Виновник завтрашнего дня (СИ) - Александер Арина - Страница 16

Помню, как однажды, после очередного грандиозного скандала с сестрой, собрала вещи и, вызвав такси, переехала к Таське. И что? Через два часа за мной приперлись два шкафа, перекинули через плечо и отвезли обратно к Скибинскому. Как мне потом объяснили: не пристало родственнице Павла Олеговича жаться по чужим углам. Это вредит авторитету. И смех, и слёзы. Он-то ведь мне никто по-факту. Чужой дядька. А переживал порой похлеще родной сестры. Той вообще было наплевать, где я ночую и с кем дружу.

— Кажется, рассосались, — высунулся в приоткрытое окно Сеня. — Сволочи, такой кайф обломали.

— Скажи спасибо, что не попались, — пробормотала Тася, не отрывая глаз от телефона. — Ага! — вскрикнула довольно и принялась пританцовывать вокруг нас, искрясь от радости. — Глядите, мы засветились на Фейсбуке. Ого! Уже больше тысячи репостов.

Она включила видео, на котором наша компашка красовалась в первых рядах. Мда-а, и чем я только думала, взбираясь на Сеньку? Тогда меня куражило, эмоции плескались через край, а теперь отчётливо понимала, что можно было обойтись и без броневика. Друзьям ничего не будет, их родители мировые, максимум пожурят пальчиком, а меня дома однозначно уже ждет светопреставление.

Пока шли к оставленным на соседней улице автомобилям, Тася предложила потусить у неё сегодня вечером, поболтать о том, о сем, расслабиться в конце концов.

— Ты как, присоединишься? — Чистюхина прыгнула за руль белоснежного Мустанга, окинув меня пытливым взглядом.

— Не знаю, дай дожить до вечера.

— Ой, да ладно, — отмахнулась она, — ты уже взрослая и имеешь полное право на личную жизнь. А Вика пускай горланит, сколько душе угодно. Ты главное не принимай близко к сердцу и не огрызайся.

— Влад, хочешь, я поеду с тобой? — вклинился в разговор Мироненко. — Скажу, что это я подговорил тебя.

Я вздохнула, обнимая его на прощание. Если бы всё было так просто.

— Спасибо, Сень, но не стоит. Я постараюсь обязательно приехать. Всё будет хорошо.

— Я напишу нашим, — взревела мощным двигателем Таська, — пускай тоже подтягиваются. А ты не затягивай, если всё обойдется, приезжай пораньше, хорошо?

Заторможено кивнула. Ключевое слово «если». Может и правда, не огрызаться, а тупо поддакивать? Покладистость ещё никому не навредила.

Попрощавшись с друзьями, села за руль ярко-красного Фольксвагена и некоторое время тупо смотрела перед собой, не замечая ничего вокруг. Дай Бог, Вика задержится на работе, а потом будет не в силах закатывать скандал. Реально надоело.

Въезд к дому, на обширную частную территорию элитного посёлка, охранялся шлагбаумом и сидевшими в сторожке тремя охранниками. Это был не просто дежурный пост, а стеклянная пуленепробивная будка с камерами видеонаблюдения вдоль всей улицы, возле каждого дома и аж до самого леса.

Охрана менялась каждые восемь часов и состояла из профессионалов своего дела. Мимо нашего дома птица без разрешения не могла пролететь, не то, что тварь какая-нибудь пройти.

Конечно, при моем приближении шлагбаум сразу взлетел ввысь, давая понять, что видеонаблюдение ведется и на трассе.

Честно, ехала как на заклание. До последнего надеялась, что дома никого не окажется, но… стоило переступить порог коттеджа, как на меня с ходу обрушилась отрицательная энергетика.

Сестра стояла посреди гостиной, скрестив под грудью руки и пускала в мою сторону гневные молнии.

— Где ты шлялась? — если что, это у нас вместо «здравствуй», «привет» и «как твои дела?».

— Где была — там уже нет.

— Думаешь, настолько умная?

— А что, нельзя?

Ну, очень содержательный диалог.

— Влада, — холодный прищур карих глаз на меня никак не подействовал, — почему с тобой одни проблемы?

Началось. Всегда одно и то же…

— Давай не будем, — ответила как можно спокойней, проходя мимо. Вовремя вспомнила просьбу Таси держать себя в руках, а ещё не могла не заметить машину Скибинского. Не хотелось разводить при нем скандал. Вот уедет — тогда и дам волю эмоциям. — Ничего ведь не случилось.

