Легенды Отрезанного Простора (СИ) - Токарева Мария - Страница 11

Но только им всем суждено попасть в мир духов-из-скорлупы, а ему, сбежавшему трусу, до скончания веков скитаться среди плесени. Почему трусу? А кому еще, если по зову его жалкого сердца открылся «прокол»? Адхи ненавидел себя, готовый упасть на колени и обматываться колючей проволокой. Неведомые силы заставляли его проходить испытания, и, похоже, он не выдерживал.

Он уже не шел прочь от удушливого смрада, потому что догадывался: пестрые кибитки кудесников уехали, разлетелись по разным местам через проколы или унеслись на колесах. Он остался в полном одиночестве. Изгнанник без имени, мальчишка, обреченный скитаться без благословения шамана, он оказался на пустоши и не знал, как открыть «прокол», чтобы вернуться к стойбищу, чтобы принять свою судьбу или продолжить биться вместе с соплеменниками.

— Ты трус, Адхи, жалкий трус, который не смог никого защитить, — шептали духи плесневелого пустыря.

— Ты ничтожнейший их своего племени, тебе ни за что не пройти испытания, — доносилось шуршание змеиных шепотков. Они впивались отравленными зубами под кожу, расчерчивали разум осколками образов.

— Ты никто! Никто! Просто тень! Оставайся с нами, больше тебе нигде нет приюта, — продолжали твердить голоса, множество голосов. На самом ли деле? Или только в голове? Или сам Змей Хаоса, властвуя над этим местом, посылал дурные видения, склоняя на свою сторону?

Адхи взывал к искре Белого Дракона, но здесь, среди смрада и плесени, под гнетом чувства вины, не хватало силы для легенд шамана. Мелькали только насмешливые сомнения кудесников. Когда-то здесь — и везде — горел воздух, когда-то мир погибал… Мир погиб, как и стойкость Адхи. Он опустился на колени, обнимая себя руками.

«Мама, папа! Неужели вы тоже погибли в этой битве?» — подумал он. Предчувствия тонули в видениях серого песка, безрадостного, будящего отчаяние. Все рухнуло, в этом месте все твердило о тщетности усилий. Он подвел всех, даже если никто не возлагал на него непосильной ноши.

— Ты сдался, ты трус. Но пойдем к Змею, он даст тебе силу, он даст тебе власть, — все шептал и шептал навязчивый голос.

— Нет! Ни за что! — воскликнул Адхи и вновь вскочил на ноги.

Он двинулся вперед, к разрушенному мосту, который остался последним ориентиром. Судьба, даже невыносимая и несправедливая, вела к громаде древних камней. И вскоре Адхи пришел к подножью.

Возле моста клубилось воронкой искажение нового «прокола». Адхи не удивился: ведь кто-то вел его, кто-то темный и безжалостный. Он ступил в воронку, не задумываясь, куда унесет очередной вихрь. Кто-то заманивал его, кто-то тянул к себе. Ради чего? Ответы терялись, но Адхи и не спрашивал.

Он вынырнул из воронки, оказавшись на вершине моста без начала и конца, без шанса спуститься. Под ногами лежали полуистлевшие кости, увитые ядовитыми плющами и лишайниками. Вокруг клубился удушливый туман, только в провале под мостом не разверзлась бездна — внизу текла река, отделяя незримой границей край разных миров.

— Хорг! — вскричал Адхи, но уже без надрыва, без изумления. С самого утра он знал, что все ведет к этой встрече, даже внезапное нападение. Второй день сбывался его худший кошмар.

— Вот и ты, — ухмыльнулся Хорг, устремляясь к краю перед обрывом. Показался он из воронки «прокола» уже с другой стороны, а в руках держал упирающегося перепуганного Даду. Младший рычал, кусался и лягался, но Хорг не двигался, точно не ощущая боли.

Брат! Все догадки выстраивались в упорядоченную череду страшных совпадений. Сумасшедший Хорг похитил Даду. Но для чего? Подсказок не приносили даже дурные сны.

— Хорг, зачем ты делаешь все это? — бессильно спросил Адхи, простирая к Даде руки.

— Кое-кто желает тебя видеть. Ты можешь быть ему очень полезен. А если окажешься поумнее, то и самому себе. Если хочешь вернуть брата, последуешь за мной, — с непривычной четкостью отрезал Хорг, как самый пронырливый советник вождя, но все его тело дергалось, и губы едва ли шевелились, словно бы из горла шел совершенно чужой голос. Выглядел бывший друг как оживший мертвец.

