Сага об орке. Выбор сделан (СИ) - Чиркунов Игорь - Страница 66

Блин, да что такое! Даже сказочные злодеи здесь едят овощи! А мы-то чем хуже?

К визгу Стейновых отпрысков прибавились охи-ахи детей Колля. Его семейство сидело левее меня. А вот Бедвар сидящий рядом с отцом лишь презрительно скривился, дескать мне ли, почти взрослому пугаться каких-то сказок! Но я с усмешкой уловил, как в какой-то момент пацаненок опустил взгляд, и тревожно окинул свою одежду? Вдруг Йольский кот все-таки найдет к чему придраться!

В какой-то момент, видимо посчитав что близится полночь, все огни в доме потушили. Даже в очаге. Я почувствовал, как Гретта, протянув руку через стол нащупала мою ладонь, сжала.

— Это Самайн, — услышал ее шепот, — смерть Солнца.

На секунду я проникся всеобщим настроем, сердце екнуло: а вдруг Солнце не возродиться вновь? Так и останется мир, погруженный во мрак? Но тут же отогнал эту мысль — Гера, ты-то хоть в детство не впадай! Какой мрак? Какая «смерть Солнца»? Зимнее солнцестояние, Солнце в самой южной точке эклиптики… Кажется я уже «накидался», с чего бы в голове всплывал школьный курс астрономии?

Наконец в кромешной тьме раздались удары кресала по кремню, неожиданно ярко сыпанули искры, высветив сосредоточенную физиономию Гунара, и здоровенное бревно в очаге, коего там ранее не было.

— Йольское полено, — опять шепот Гретты, — его обязательно нужно зажигать от сохраненных остатков старого.

Огоньки зародились где-то в глубине очага, стали разбегаться по дереву, и вот уже тьма отступила в углы комнаты, заметалась там, прогоняемая разносимыми по своим местам светильниками, зажжёнными от этого нового света.

— Солнце родилось! — как-то даже торжественно провозгласила Гретта, улыбаясь мне радостной, светлой улыбкой. Как будто у Гунара могло не получиться, и нам всем грозило кануть во мраке.

Лица присутствующих тоже осветились радостной надеждой, все дружно загомонили, вновь раздалось бульканье наполняемых кубков, еда снова начала перекочевывать с общих блюд на тарелки…

Я уже говорил, что празднование затянулось на двенадцать дней? Сам оказался не готов к подобному. Ели, пили, умудрились поплясать под звуки деревянных дудочек и подобия маракасов. На четвертый день к нам приперлись мужики с Грегеровского одаля, и естественно все ужрались до беспамятства. Как оказался в постели — не помнил, наверно Гретта перекантовала туда мою тушку от стола. Через день Гунар, Хельми, Колль и я поперлись в одаль к Асбьёрну, что в общем-то закончилось ровно тем же: на какой-то кружке пива мое сознание выключилось, разве что проснулся на полу, в общей куче.

Йольское полено тлело в очаге все это время. Как мне кто-то объяснил, это тоже было определенным гаданием — если его хватит на все двенадцать дней и тринадцать ночей — значит весь год пройдет благополучно.

На десятый день, когда у меня наступило временное отрезвление, в силу того что алкоголь уже не лез, Гретта огорошила.

— Ты помнишь, что обещал пойти со мной после Йолья к вёльве?

Вашу мать, да когда я такое обещал?

— Э-м-м… — осторожно протянул я.

— Это день судьбы! Все, что будет сделано в этот день до захода солнца определит события будущего года!

— Эт-т верно, — икнул сидящий рядом Стейн. Блин, сколько в тебя лезет? Сразу видно, кто здесь настоящий орк, а кто слабый полукровка — остальные мужики до сих пор хлестали мед как не в себя! — Нет более верных знамений, чем те, что явлены в день после Йоля!.. Давай выпьем, Асгейр.

Я отвел его руку с кружкой.

— Не, не лезет больше.

— Слабак! — констатировал плотник, опрокинул в себя предназначавшуюся мне кружку, и вновь уронил голову на стол.

И вот мы уже полдня топаем вдвоем в направлении — как мне кажется — восток-юго-восток. Вышли ни свет ни заря, я запасся вторым плащом, парой одеял, небольшим запасом еды. Еще Гретта наказала взять с собой рыбы, чтоб принести в дар богам, и подмазать ведьму. Богам набрали простой мороженной, ну а спецу в оплату копченой, причем Гретта самолично отбирала покрупней и пожирнее.

