Путь Стратега (СИ) - Корнелий Луций - Страница 64

Раздался громогласный стук посоха о твердь сцены. Потешный Азард каким-то образом перекричал общий гул, истошным воплем объявив:

— Мир изменился! Время монстров ушло! Наступила эпоха людей!

Круг, разделенный на четыре части. Звук гонга, стрелка рулетки попадает в сектор «Чужие сны».

Гул толпы на трибунах совсем не похож на человеческую речь. Почти не разобрать там отдельных слов. Человеческие личности, собравшись в таком количестве, становятся стихией. Простой, управляемой и безжалостной.

Выход из полутьмы подтрибунных коридоров на яркое солнце арены. Толпа встречает Касс аплодисментами, криками. На песок летят мелкие монеты и объедки.

Ей семнадцать. Это будет шестой отборочный бой. Обычно их проводится от десяти до двадцати пяти. Новички, только прошедшие обучение, сражаются с таким же свежим мясом или преступниками, которых приговорили к казни. По традиции бои ведутся до смерти. Их задача отобрать тех, кто может и хочет драться до конца. «Высокое» звание гладиатора еще надо заслужить.

Новая соперница Касс на год старше. Молодая уличная проститутка, работавшая без лицензии эдила и ставшая приманкой. Она увлекала беспечных и пьяных дураков в темные закоулки трущоб, где их резали бандиты-сообщники. Скорее всего, они бы и ее прикончили, когда бы посчитали бы, что шлюха примелькалась и вызывает подозрение. Однако все закончилось иначе. Девчонка оказалась достаточно глупа, чтобы привести к двоим своим сообщникам эвоката — ветерана легиона. Завязалась драка, где один из бандитов был зарезан, а другой сбежал. Сам ветеран тоже помер вскоре от заражения крови, но успел сдать свою погибель городской когорте. Поначалу ее думали скормить зверям или продать на частную казнь. В таком случае покупатель обязывался разделаться с преступником за определенный срок, предъявив тело или голову как доказательство. Клиенты встречались очень разные: театральные труппы, желающие добавить реализма в представление, любители особо жестоких постельных развлечений, родители, которым какой-нибудь проходимец внушил, что человеческое жертвоприношение может спасти жизнь больному ребенку. Однако в итоге бывшую приманку сочли достаточно агрессивной и пару недель учили владеть оружием. Ей сказали, что пережив тридцать отборочных боев она станет гладиатрикс.

И вот она напротив Касс. Обе девушки защищены только стегаными обмотками по суставам, кольчужными перчатками на вооруженной руке.

Противница ниже Касс на голову и легче, наверное, раза в два. Утром распорядитель внушал:

«Если сможешь, то растяни бой. Не убивай сразу. Обязательно нанеси парочку ран. Лучше всего по лицу и груди. Зрители такое любят. Надо учиться драться зрелищно. Тебя ждет большое будущее, девочка».

Противница сразу кинулась на нее, издав какой-то птичий крик. Маленькое личико было перекошено отчаянной глупой злобой. Она колола коротким мечом, не очень понимая куда попадет ее выпад. Тонкая загорелая рука была открыта для удара, но Касс лишь слегка отступила, прикрываясь небольшим круглым щитом-пармой. Свой щит смертница прижимала к боку. Он мешал ей тянуть руку для атаки. Ошибка новичка. И следующие два рубящих удара Касс без труда приняла на щит. Клинок далеко отскакивал, и у смертницы не получалось бить быстро. Затем она попыталась сделать обманное движение. Наверное, кто-то ее обучавший, про них рассказал. Но между ложным и настоящим выпадами была слишком долгая пауза. Касс отбила выпад, ударив щитом по вооруженной руке соперницы. На какое-то время та стала беспомощна. Затем Касс легким махом оставила неглубокий надрез на теле смертницы. Он шел от плеча к груди, даже чуть заходя за полосы ткани. Нанеся рану Касс тут же отступила, растягивая бой. Но бой был окончен.

На лице соперницы отразилась смесь страха и обиды. Вся злоба исчезла будто по мановению руки волшебника. Смертница посмотрела на кровавое пятно, затем на Касс и разрыдалась. Она плакала словно трехлетний ребенок, рассадивший коленки.

