Шулер (СИ) - "Каин" - Страница 14

Я задумчиво потирал татуировку, едва замечая неприятные ощущения на коже.

— Таких можно узнать и без способностей. Они всегда голодны и никогда не бывают полностью удовлетворены. Им всегда мало. И все это очень быстро начинает приедаться. Теряется острота восприятия. Приходится увеличивать дозы, проверять свое тело на прочность.

— И это необратимо? Кто-то способен обратиться снова в человека?

— Возможно. Но если и да — я таких примеров не знаю. Зачастую такие сущности понимают, что общество — это зло, и пытаются сделать мир чуточку удобнее для самих себя. Путем истребления людей. Система закладывает в их головы понятие о справедливости, только вот разум извращает это понятие, превращая человека в неуправляемого психопата.

— О как! — только и мог сказать я.

О том, что действия игроков мало чем отличается от действий этих самых «неуправляемых социопатов», я решил тактично умолчать.

— Хотя это, наверное, и есть самое настоящее проклятие, — продолжил Калинин. — Видеть мир таким, каков он есть, без масок и прочего… думаю, в этом мало приятного.

И в этот момент меня осенило. Словно в моей голове ярко вспыхнула лампочка. Картинка сложилась, и все вдруг стало ясно. И от этого открытия я встал посреди коридора, будто наткнувшись на невидимый барьер:

— Стоп! То есть, Нико сознательно подсунул мне эти карты? Решил проверить, смогу ли я пройти отбор в эту самую игру?

— Не, ну вы посмотрите, какая сообразительная особь, — в голосе доктора послышались нотки явного уважения. — Быстро догадался, что к чему.

— А если бы эти карты не приняли бы меня?

В ответ Калинин лишь пожал плечами:

— Ну не приняли бы и не приняли. Что в этом такого?

Я хотел было что-то ответить, да так и застыл с открытым ртом. Смотрел на доктора, а в душе просыпалась и быстро крепла лютая ярость. Я стиснул зубы, а кулаки, словно само собой, сжались так, что побелели костяшки. И это не осталась незамеченным:

— Прекрасно понимаю причины вашего гнева, юноша. Мало кому нравится быть подопытной крысой, на которой ставят эксперимент. Да к тому же такой, который может закончиться прескверно. Но, во-первых, все прошло хорошо. Ты справился. А во-вторых, скажу сразу: я здесь нет при чем. Моя задача — вводить игрока в суть игры.

Доктор говорил эту пламенную речь, медленно убирая руку в карман халата. Где, скорее всего, был припрятан шприц с транквилизатором. А мне уж очень не хотелось стать овощем. Поэтому пусть и с неохотой, но я подавил желание расправиться с этим добрым дядей. Хотя мысленно я пообещал себе, отомстить и Калинину, Нико при первом же удобном случае. Да и Виктору тоже. Он наверняка был в курсе всей этой истории, и сознательно заманил меня в этот ебучий притон.

— Хотя выводы ты вскоре сделаешь сам. Интерфейс, конечно, ещё не до конца проработан. Можно сказать, сейчас вовсю идёт бета-тест. Но уверяю тебя: этого более чем достаточно.

— Чудные дела, — протянул я недовольно.

— Эх, мальчик, кабы ты знал, во что ты ввязался, — вздохнул доктор, — к слову, мы пришли. Правду говорят, что в хорошей компании да за разговором время летит незаметно. Итак, вот цель нашей экскурсии. И не говори потом, что и этого ты не видел…

Он остановился у одной из металлических дверей с маленьким окошком.

— Вот. Прошу любить и жаловать, — он указал ладонью на дверь, приглашая меня к окошку. — Можете лично убедиться, что времени для обучения у вас будет крайне мало.

Я осторожно подошёл к окну, заглянул в палату.

Небольшая каморка была пуста. Ни кровати, ни другой мебели в ней не было. Лишь в самом углу свернулся в компактный комок в смирительной рубашке какой-то человек. Лица его было не разглядеть: пациент сидел, опустив голову и что-то беспрестанно бормоча себе под нос. Слов было не разобрать: стены, покрытые драной тканью, поглощали все звуки. Но, будто ощутив, что за ним наблюдают, пациент внезапно вскинул лицо, уставившись на меня через оконце. Никогда не считал себя слабонервным, но впервые меня тряхнуло от ужаса и я отшатнулся от двери.

