Тень королевы (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна - Страница 8

Часть девочек и мальчиков тут же разбежалась по дворцу, остальные остались рядом со вдовствующей королевой и юным королем. Не обращая внимания на свой вид, Вероника села в глубокое кресло у камина и принялась наглаживать котят. Тигренок и камышовая кошка мелко дрожали, но вскоре им принесли теплого молока, малыши налакались и уснули на коленях у царственной бабушки.

Все это время лисенок не отходил от своей спасительницы, охранял доверенный ему ларец, и скалил зубы на любого, входящего в комнату. Когда тоненькая, гибкая ласка-полукровка доложила, что ванна готова, вдовствующая королева и сама уже задремала в кресле, пригревшись рядом с внуками. Однако чистота для здорового зверя одно из важнейших правил существования. Только больной и слабый не ухаживает за шерстью и выдает себя запахом болезни.

Королева Вероника не могла позволить себе такой слабости. Поэтому она сама отнесла малышей в купальню и хорошенько вымыла их в теплой воде с добавлением мяты. Потом завернула зверят в полотенце – дети не желали возвращаться в человеческий облик, все еще переживая гибель родителей, уложила в корзинку и сама погрузилась в горячую воду, щедро сдобренную мелиссой.

После водных процедур королева вернулась в спальню, радуясь тому, как мгновенно преобразились ее покои. Чехлы с мебели убрали, постель застелили свежим бельем, у камина накрыли ужин, а в ногах кровати, там, где порой дремала дежурная дама, примостился лисенок. Чисто вымытый, накормленный и переодетый, он дремал в человеческом облике, продолжая стискивать шкатулку с коронными драгоценностями. Поразмыслив, Вероника не стала беспокоить мальчишку. Хотел бы – давно бы сбежал. А раз держится рядом и выполняет поручение, значит, толк будет.

Устроив корзину с внуками у огня, вдовствующая королева перекусила, заставляя себя глотать каждый кусок, а после легла в постель и закрыла глаза. Гибель сына и невестки могла бы выбить ее из колеи, но женщина, которую все давно считали стоящей одной ногой в могиле, готова была побороться за своих внуков. В конце концов, ее предки не раз ходили в самоубийственные атаки против оборотней и все же умудрились сохранить род и свои земли. Ей нужно просто взять с них пример. И снова, как в далеком детстве, маркиза Ритт принялась перед сном вспоминать всех своих многочисленных предков, прося у каждого помощи и сил на новые свершения. Так и уснула незаметно.

Разбудило ее поскуливание, похожее на плач, и невнятная возня. Королева поднялась на подушках и, пару раз моргнув, перестроила зрение так, чтобы видеть в темноте. Тигренок выбрался из корзинки и ходил, тыкаясь мордочкой в углы. За ним бродил сонный лисенок в человеческом обличье и шепотом пояснял:

– Перекидывайся, твое величество, я тебя в уборную отведу, а в таком виде только в парк бежать, но тебе туда нельзя пока, вдруг не всех заговорщиков переловили.

Вероника затихла, умиляясь и одновременно четко понимая – вот эта слегка ворчливая речь лиса и нужна сейчас Керну, чтобы вернуться. Не бабушкины сочувствие и ласка, не поклоны и улыбки придворных, а прямота и уверенность малознакомого лиса.

Через пару минут Керн сменил облик, и Финн потащил его в уборную. Белая лиса тихонько перевела дух и вытянулась под одеялом. Одного вернули. Теперь дело за камышовой кошечкой. Ирнея младше, поэтому напугалась сильнее, но в силу возраста ее будет легче отвлечь чем-то ярким, например, нарядным платьем.

Королева успела слегка придремать, когда мальчишки вернулись. Керн не захотел забираться на кровать к бабушке – лег с Финном. Камышовая кошечка скоро озябла и принялась жалобно мявкать и скрестись в поисках тепла. Мальчишки слезли со своей кушетки, подошли к огню, но не сумели вновь его разжечь – дрова закончились. Тогда Керн подхватил капризульку под пузичко, заглянул в глаза и строгим голосом старшего брата сказал:

– Отращивай ручки и ножки, тогда положу к бабушке!

Жалобный писк юного короля не растрогал:

– Давай сейчас же!