Касс замерла, не зная как поступить дальше. Раньше было все просто. Ее пытались убить, она убивала в ответ. Пять отборочных боев, пять учениц разных гладиаторских школ. Глаза, полные гнева и решимости. «Монстр», «Тварь» — шептали они, проходя мимо. А сейчас алгоритм сломался. Соперница рухнула на колени, отбросив оружие. Трибуны взорвались гневными воплями. Летели на края арены кости и огрызки.

— Убей!

— Вспори ей брюхо!

Касс не шелохнулась. Ее вдруг понесли куда-то старые воспоминания. Слезы… Когда-то давно она плакала и ей становилось немного легче. Вдруг ей снова очень захотелось ощутить это чувство. Горечь, слабость, но и облегчение одновременно. Упасть на колени рядом с этой девчонкой зарыдав до дрожи. Не вышло. Может, какая-то одинокая слеза и зародилась в уголке глаза, но этим все ограничилось. Не выходило. Не получалось. Вместо опустошающей грусти и горечи лишь слабая тень тоски по безвозвратно утерянному нарушила обычное спокойствие.

Некто взял Касс сзади за плечо. Распорядитель. Он отвел её в сторону, попутно шипя на ухо:

— Если такое случается, то убивай соперницу как можно жестче. Поняла? Выпусти кишки, отрежь груди. Что-нибудь такое. Ясно? На арене не терпят трусости.

Касс безучастно кивала. Глашатаи по арене объявили, что дескать будущая гладиатрикс побрезговала проливать кровь такого ничтожества. С рыдающей смертницы пока срывали остатки брони и одежды. Скорее всего, её ждет пасть какого-нибудь зверя в ближайшие часы.

Дальнейшее сама Касс помнила плохо. Она почему-то вырвала плечо из хватки распорядителя и побежала назад. Следующая секунда: она уже снова лицом к лицу с заплаканной смертницей, а меж ребер у той торчит короткий меч. Отличный удар. Точный и достаточно сильный, чтобы пронзить самое сердце.

Много раз потом распорядитель гневно спрашивал о том, что на неё там нашло, а девушка лишь шептала: не знаю. И то была чистая правда.

Я проснулся. Касс дремала рядом в низком кресле, но, видимо услышав мои движения, открыла глаза. На её лице привычное выражение безучастного спокойствия. Я поднялся и, подойдя, положил руку ей на голову.

— Может, там еще осталось…

— Осталось что? — невозмутимо спросила гладиатрикс.

— Ты. Заперта где-то там. Глубоко. Ладно, забудь. Все хорошо.

Она кивнула. Почти так же как распорядителю во сне.

Сегодня вечером должен состояться званный ужин в мою честь. Это мероприятие интересовало меня исключительно как способ добыть информацию и деньги. Уж не знаю, что от меня хочет местная общественность, но послушаем…

Спустившись вниз я обнаружил там завтрак, хозяек дома, Нотериона и внезапно Энгера. Братец Атны специально представил мне своего компаньона как некого Зарека из какой-то там коллегии. Значит колдун таки действительно путешествовал инкогнито, не желая заострять внимание окружающих на своих способностях. Если не брать в расчет способность истреблять вино. После завтрака он подошёл ко мне, предлагая посетить сад.

— О важных вещах мне не хотелось бы говорить в людных местах. — предупредил я, покидая дом.

В саду было полно прислуги и легионеров.

— Речь стратега звучит на языке его собеседника. Одно из божественных чудес. — ответил Энгер. — Вы не заметили подмены, но сейчас мы говорим на редком наречии, которое вряд-ли кто в Мелиодане знает. Язык племен отдаленных восточных пустынь за Шаддом.

— Вы там тоже по торговым делам были?

— Курировал закупки песка. — усмехнулся Энгер. — Главного и единственного богатства тех земель.

— Там водятся огромные черви?

— Черви? Насколько огромные?

— Сотни метров.

— Нет. Боюсь, такой в кишках у кочевника и даже у его верблюда не поместится. В ваших пустынях живут огромные черви?

— Есть некоторые мифы. Литература.

— Сколько человек в вашем мире?

Я назвал примерные числа.

— Феноменально. И число, и то, что вы его знаете. Мы как-то пытались провести хотя бы примерный подсчёт, но… Бесполезно. Есть сотни изолированных мест. Та же Кербрия, к примеру. Очень мало кораблей идет туда, а еще меньше возвращается.