Лицо несчастного было перекошено. Рот раскрыт в беззвучном крике. С тонких бескровных губ, сквозь редкие зубы на рубашку капала пена. Но самое ужасное таилось в глазах этого….

Прав был доктор, говоря о том, что некоторые люди переродились и перестали быть людьми. Хотя вряд ли это существо когда-то было человеком.

На меня смотрели глаза демона, выбравшегося из самых глубин ледяного ада. Багровые угли без радужки, заменяющие существу глаза, часто пульсировали. Он что-то кричал и забился в путах, пытаясь добраться до двери.

— Блядь!

Сердце бешено билось в груди, а по спине спустились крупные мурашки.

— Ну? — со снисходительной улыбкой спросил меня психиатр. — Впечатлены?

— К — к — к то это? — с трудом выдавил я.

Слова дались мне тяжело.

— Это — один из игроков, — терпеливо пояснил доктор, видя мое смятение. — Хотя теперь, по всем документам он числится как пациент номер десять.

— И кто с ним так… как его так угораздило? — я кивнул в сторону палаты.

— Он сам навлек на себя все это. Вернее, его недоверие. Совсем недавно я рассказал ему то же, что и тебе. Но парень отнесся ко всему этому весьма скептически. То есть, не поверил ни единому моему слову. И — вуаля. Он здесь, представляете? Проклятье сожгло его мозг. И теперь, он в палате с мягкими стенами. А класс был добротный. Охотник, — мне показалось, что доктор произнес это с завистью. — Эх, хороший бы вышел боец, да вот теперь в психушке сидит.

Доктор разочарованно покачал головой, как бы сожалея о случившемся.

— Алексей Иванович, вот вы где. Вас ищет Павел Владимирович. Сказал, по очень срочному делу.

К доктору подошла та самая медсестра, которая вывела меня из забытья. И я мигом отвлекся от дурных мыслей. Все мое внимание было привлечено к девушке. И ведь было на что посмотреть: светлые волосы, стянутые в пучок, обнажали тонкую шею, большие синие глаза, обрамленные длинными ресницами, смотрели слегка удивленно, пухлые губы покрывал только блеск.

Изящная, стройная медсестра в облегающем халатике с предательски расстегивающейся пуговичкой над ложбинкой высокой груди казалась неуместной в таком заведении. Таких показывают во взрослых фильмах. Если бы не обувь на плоской подошве, то так бы я и решил.

Заметив повышенное внимание с моей стороны, девушка с опаской покосилась. Оно и понятно. Буйный псих, который стоит прямо перед тобой, безо всякой охраны, даже без наручников или смирительной рубашки. Я усмехнулся и подмигнул ей, пытаясь хоть как-то успокоить, но вызвал этим ещё больший страх. Девушка ойкнула и попятилась назад.

И в этот момент, в камере-одиночке случилось страшное.

Лампа дневного света, закрепленная на потолке, на секунду моргнула и взорвалась снопом белых искр и осколков. А затем, я услышал сочный щелчок разблокировки электронного замка.

Дверь, перед которой мы стояли, распахнулась. И красный силуэт того самого десятого пациента, ради которого для меня устроили весьма веселую экскурсию, оказался в коридоре.

— Этот квест невыполним! — заорал он так, что на мгновение у меня заложило уши.

А в следующую секунду, он прыгнул. Вернее, не так. Эта тварь, которая некогда была человеком, присела, уперлась лапами в пол, а затем оттолкнулась, чтобы взвиться под потолок. Слишком высоко для нормального человека. Десятый приземлился рядом с доктором.

— С дороги!

Существо взмахнуло рукой, будто бы пыталось отогнать назойливую муху — и врач, заступивший психопату дорогу, отлетел в сторону, врезался в стену, и сполз вниз, усевшись на полу. А пациент номер десять уже двигался к красивой медсестре, раскинув ручищи в стороны. На его лице отражалась такая лютая ненависть, что даже я оторопел.