Легенды Отрезанного Простора (СИ) - Токарева Мария - Страница 18

Вроде бы он и впрямь не сильно изменился, как показывало отражение. Из зеркала на него смотрел тринадцатилетний мальчишка с красной кожей. Разве что клыки убрались в рот, подбородок стал меньше, плечи чуть уже и само тело немного тоньше. А так даже ритуальные бусины в черных косицах сохранились. И все же по ту сторону стекла пугливо хлопал оранжевыми глазами незнакомец.

— Это и был ваш план? Так нечестно! Кто я теперь? — выдохнул Адхи.

— Оркам сложно обучаться магии. Теперь ты… эльф-орк. Зови себя так, если не нравится быть мэйвом. Они черпают силу из природы, объединяют себя с ней и могут управлять пространством, — объяснил Ледор. — Знаешь, если пройдешь через Хаос, то научишься менять свою сущность. Отрастишь себе клыки обратно.

— Это ужасно! Я не хочу становиться непонятно кем! Я Степной Орк, всегда им был, — снова накатил ужас на Адхи.

— Ты уже не можешь остаться. С тех пор, как похитили твоего брата и ты стал невидимым для родителей и соплеменников, ты уже не просто Степной Орк, тебя зовет Хаос, — сурово оборвал Аобран. — Пойми, Хаос не зло. Считай, что тебя зовут духи-из-скорлупы и просят измениться.

— Вам-то легко говорить! — взмахнул руками Адхи. Руками без когтей, чужими руками.

— Легко? — поморщился Аобран. — Ледор, покажи ему, на тебе лучше видно. Может, тогда поймет, что он еще хорошо принял магию.

Ледор понуро склонил голову, но раскрыл балахон, под которым ничего не оказалось, кроме свободных шаровар, как будто кудесник совсем не опасался холодов. Но его, наверное, согревала магия молний. Больше удивило поджарое тело: все оно отливало травянисто-зеленым, а вместо вен под тонкой бледной кожей вились самые настоящие корни и травинки.

— Что это? — отпрянул Адхи. — Кто вы?

Зрелище выглядело странно и то ли неприязненно, то ли любопытно. Казалось, что пульсирующие корни причиняют нестерпимую боль, но Ледор не вел себя как вечный страдалец и странности его проявлялись разве что в ярмарочных ужимках.

— Цена за обучение магии. Вскоре после побега с Отвергнутого архипелага мы странствовали в другом мире. Там существуют целые ордена магов. И это корни, которые оказываются в твоем теле. Когда они прорастают, это очень больно, — невесело отчеканил Ледор. — А потом они становятся частью тебя. Так ты получаешь магию и можешь жить хоть двести лет. Нам с Аобраном уже пятьдесят, но выглядим мы намного моложе, как ты видишь. И это неплохо!

— Да, мы все рано или поздно станем чем-то иным, — объяснила Офелиса, волей своей силы меняя котлы над кострами и принимаясь за новую стряпню для все пребывающих гостей. — Те земли людей в круге Охранных Камней могут еще несколько веков сохранять старые порядки, а их жители считать себя единственной «правильной» формой жизни. Но без магии и технологий прежних людей Камни не простоят долго. Настанет конец этому порядку. И тогда такие, как мы, «иные», измененные, слышащие Хаос, поведут их в новый мир.

— Но за что мне все это? — простонал Адхи.

— Объясни ему, Офелиса, — попросил Аобран. — Насколько помню, ты всегда лучше понимала теорию проводников.

— О, да… Было дело, я ведь училась в одном мире в академии, — махнула Офелиса. — Так до трактирщицы и доучилась, а-ха-ха. Но что поделать, в моем мире магов отправляли на верную смерть, вроде как во имя борьбы с Хаосом за целостность нашего тамошнего Барьера. И когда меня бросили умирать, я как-то оказалась здесь. Хаос спас? Люди? Белый ваш Дракон? Не ведаю, твари-то Хаоса погрызли…

— Белый Дракон спас! — воскликнул Адхи, но тут же притих: — А меня проклял.

Снова захотелось плакать. Постыдно и глупо. Он помнил, как в детстве прижимался к матери, как искал защиты от любых напастей. Но в последние годы, перед посвящением, ему не пристало реветь. Он вроде как считался уже почти взрослым. Почти… Навсегда «почти», потому что духи-из-скорлупы не приняли бы искореженного орка под личиной эльфа. И мать никогда не обняла бы уродца-сына, который потерял ее последнюю надежду — младшего Даду. Неизвестно еще, не превратил ли его Хорг в кого-нибудь похуже эльфа. И какой темной тварью с грибницей под кожей стал бывший друг.

