Красный Дракон Империи (СИ) - Панов Евгений Николаевич - Страница 29

— Вы кто, молодой человек? — спросил Киров, — как я понимаю, вы спасли мне жизнь? Как вы это сделали и откуда у вас эти сведения? — он похлопал ладонью по лежащей на столе папке, которую я ему дал.

— Сергей Миронович, вам отвечать по порядку или начать с самого важного?

— Можно по порядку.

— Меня зовут Виктор Головин. Да, я Вас спас. Сегодня Вас должны были убить. Как я это сделал пока не важно. Просто примите к сведению, что я обладаю некоторыми, так сказать, необычными способностями. Откуда сведения я пока сказать не могу, но заверяю, что они на сто процентов точные. Эту папку необходимо как можно скорее доставить к товарищу Сталину.

В этот момент в дверь вломился давешний НКВДшник. Борисов, вроде. По его лицу было заметно, что случилось что-то очень не хорошее. И я, кажется, догадываюсь что именно?

— Не довезли? — опередил я с вопросом Кирова.

— Что случилось, товарищ Борисов? — вслед за мной спросил глава коммунистов Ленинграда.

— По дороге в отдел машина с задержанным попала в аварию. Все, кто в ней находился, погибли, — Борисов достал из кармана платок и вытер красный и вспотевший лоб и шею.

Мда, быстро сработали. Насколько я помню, в ТОМ мире-времени Николаева тоже как-то подозрительно быстро приговорили и в тот же день расстреляли. По моему через месяц после убийства.

— Быстро работают, ребятки, — хмыкнул я, заработав злой взгляд Борисова.

— Что вы этим хотите сказать и кто вы вообще такой? Документы есть? — НКВДшник всегда им останется.

— Я хочу сказать, что те, кто спланировал убийство товарища Кирова, очень быстро сработали. Значит они практически сразу получили информацию о том, что покушение провалилось, а значит у них есть информатор здесь, в Смольном, который сразу же и сообщил им об этом. А мои документы вот, — я протянул паспорт (специально взял с собой) и комсомольский билет. И в этот момент зазвонил телефон. Киров взял трубку.

— Здравствуйте, товарищ Сталин… да, товарищ Сталин… всё в порядке, я не пострадал… нет, товарищ Сталин, это был не охранник, а простой посетитель. вернее не простой, но об этом чуть позже… нет, к сожалению покушавшийся погиб по дороге в отдел… авария, товарищ Сталин… да, я тоже так думаю, товарищ Сталин… приложим все силы, товарищ Сталин… спасибо, товарищ Сталин, — Киров ещё некоторое время слушал, что ему говорил Сталин, потом перевёл взгляд на лежащую под рукой папку и сказал, — товарищ Сталин, мне срочно необходимо с вами увидеться и обсудить дело государственной важности… я уверен, товарищ Сталин… спасибо, товарищ Сталин, обязательно буду… до свидания, товарищ Сталин, — трубка мягко легла на аппарат.

Пока шёл разговор, Борисов, казалось, перестал дышать. Киров повернулся и обратился к нему.

— Товарищ Борисов, позовите моего секретаря Свешникова, он где-то за дверью и собирайтесь. Я, вы и этот молодой человек сегодня срочно вылетаем в Москву. Скажите товарищу Свешникову, чтобы связался с авиаотрядом и договорился о самолёте. Готовность к вылету немедленно.

— Но, Сергей Миронович, нам надо ещё взять показания с этого человека, — Борисов кивнул в мою сторону, — и, кроме того, лететь ночью крайне опасно. Считаю, что нужно дождаться утра и уже тогда вылетать в Москву.

— Так берите эти ваши показания, раз считаете, что так нужно, — чуть раздражённо ответил Киров, — время ещё есть.

— Я думаю, что упоминаний обо мне вообще не должно быть, — ага, счаз-з, дам я вам показания, только шнурки поглажу. Вот прям так и запишем, что я весь такой необычный и этой своей необычностью могу не хило пользоваться, — покушавшийся был задержан сотрудниками охраны, а меня и близко не было. А лететь необходимо именно сегодня, пока организаторы покушения не опомнились и не сделали дополнительных ходов. Завтра мы можем даже не доехать до аэродрома. Да, Сергей Миронович, позвольте сделать один звонок. Раз я лечу с вами, то мне надо предупредить родных, что меня, возможно, несколько дней не будет дома, чтобы они не волновались.