За поясом топор, на поясе одинокий короткий сакс, на левом плече Фродин маленький щит, с заклеенными отметинами от копья после памятных событий, на правом Фродино же копье. Арбалет, в кожаном чехле с десятком болтов шлепает по левой ноге, подвешенный к поясу.

Гретта показала, что на лыжах она тоже не новичок, но все же тягаться со мной ей было тяжело.

С самого утра, как только вышли, погода благоприятствовала — ветра особого не было, снег не сыпал, потом даже солнышко немного порадовало, проглядывая сквозь прорехи в тучах. Но к полудню прорехи затянулись, показались первые «белые мухи», сначала редкие, но с каждым шагом летевшие все гуще. Вскоре и ветерок начал разгуливаться.

— Не устала? — вновь обернулся я к девушке, — Может привал?

— Давай, — выдохнула наконец выбившаяся из сил подруга.

Свернули к ближайшему леску, спрятавшемуся в неглубокой балочке, я нарубил веток посуше, настрогал мелкой щепы, запалил костерок. Сверху водрузил маленький котелок, выпрошенный в долг у Келды, налил меда, настрогал вяленого мяса. Странная получится смесь, зато горячая и питательная.

— Как ты?

— Дойду, — отмахнулась Гретта.

Я молча встал, взял ее понягу, повернул к девушке.

— Эти узелки ты не хочешь мне отдавать? — ткнул в два маленьких.

Хорошая штука эта деревянная рама с заплечными ремнями, к ней как к станку можно привязывать все по отдельности.

— Асгейр, не надо. Я донесу, — попыталась возразить Гретта. Голосок звучал крайне устало.

— Я другой вопрос задал.

Молчание.

— Значит эти, — резюмировал я, и не обращая внимания на слабые попытки отстоять право нести свой груз самостоятельно поснимал с поняги всю остальную поклажу, перевязав на свою. — Если надо, я и тебя понесу на себе.

Девушка наградила благодарным взглядом.

Перекусили, собрались.

— Все-таки, возьми мои палки.

— Я же говорю, я не умею с ними ходить!

Это да, моя манера ходить с лыжными палками всех, кто это видел, удивляла.

— Не сложно. Просто опирайся на них. Руки устанут — отдашь.

Когда вышли из-под защиты склонов овражка, оказалось, что ветерок уже разгулялся. Видимость постепенно снижалась, поземка вот-вот грозила перерасти в метель.

Прошли еще несколько километров. Метель все же разгулялась, видимость упала до десятка метров.

— Может остановимся? Я не знаю этих мест, можем промахнуться мимо жилища твоей ведьмы. Лучше переждать метель.

— Нет, Асгейр! Нам надо попасть к ней именно сегодня! Ты не понимаешь, какой сегодня день! Пошли, я, кажется, узнаю эти места.

И тут до слуха долетел волчий вой.

— Волки! — вскрикнула девушка.

Я обернулся, посмотрел в ее испуганные глаза.

— Ерунда. Несколько раз встречался. Не нападают они на взрослых орков с оружием.

— Асгейр, сейчас разгар зимы, снег уже глубокий, и вся их добыча теперь глубоко под снегом. Они голодные и опасные.

— Да? — я хмыкнул, на пару секунд ушел в раздумья. — Тогда иди передо мной, чтоб я тебя видел. Будем наедятся, что нападать будут на заднего.

Девушка юркнула вперед. Скинул с плеча щит, копье скользнуло в правую руку.

— Идем.

Новый вой, уже явно спереди. И близко. Вот черт, может арбалет снарядить? Плохая идея — куда стрелять не видно, да и возиться долго.

Пошли, я почти наступал на пятки Гретте. Справа, в снежной круговерти мелькнули какие-то тени. Через пяток наших шагов, тоже самое заметил слева.

Шаг, шаг, шаг… Сзади, почти в упор взвыла еще одна тварь. Тут же, не отдавая себе отчет в том, что делаю я толкнул Гретту в спину:

— Пригнись…

И выставил щит навстречу метнувшейся спереди тени.

Тяжкий удар отдался сотрясением в левом плече. Наконечник копья скользнул мимо туши здоровенного, серо-серебристого волчары. Увернувшийся зверь вскочил на лапы и в один прыжок скрылся в метели.

Интуитивно развернулся, чтоб тут же встретить еще атаку. На этот раз я оказался ловчее, и другой волк отступил, оставляя за собой красные капли из распоротого бока.