— Это не проклятье. Слушай меня! Аобран мне рассказал, что тебя не видят родители и соплеменники. Ты не можешь вернуться домой — это проклятье. Изменение твоей внешности — это просто следствие магии. Все в мире состоит из ее проводников и антипроводников, — начала объяснять Офелиса. — Именно поэтому у каких-то рас все пропитано магией, а у каких-то о ней и не слышали. Люди… ну, можно назвать нас полупроводником. А вот с орками совсем не задалось. Магия сочла, что раса мэйвов будет для нее лучшим проводником. У вас, орков, так скажем, слишком толстая кожа. Похоже, тебе предстоит очень серьезная битва с кем-то, возможно, со служителем Змея Хаоса. Поэтому тебе понадобилась более мощная магия, чем ты мог бы получить, оставаясь в своем привычном теле.

— Но я совсем не готов, я не знаю, с кем будет битва и… за что мне это, — бессильно выдохнул Адхи, обхватывая голову руками и ероша черные косицы.

— За что? На этот вопрос тебе предстоит ответить самому. Значит, в тебе есть что-то, что отличает тебя от соплеменников, — задумалась Офелиса. — Кто-то хочет обратить тебя во тьму. Но ты ее не слушай! Магия не зло, все расы и виды хороши по-своему, а вот подлость, лживость и предательство — единое зло для всех. Вот соблазны этих советчиков и не слушай. А магию, Белого Дракона и друзей слушай.

— Расы, виды… А Ледор… Он стал деревом? — указал на деликатно запахнувшего балахон спутника Адхи.

— Сам ты дерево! — фыркнул рыжий кудесник, но Аобран ткнул его в бок. Адхи, впрочем, уже не обижался. Ничьи слова не трогали. Куда больше ранило внутреннее ощущение неправильности, будто его разобрали и собрали по кускам, потеряв старые части и добавив ненужные новые.

— Дерево? Разве что временами туп как дерево, — фыркнула Офелиса. — Не совсем. Но в какой-то мере. Да, когда мы принимаем магию, в нас вползает частица Хаоса. Если услышать шепот Хаоса, то можно со временем научиться контролировать и превращения своего тела. В конце концов, важнее то, что остается у тебя здесь.

Она вытянула руку и дотронулась до груди Адхи, указывая на сердце. Он отпрянул, как дикий зверек, застигнутый охотником. Но собеседница вновь только рассмеялась.

«Белый Дракон! Защити меня от этих безумцев! Белый Дракон, умоляю!» — твердил Адхи. Ярмарочное кружение и пиршество все больше давило на него. Он зажмурился и заткнул уши, не заботясь о том, как на него посмотрят спутники. Они превратили в уродца, а теперь еще Офелиса рассказывала, будто так и надо. Внезапно в голове раздался голос, самый настоящий отчетливый голос:

— Они не безумцы. Охранные Камни или укрепленные города — только временная мера. Да, это печально, но это правда. Людей в привычном смысле слова однажды совсем не останется. Всем придется меняться. Но такова судьба всех миров Хаоса. Расы и виды сотрутся, различие между людьми и другими разумными видами потеряют значение. Каждый научится выбирать приятный ему облик. Все будут равны. Но разве не в этом свобода?

«Это… Это ужасно! Я не хочу так! Я хочу домой к легендам шамана Ругона. Я не хочу быть эльфом-мэйвом, в котором проросло дерево», — мыслями ответил Адхи, не представляя, к кому воззвал. А голос продолжил:

— Дерево в тебе и не проросло. Офелиса все верно рассказала. К тому же твои спутники были правы: потом ты сумеешь менять внешность. Если эта сила окажется для тебя непосильной ношей, обещаю, ты вернешься домой прежним сыном племени орков и навсегда забудешь о «кудесах».

«Постой! Постой… Кто ты? Ты и правда Белый Дракон?» — удивился Адхи, только теперь понимая, что голос в голове отличался от шепота призраков. Он лучился светом, едва уловимым, но успокаивающим, обволакивающим. Перед мысленным взором представало синевато-белое зарево в конце черной пустоты. И на его фоне мерцали раскрывающиеся крылья. Все как в рассказах шамана Ругона.