Киров отошёл от стола секретаря.

— Звоните, товарищ Головин, — надо же, запомнил.

Я набрал номер Стрельниковых. Трубку взяла Ольга.

— Алло! Квартира Стрельниковых, слушаю Вас! — раздался из трубки её важный голос, а у меня по сердцу прошла волна тепла.

— Оля, добрый вечер! Это Виктор! Будь добра, позови, пожалуйста, маму.

— Ой, Витя, добрый вечер! — ойкать, похоже, она научилась у Насти, — а мы тебя потеряли. Ты ушёл и никому ничего не сказал. Мы с Настей волновались, — всё же приятно, с одной стороны, когда о тебе волнуется такая девушка, — я сейчас маму позову, подожди секундочку.

Трубку взяла моя, надеюсь, будущая тёща.

— Алло! Виктор?

— Добрый вечер, Антонина Владимировна! У меня мало времени и есть небольшая просьба. Я должен на несколько дней улететь в Москву по делам. Не могли бы вы на это время приютить у себя Настю? Буду вам очень признателен за это.

— Конечно, Виктор! Будем только рады, если Настенька поживёт у нас. Им с Ольгой будет вдвоём веселей. А ты надолго в Москву?

— Думаю что не очень надолго. Неделя, максимум дней десять. А может и сразу назад поеду. Тут не от меня всё зависит. И, спасибо вам. Извините, долго говорить не могу. Всего доброго, — я положил трубку.

— Товарищ Киров, этот человек только что передал информацию о вашем вылете в Москву, — вид у Борисова был такой, будто он только что изобличил, как минимум, страшного шпиёнца из Гондураса, — необходимо его задержать и выяснить куда и кому он звонил.

Ну всё, НКВДшник долбанный, достал. Где же ты, родимый, раньше то был, когда твоему подопечному мозги собирались вышибить из револьвера? Приложил Борисова Силой, обездвижив и вплотную подошёл к нему, глядя в глаза.

— Запомните, товарищ Борисов, для того, чтобы убить всех, находящихся не только в этом помещении, но и, как минимум, на этом этаже, мне не надо куда-либо звонить. Это первое. Второе; где были вы, когда этот урод собирался стрелять в товарища Кирова? Почему вас не было рядом? И третье; кому и куда я звонил это моё и только моё дело и я крайне болезненно воспринимаю, когда кто-либо суёт свой нос в МОИ дела. И запомните, я не враг. Ну и, естественно, обо всём, что вы здесь увидели, распространяться не стоит. Иначе можно, в лучшем случае, поехать Заполярье от снега чистить. А теперь можете опять двигаться. Кстати, плечо у вас болеть больше не будет, — я, заодно, слегка подлечил НКВДшника. Всё же с представителями этой конторы нужно дружить. Не со всеми. А Борисова, похоже, впечатлил. Да и Кирова, смотревшего этот спектакль с интересом, тоже.

Самолёт словно завис неподвижно в тёмной гуще ночи. Интересный самолётик, с тремя двигателями. Поинтересовался на аэродроме у техников, как называется этот аппарат. Сказали что "Крылья Советов" или ПС-9.

Киров сидел в стороне от всех и, включив небольшую лампочку, листал мои записи, периодически удивлённо поглядывая в мою сторону. Борисов с ещё тремя НКВДшниками сидел ближе к хвосту самолёта и тоже время от времени посматривал на меня, только уже с опаской. А я сидел у окна и смотрел в тёмную пустоту и думал. Правильно ли я поступаю? С одной стороны, оно всё это мне надо? Я могу спокойно забрать Настю и свалить в ту же Америку. Стать там миллионером для меня с моими знаниями не составит труда. Сытая спокойная жизнь без войны и потрясений. Не это ли цель в жизни? А вот нет. Не смогу. Одна лишь мысль об этом вызывает отторжение. Я русский до мозга костей, да ещё и русский, что называется, в квадрате, учитывая мою ТУ жизнь. Да и не уверен что Настя согласится уехать из СССР. А уж Ольга и подавно. А без них я свою жизнь не представляю. Так что решено, остаюсь здесь и сделаю всё, чтобы страна свернула на более благополучный путь. А ещё я анализировал то, что увидел в сознании Николаева. Картинка стояла словно перед глазами: