В.А.М.П. (СИ) - Маркелова Софья - Страница 14

Вики тяжело вздохнула и отвела взгляд в сторону.

– Знаешь, я сама получила вирус случайно, – через мгновение продолжила она. – Лет десять назад пошла с друзьями на один крупный музыкальный фестиваль. Приехала модная рок-группа, от которой все тогда фанатели. Я пришла туда здоровой, а ушла зараженной. Какой-то подонок в толпе успел наградить меня мутировавшей анемией… И если бы не Альберт и Дантист с их помощью, то даже не знаю, как бы я смогла выжить и понять, что со мной происходило в то время.

– Наверное, тебе было тяжело принять себя такой? – сочувственно произнес Герман, слегка касаясь пальцев Вики. Она искривила губы в слабой улыбке и в ответ похлопала боксера по костяшкам.

– Всем тяжело отказываться от своей старой жизни. Заводить новые, порой очень странные, знакомства, отказываться от некоторых привычек и пытаться стать частью общества, отлученного от мира, преследуемого государством… Но тосковать нельзя. Как и сдаваться. Иначе весь труд Дантиста и Альберта по благоустройству нашей жизни простой пойдет под откос.

– Может, ты и права.

Через минуту молчания женщина вновь заговорила:

– А ты сам-то как получил вирус, не знаешь?

– Я пытался вспомнить. Но ничего так и не пришло на ум. Если эта зараза должна попасть в кровь, то у меня нет представления, что произошло. Потому что в тот день я ран не получал. – Герман взлохматил рукой свои короткие светлые волосы.

– Если не помнишь, то велика вероятность, что это именно вирус-террористы. Они могут в толпе, где-нибудь в метро, например, незаметно воткнуть шприц в кожу, а ты даже не обратишь внимания. И всего капли их крови будет вполне достаточно.

Герман нахмурился и погрузился в угрюмую задумчивость. Перебирая в голове все события того дня, когда он вернулся в Москву, боксер старательно вспоминал моменты, в которые он мог получить губительный укол.

И он вспомнил.

Вспомнил нелепого человека в желтом пиджаке, который упал на него в сквере, а ногу Германа тогда прострелила острая боль. Кажется, это был все же вирус-террорист. Как это часто бывает, чем ярче одежда, тем хуже запоминается лицо. И потому Герман держал в голове лишь желтый безликий силуэт все это время.

В тот же самый роковой день этого человека Герман видел еще раз – сразу после окончания своего боя на подпольной арене. Тогда он сбил его с ног, но не успел ничего сказать, поскольку Жека торопливо увел друга на улицу. Неужели этот террорист еще и продолжал слежку после всего?

– Ты как-то помрачнел, – ворвалась в его мысли Вики своим мелодичным голосом.

– Кажется, я вспомнил, как все произошло.

– Правда?

– Да, но лица за очками и шляпой я почти не видел. Хотя этот гад следил за мной еще долго. Наверное, хотел точно увериться, что вирус попал ко мне в организм.

– Думаю, найти его шансов маловато. Ты не зацикливайся на этом обозленном на мир человеке, смотри в будущее, не живи прошлым. По крайней мере, тебе очень повезло: тебя вовремя нашла и приютила ассоциация, и теперь ты получил гораздо больше, чем тебе кажется.

Вики показалась Герману исключительным человеком. Он никогда не любил пустую болтовню, но именно с ней ему хотелось разговаривать и разговаривать часами. Это было легко и приятно, словно они были давнишними друзьями, которые не виделись много лет и теперь пересказывали друг другу всю свою жизнь, делились историями и не замечали, как бежит время вокруг.

Из буфета они перебрались на балкон на четвертом этаже, а после просто бродили по театру чуть ли не до самого вечера. Герман узнал, что Вики практически не покидала здание штаба. Она работала здесь кем-то вроде начальницы компьютерного отдела, программистом и главой кибербезопасности в одном лице, и координировала через свои машины многие аспекты внутренней жизни В.А.М.П., отчитываясь напрямую только перед Альбертом.

Около семи часов вечера Виктория, извинившись, сказала, что у нее еще есть неотложные дела в рабочем кабинете, к тому же подходило ее время питания: скоро должны были по расписанию привезти кроликов для «хищников». Она не хотела пропускать свой ужин.

Герман ушел отдыхать, но Вики так и не появилась в тот день в общей спальне. Как и в последующие два дня тоже. Ее койка осталась в том же состоянии, что и в день их знакомства, и кого только Герман ни расспрашивал, все отвечали, что женщина, видимо, без продыху работает над очередным заданием Альберта. Он любил загружать ее своими новыми идеями и проектами, так что возле своих компьютеров Вики могла без отдыха проводить недели.