— Хорг, если это из-за драки, то я все прощу. Только не надо мучить Даду! — взмолился Адхи, очнувшись от липкого забытья. И новый злой мир вокруг окатил ледяным настоящим. Но не оставалось ответов, только стылое бессилие.

— Н-нет, ты не понимаешь… Он… Он зовет меня! Он…

Лицо Хорга, пронизанное черными венами, исказилось судорогой. Но вскоре он рассмеялся и отступил в новый «прокол».

— Адхи! Брат! Брат, спаси-и-и! — только донесся из черной воронки задушенный вопль Дады.

========== Глава 5. Сквозь «проколы» ==========

Адхи проснулся в пестрой кибитке на рассвете, когда ярко светило солнце, пробивающееся через разноцветные узоры полога. Под голову кто-то заботливо положил подушку и от шеи до пят укутал лоскутным одеялом. Но по телу пробегала дрожь, в ушах звенело, а нутро скрутилось узлом при попытке встать. Адхи не привык долго спать, и ему стало страшно.

Он же помнил себя на мосту! Усилием воли он вскочил с ковра, укрывающего настил кибитки. Накинув на подрагивающие плечи одеяло, Адхи выглянул наружу, неуклюже прыгая с края телеги, и поднял глаза.

Вокруг расстилались зеленые луга, светило солнце. Позади высились знакомые горы, а впереди маячил вечным сумраком плесневелый пустырь. Всем вокруг владела тишина. Такая же звенящая, как те голоса, что шипели возле моста.

Голова закружилась, Адхи схватился за край полога и едва не порвал занавесь, но не упал. Он снова лег, укутываясь одеялом, и закрыл глаза. В сознании мерцали образы: битва, похищение, мост. Их кружение отзывалось тошнотворным хороводом, смешивалось кошмарами, но не хватало сил, чтобы проснуться.

Адхи думал, что немного подремлет, но очнулся уже поздним вечером. Тошнота и головокружение вроде бы прошли, предстояло разбираться, где он очутился. Хотя он узнал пеструю кибитку кудесников. Его похитили для продажи на ярмарку? Или же и впрямь стремились помочь? Адхи надеялся в ближайшее время понять, но для этого требовалось выбраться наружу.

Вновь его взору предстали бескрайние незнакомые просторы, уже укутанные пеленой сумрака. Закатные лучи Барьера дотлевали у западной кромки неба, расчерченного грядами облаков. Какое-то время Адхи завороженно стоял, рассеянно уставившись вдаль. Постепенно разум прояснялся, выстраивал осколки произошедшего: младший брат пропал, на родное стойбище совершило набег Племя Огненной Травы, а он каким-то образом перенесся через «прокол» вновь к мосту. Надо было хотя бы узнать, кто его спас. Он ведь помнил сломанного великана без начала и конца — никто не сумел бы спуститься с моста, особенно, без веревки. Значит, его сняли.

— Надо же так надышаться плесени. Ух, и какие видения ему могли явиться, — переговаривался кто-то по другую сторону кибитки. Оттуда тянуло приятным ароматом еды. Мерцали блики небольшого костерка.

— Это не видения! Хорг похитил моего брата и скрылся в «проколе», — обиженно отрезал Адхи, выступая из-за кибитки. Он не доверял кудесникам, но те, похоже, спасли его.

— Гляди-ка, очнулась наша находка. Невезучий орочий ребенок. Так вот почему мы нашли тебя на мосту! — воскликнул рыжеволосый, подпрыгивая на месте. Знакомой танцующей походкой он подплыл к Адхи, помахивая соблазнительно пахнущей жареной птицей, подрумяненной на ветке у костра.

От аромата у Адхи снова закружилась голова, но на языке неприятно тлел привкус плесени. Похоже, он потерял сознание, слишком долго скитаясь по гиблому месту. Так его и обнаружили кудесники. И Адхи не верил, что двое знакомых чудаков посадят в клетку.

— Никогда там не были. В смысле, наверху, на мосту. А тут выходим из «прокола» — и вдруг он ведет наверх, а не к бункеру, — покачал головой темнокожий кудесник.

— Да, и видим там тебя, оплетенного смертоносным плющом, — объяснил его спутник.

— Думали, ты не жилец. Но вы, орки, к ядам менее восприимчивы. А «прокол» новый, правильный, сам уже открылся, как только мы тебя подобрали, — дополнил второй кудесник, с легкостью подхватывая мысль первого. Темной кожей он сливался с ночными тенями, и лишь блики от костра и синее одеяние с тюрбаном расцвечивали бирюзовыми отливами его фигуру. Да порой блестели ровные белые зубы. Так они и мелькали, как темная и огненная тени, два загадочных друга.