Молчание (СИ) - Булахов Александр - Страница 69

Громила бросил безжизненное тело Веры на пол и уставился на своих товарищей.

— Дамы и господа, победила дружба, — закричал Тротил. — Похлопаем в ладоши.

Захлопал в ладоши один Мирон.

— Гы-гы-гы, — заржал он и улыбнулся, показывая всем свои черные зубы, изъеденные кариесом.

Громила поклонился сначала Тротилу и Мирону, а затем всем остальным, кто находился в душевой.

— Громилушка, — пропел ласково Мирон, — ты эту жабу тащи сразу в мясорубочную и включай машинку, пускай потарахтит малеха.

Тупой качок схватил Веру за руку и поволок по холодной плитке. Пленные провожали его молчаливым взглядом. Жанна громко заплакала, крупные слезы покатились по ее лицу.

Громила вышел из «душевой» вместе с телом Веры, которое он тащил за собой. А через минуту раздались рев мясорубки и треск ломающихся костей.

— Ну что, Мирончик, — пробормотал Тротил. — Выбирай любую, которая тебе понравится.

Мирон, долго не думая, показал пальцем на Круглову.

— Вот эта мне очень нравится. Пускай встает, почешу ей спинку и еще что-нибудь, что попросит.

Сергей стоял на скрипучей балке и помогал Оле спуститься на нее со стальной трубы.

— Почему они больше не прыгают на нас? — удивилась раненная девушка.

Сергей посмотрел вверх. На расстоянии двух и четырех метрах на металлических балках расположились «ногогрызы». Они не шевелились и не издавали никаких звуков.

— Черт их знает! — сказал Сергей. — Переклинило их, наверное, всех разом.

Он все еще смотрел вверх. В толпе «ногогрызов», которые находились на расстоянии четырех метров, началось беспокойное шевеление, и среди них выделился здоровый — в два раза больше обычного — «ногогрыз».

Сергей опустил взгляд и увидел, что Оля самостоятельно спустилась на несколько метров вниз.

— Правильно, Олечка! — крикнул он. — Так держать, милая!

По длинному безлюдному коридору самого низкого подземного этажа двигались Федор Иванович и Анна. В коридоре горел яркий розовый свет. В конце коридора виднелись большие металлические ворота.

— Наконец-то Чёмча проснулся, — произнесла после долгого молчания Анна. — Мне уже надоело ждать, когда он прочихается и пропердится.

Федор Иванович повернул голову к Анне и сказал ей:

— Эмирта, мне иногда кажется, что наш Чёмча выжил из ума.

— Глупости все это, — возразила Анна. — Чёмча — мудрейшее существо. Он самый сильный строитель новых реальностей, он рассказчик высшей категории, он гений среди гениев…

Анна и Федор Иванович остановились возле ворот. Старик схватился за позолоченное кольцо и потянул его на себя.

— Наш мудрейший Чёмча так уверен в своей безопасности, — возмутился он, — что даже ворота не закрывает на замок.

— Он знает, чего ему надо бояться, а чего нет, — сказала Анна.

Рассказчики вошли в какое-то большое помещение, и ворота за ними сразу закрылись.

Анна и Федор Иванович очутились в огромном зале, освещенном розовым светом. В центре зала в большом мягком кресле сидел Чёмча — очень толстое существо, похожее чем-то на «Зверя», но крупнее его раза в четыре, кожа у него была неприятного серо-синего цвета. Он жадно вгрызался в жареную курицу. Перед ним стоял круглый стол, заваленный различными жирными яствами.

По растянутому до груди кожаному мешку-подбородку Чёмчи тек куриный жир. Чёмча разломал курицу пополам, одну половину положил на тарелку, а в другую впился острыми прозрачными зубами и заработал челюстями так быстро, как будто не ел целую вечность.

— Привет, Чёмча, как я рада тебя видеть, — произнесла Анна.

Чёмча улыбнулся в ответ. Он кинул недоеденный кусок курицы на стол и сладко прикрыл свои заплывшие глазки.

— О, Эмирта! О, Касхен! Чёмча! — проговорил он так, словно произношение каждого слова вызывало у него эрекцию.

Анна и Федор Иванович тут же приняли вид двух дистрофических существ, очень похожих на «Зверя». Кожа у них была серо-синего цвета, руки и ноги — очень слабые, на них практически не было мышц. Но зато голова отличалась от остального тела большим размером, лица у них были мерзкие, дьявольские.