К счастью, силы Германа действительно возвращались. Больше он не отказывал себе в крови, и каждый день уже без какого-либо отвращения ходил в буфет, а потому к концу отмеренной Альбертом недели боксер вернулся в форму, а с его лица даже сошли все синяки.

– Я был абсолютно уверен, что Вики удастся убедить тебя перейти на нашу пищу, – хмыкнул Дантист, когда Герман появился на пороге его медицинского кабинета в конце недели.

Неторопливо закончив мыть узкие стеклянные пробирки, Док жестом указал своему пациенту на кресло, приглашая его присесть.

– Она многое мне рассказала об ассоциации. – Герман кивнул, откидываясь на металлическую поверхность. – Но последние дни я ее совсем не видел. Мне сказали, что она выполняет какие-то задания Альберта… Ты ничего не знаешь об этом?

– Не советую тебе совать нос в дела Альберта, – достаточно прохладно ответил Дантист, вытирая руки о полотенце и разворачиваясь к боксеру. – Вики скоро освободится, а вот спрашивать ее или кого-либо еще о сути даваемой главарем работы не стоит.

– Почему?

– Альберт сам себе на уме. Вечно строит какие-то далекоидущие многоступенчатые планы, раскидывает роли по членам ассоциации, но если он сам не захочет тебя включить в список своих верных подручных и посыльных, то напрашиваться бесполезно. Свои карты он не раскроет.

Подхватив медицинский пистолет и дав ему время загрузиться, Док медленно просканировал пациента, внимательно следя за данными, выводимыми на небольшой экранчик.

– Это что-то противозаконное? – все же спросил Герман. – Если он так скрывает свои планы, но при этом организация живет и процветает, позволяя себе содержание почти пяти десятков вампов, то здесь должны крутиться неплохие деньги.

Дантист сжал губы и устало посмотрел на боксера, опустив пистолет.

– Не вздумай Альберту задавать подобные вопросы. Он тебя по головке не погладит. Ты здесь еще никто, Герман, простая пешка, случайно затесавшаяся в наши ряды и которая, скорее всего, быстро отсюда сбежит. Альберт даст тебе пару поручений или устроит на выгодную для него работу. Молча все сделай и будешь свободен. А если станешь вопросы задавать, лезть, куда не следует, то ты увязнешь в делах В.А.М.П. гораздо сильнее, чем сам того желаешь. И выйти незапятнанным уже не получится. Если тебе вообще удастся выйти из этой игры.

Герман внимательно слушал каждое слово Дантиста. И даже несмотря на тон, он понимал, что медик давал ему ценный дружеский совет, а вовсе не угрожал.

– Ты меня услышал? – Док отвернулся, выключая пистолет.

– Да.

– Тогда иди к Альберту. Четвертый этаж, последняя дверь налево. Ты вполне здоров и уже можешь приниматься за его работу.

Из подвала Герман поднялся на четвертый этаж. Здесь было всего несколько дверей, плотно закрытых на массивные старые замки или и вовсе забитых досками. Судя по всему, весь этаж был отдан только главарю ассоциации, который по-королевски разместил свой личный кабинет подальше от казарм, в которых обитали его подчиненные.

Постучав в двустворчатые двери в самом конце коридора, Герман практически сразу же расслышал приглушенный стук и спокойный голос ответил:

– Минуту.

Через десяток секунд дверной замок щелкнул, и Альберт раскрыл одну из створок.

– А, это ты, Герман. Уже был у Дока?

– Да, только от него.

Герман зашел в погруженный в полумрак кабинет главаря, закрыв за собой дверь. Альберт же, одной рукой застегивая пуговицы на своей явно наспех накинутой черной рубашке, второй любезно указал боксеру на один из стульев, стоявших перед длинным полупрозрачным столом, занимавшим большую часть помещения. Внутри герметичной столешницы просвечивали компьютерные комплектующие, соединенные неоновыми проводами, а к тяжелыми кронштейнам крепились три громоздких монитора, один из которых как раз был включен и отбрасывал на поверхность стола объемную проекцию схемы какого-то здания. Альберт махнул, и яркая голограмма мгновенно исчезла. На миг темнота полностью поглотила весь кабинет, но вскоре затрещали металлические жалюзи, поднимаясь вверх и раскрывая два высоких окна, занимавших целую стену.