Вика возмущенно вскинула идеальной формы брови и тоже понизила голос, покосившись на приоткрытую в кабинет дверь.

— Не случилось, говоришь? А то, что твоя рожа засветилась по всем местным новостям — ничего не значит, да?

— Я всего лишь призвала человека к ответственности, — начала подниматься по лестнице, желая избежать конфликта. — Помнишь, Максим всегда говорил, что не умение отвечать за свои слова жестоко наказывается?

Невольно затронула болезненную тему. Вика так и не отошла после смерти мужа и держалась при всех невозмутимо только благодаря железной выдержке. Но я ведь не со зла. Просто так получилось.

— А ты, я смотрю, возомнила себя Жанной Д’Арк? Ты кто такая, чтобы призывать человека держать ответ, м? — рванула ко мне, сверкнув глазами. — Да Загорский расплющит тебя, даже не моргнув. Думаешь, когда защищаешь своих шавок, ищешь им приют, орешь как ненормальная на митингах, то становишься важной?

Я горько улыбнулась, покачав головой. Мы общались на разных языках, к сожалению. Доказывать что-то сейчас — пустая трата времени.

— Я всего лишь хочу, чтобы животных перевезли на их законное место. Не вижу в этом ничего криминального.

Вика уже открыла рот, собираясь выплеснуть очередную порцию язвительных замечаний, как ей помешал прозвучавший из кабинета голос.

— Влада, подойди-ка сюда!

Ой, что сейчас будет-то.

На ватных ногах проковыляла в кабинет, мысленно попрощавшись с немеченой вечеринкой.

— Здравствуйте, Павел Олегович, — расправила плечи, решив не пасовать перед авторитетом. Пуганые уже. В целом, как человек, Скибинский мне нравился. В его живых чёрных глазах даже в шестьдесят восемь лет плескался тонких ум и способность к решениям самых сложных логических задач. Массивный подбородок и высокий лоб сглаживали обманчиво-мягкие черты лица, словно предостерегая: перед вами отнюдь не добрый дедушка, а влиятельный председатель конгломерата. Что-что, а о его силе и влиянии я была хорошо наслышана. — Если вы позвали меня насчёт сегодняшнего митинга, — продолжила, выдержав с вызовом тяжелый взгляд, — то я не собираюсь оправдываться.

— А я и не требую, — произнес спокойно, откинувшись на спинку кресла. — Наоборот, ценю твое рвение к подобным вещам. Призвать чиновника к ответу публично не каждый осмелится, а вы молодцы. Я тоже в свое время много чего отстаивал прилюдно, а потом понял, что по-тихому тоже можно. Понимаешь, да? — придавил взглядом, поглаживая аккуратную, полностью седую бородку.

— Понимаю, — даже не моргнула, хотя сцепленные за спиной пальцы практически онемели от усилия выстоять, ни разу не вздрогнув.

— Это хорошо, что понимаешь, — улыбнулся, поправляя воротник рубашки. — Вот только самостоятельности твоей ещё рано проявляться. В свое время я пообещал Раисе, что пока ты не закончишь учёбу и не устроишься на работу — никакой самостоятельности. И поверь, я свое слово держу всегда. Поэтому… — от располагающей улыбки не осталось и следа, — больше никакой самодеятельности. Если кто-то обидел или расстроил — говоришь мне. Если в заднице зачесалось и захотелось продемонстрировать свою значимость — тоже говоришь мне. И пока ты живешь под моей крышей, таких «если» дохренища, запомнила?

Черт. Как же мне хотелось сказать, что нифига. Взбрыкнуть, фыркнуть, короче, тупонуть одним словом, но сдержалась. Непонятно как совладала со свойственным мне в больших масштабах упрямством и как можно приветливей улыбнулась:

— Конечно, Павел Олегович, всё запомнила.

— Умница, — снова оттепель на лице и величественный кивок в направлении двери, разрешающий удалиться восвояси.

Кажись, пронесло. Однако чувствовала себя первоклассницей, впервые получившей выговор за разбитое окно. Господи, поскорее бы окончить университет и слинять отсюда к едреной фене. Эх, мама-мама, лучше бы ты меня завещала тёть Любе.

Поднявшись к себе в комнату, не разуваясь, завалилась на кровать и уставилась в потолок.