— Чёмча, я понимаю, что ты у нас юморист, — стала отчитывать Чёмчу Эмирта, — но твой черный юмор переходит все границы.

На лице Чёмчи расплылась довольная улыбка.

— Чёмча. О, да! Чёмча, — простонал кайфующий жирдяй за столом.

Эмирта и Касхен остановились возле него.

— Я понимаю, что тебе одному здесь очень скучно, — продолжала возмущаться Эмирта голосом Анны. — Но это не значит, что надо и нас пугать всякой чертовщиной.

— Это точно, — подтвердил Касхен голосом Федора Ивановича. — Я чуть не потерял килограммов пять в весе, когда увидел в мужском туалете разговаривающую голову в унитазе.

— Чёмча, ха-ха! Чёмча! — засмеялось противное толстое существо с растянутым до груди мешком-подбородком. Оно не просто смеялось, оно хрюкало от удовольствия.

Чёмче очень понравилось, что кто-то оценил его черный юмор.

Тротил повеселел оттого, что шоу стало более динамичным. Он все так же сидел на стуле, положив ноги на разделочный стол. На этом же столе лежали три «электрические палки» — единственное оружие, которое ему и его товарищам доверили хозяева новой реальности. И он одним глазом следил за этим оружием, зная, что неосторожное с ним обращение может привести к печальным последствиям.

В душевой раздавались крики:

— На тебе, тварь! — орала Круглова. — Получай, сука!

— Ах ты, плесень гнойная! — пыхтел в ответ Мирон. — Да я тебя сейчас!

— Ты глянь, какие баба вытворяет чудеса! — заметил Громила.

— Да, конфетка еще та! — согласился Тротил.

Круглова вновь удачно попала в нос своему противнику и отскочила от него на несколько шагов. Она понимала, что ни в коем случае не должна попасться в его крепкие руки. С брови Елены Степановны текла кровь, под глазом красовался фонарь. На щеке — царапина.

Мирон выглядел хуже. Лицо его опухло от ударов. Кровавый нос и темно — синяя губа говорили о том, что ему было не до смеха. Он крутился на одном месте и пытался рукой схватить Круглову. Елена Степановна двигалась намного быстрее его, она вновь шагнула к нему навстречу и попыталась попасть кулаком по лицу. Мирон закрыл лицо руками и удачно увернулся. Круглова не растерялась и нанесла удар по его уху. Вот уж чего она не могла предположить, что тело ее и руки смогут вспомнить то, чему она научилась благодаря школьным дракам, когда честь свою приходилось отстаивать кулаками.

Но и Мирон был не из слабаков. Он отступил от Кругловой на шаг. И когда она попыталась вновь врезать ему по лицу, он отмахнулся от удара и схватил ее за волосы, надеясь повалить на пол.

— Сука! — завопила Круглова. — Отпусти, а то хуже будет!

Елена Степановна удачно попала локтем Мирону в нос и отскочила на два шага назад. Мирон с ревом бросился на Круглову, обхватил ее руками и полетел вместе с ней на желтую плитку. Но и тут женщина вышла победительницей, она в борьбе на полу расцарапала ему лицо, хорошенько задела глаз, и когда он, попытался отвернуться от нее, чтоб спрятать лицо, она взобралась ему на спину.

— Лупи его! Не останавливайся! — закричала Жанка. — Пока не сдохнет, колхозник хренов!

Мирон выплюнул кровь и предпринял попытку перевернуться на спину. Круглова стала бить кулаком по голове Мирону, тот попытался отбиться рукой. Но Елена Степановна схватила за эту руку и заломила ее за его спиной.

— Больно! — завопил мужик. — Отпусти, дура!

Он, надеясь на пощаду, три раза ударил по полу. Круглова со всей силы вывернула руку Мирону, и тот захныкал.

— Тротил! А-а! — завизжал он сквозь слезы. — Громила! Помогите! А-яй!

Громила сорвался со своего места, но Тротил успел остановить его криком:

— Стой, пускай сам справляется.

Круглова закрутила руку Мирону настолько сильно, что она затрещала. Мирон вскрикнул и потерял сознание. Елена Степановна поднялась и правой ногой ударила по шее поверженного противника.