Писк перешел во всхлипы, и на кровать рядом с Вероникой подпихнули уже девочку:

– Все! Забирайся под одеяло и спи!

Ирнея разрывалась между теплым одеялом и любимым старшим братом, но белая лиса, повернувшись словно во сне, укутала малышку, и та довольно засопела, быстро пригревшись.

Утром слуги, отпущенные по домам, вернулись. Не все, конечно, кто-то успел уехать в дальние деревушки и пропустил столичные сплетни, кто-то побоялся возвращаться вообще, опасаясь смуты и новой войны за корону. Однако завтрак был подан вовремя, детям отыскали чистую одежду, а около полудня юный король Керн вместе с бабушкой принимал вассальные клятвы на плацу между дворцами.

Вероника сидела каменной статуей, облачившись в глубокий траур. Шить новый наряд было некогда, и она распорядилась достать с чердака ее траурное платье, в котором была на похоронах супруга. Кое-кто платье узнал и вздрогнул. Теперь белая лиса не видела нужды скрывать свой запах или настоящую фигуру и лицо. Тонкую талию подчеркивал корсет и умеренно пышные юбки. Густая вуаль, расшитая драгоценными камнями, покрывала только волосы – лицо королева намеренно оставила открытым, чтобы все видели, что она молода и сильна. А значит, опасна. Куда опаснее юного короля. Он еще котенок, а вот лиса, водившая за нос все королевство почти десять лет, вполне достойный противник.

Да, королева Вероника намеренно вызывала огонь на себя, пока ее подопечные вместе с отрядами ветеранов вылавливали тех, кто пожелал скрыться после восстания. Приказ был коротким и ясным – никто из тех, кто пролил кровь короля и его супруги, не должен уцелеть.

– Принесите мне их головы, – звонким, как натянутая струна, голосом сказала Вероника, а юный король Керн добавил:

– И хвосты!

Двуликие содрогнулись. Отрубить голову – человеческий обычай. Оборотни, унижая врага, рубили ему хвост. От мальчика, не прошедшего возраст первого сознательного оборота, такой жестокости никто не ожидал. Но серые – как у бабки – глаза тигренка смотрели ровно. Даже тогда, когда к его ногам склонялись гризли того клана, отщепенцы которого убили его родителей.

Расследование уже провели. В королевскую карету с помощью охотничьего арбалета закинули шарики из бумаги, набитые ослепляющей смесью кайенского перца, толченого стекла и алмазной пыли. Детям повезло – они играли на полу кареты, и полуослепшая мать накрыла их своими юбками, а потом и корзинкой. Король Лериан сражался, умирая с каждым вздохом. И за это королева Вероника собиралась жестоко отомстить. Едва прозвучала последняя клятва, она выпрямилась, и ее голос разнесся над толпой:

– Все, кто нарушил клятву верности, принесенную роду Серебряных лис и королю Лериану, поплатятся! Прямо сейчас!

С этими словами вдовствующая королева-бабушка вынула один рубин из короны внука и растерла его каблуком. В пыль. В ту же секунду несколько десятков оборотней захлебнулись вскипевшей кровью на глазах у семей и приспешников.

– Так будет с каждым, кто осмелится нарушить клятву его величеству, королю Керну! – объявила Вероника и… осталась стоять на месте.

Стражники из ее сотни подошли, чтобы унести прочь тела двуликих, но были остановлены звонким детским голосом:

– Хвосты предателей повесить на воротах дворца! Пусть каждый входящий видит, какая доля ждет предателей!

Оборотни содрогнулись еще раз.

Глава 10

В собственные покои королева Вероника вернулась только вечером. Юный король к этому моменту сладко спал в смежной комнате. Возле его постели дежурили пантеры из клана, сохранившего верность лично вдовствующей королеве. Малышку Ирнею удалось уложить спать с юной камышовой кошкой из воспитанников.

Белая лиса вошла в свои комнаты, устало повела плечами и жадно посмотрела на купальню. Ей приготовили ванну, но спать хотелось нестерпимо. Может быть, измученная длинным днем женщина соблазнилась бы периной, но у огня внезапно зашевелился комок серебряного меха, а через миг с ковра встал угловатый подросток, держащий в руках шкатулку: