ещё сильнее.

— Ник, миленький, я тебя прошу. Вернись, — опять перехожу к близкой степени отчаяния. — Я буду делать всё, что ты захочешь…

— Честное слово?

— Честное-пречестное, — отвечаю, глядя вниз. — И никогда больше не буду с тобой спорить, только выживи, умоляю.

— Ну смотрите, миледи, вы слово дали.

— Дала, конеч…

Я замираю. Слово застревает во рту. Медленно поворачиваю голову налево.

Рядом, в полуметре, сидит Ник. Весь перепачканный землей, но живой и, кажется, даже невредимый. Смотрит на меня и улыбается, сверкая белыми зубами, которые на его чумазой физиономии кажутся жемчужными.

— Вы?! — смотрю на него, и глаза у меня в это мгновение, кажется, размером с блюдце. Каждое.

— К вашим услугам, миледи, — кивает Ник. — Простите великодушно, что сидя. Ноги устали, пока карабкался. И вот, смотрите, — он показывает ободранные до крови ладони. — Пострадал немного. не желаете ли подуть? Или сделать компресс? Я бы и от поцелуя не отказался.

— Да… вы… — вскакиваю на ноги, совсем позабыв, что рядом расщелина. — А-а-ай! — Вскрикиваю, поскольку оступилась и потеряла равновесие.

Ник мгновенно вскакивает и успевает ухватить меня за футболку, а потом резко тянет на себя. Я, всплеснув руками, лечу прямо на него. Мой спаситель шлепается на землю спиной, я — на него, и он крепко обхватывает меня в полёте руками, прижимая.

Бу-бух!

— Ух… — стонет Ник, крепко приложившись телом об землю с камнями.

Я лежу на нем, зажмурив глаза и часто-часто дыша. Господи, я же чуть вниз не сорвалась, и он меня спас! Раскрываю глаза… и близко вижу ясные очи Ника. Он улыбается, а потом неожиданно тянется ко мне лицом и… прижимается губами.

Хрясь!

Это я, не выдержав такой наглости, оттолкнулась от нахала и влепила ему пощёчину. Потом резко встала, поправляю одежду.

Ник поднимается с земли, кряхтит и потирает спину.

— И это мне благодарность за спасение? — усмехается.

— Ещё раз станете ко мне приставать, я вам… я вас… Я на вас в суд подам за сексуальное домогательство! — бросаю ему в лицо.

В ответ Ник звонко хохочет. Но тему не продолжает. Идет к веревке, упирается ногами и начинает её тянуть.

— Эй, гном! Выбирайся уже из своей пещеры, чего ты там ищешь? Золото само наружу выбралось!

«Ха! Ну и тип! Сам себя золотом прозвал!» — язвительно думаю. И вытираю губы влажной салфеткой, прихваченной с яхты. А самой ох, как не хочется этого делать! Почему-то на коже осталось то самое, сильное, яркое ощущение от губ Ника. Они у него не такие уж и тонкие, как может показаться. Нормальные, даже полноватые слегка. И когда он меня целовал, то я ощутила: у него по этой части очень большой опыт. Потому что хоть и длилось прикосновение всего пару секунд, мне… Ох, как же стыдно признаваться! Мне понравилось!