Лунная дорога. Часть 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 49

– Ты влюбилась в папу?

– Тогда казалось, что да. А теперь уже не знаю. Видишь, столько лет дурных придирок изгадили все хорошее, что когда-то было.

– Папа был лучше Дениса Дмитриевича?

– Он мне показался сказочным красавцем, – с насмешкой над собой пояснила мама. – Стройный, высокий, умный, талантливый. Красивый, одним словом. А Денис красавцем никогда не был, ты же видишь сама. Мы с ним были знакомы с самого детства.

Мечтательно улыбнувшись, продолжила:

– Он всегда шутил, с ним было легко и весело. Он был родным, своим. С ним можно было поговорить обо всем, и он никогда меня не осуждал. Но это я оценила гораздо позже, когда уже появилась ты.

– Ты не показывала виду. Все думали, что вы с отцом счастливы.

– Не все. Моя свекровь была очень мудрой женщиной. Она-то все понимала. И сдерживала своего ревнивого сыночка, как могла. Но только ее не стало, как наша семья рассыпалась. Просто больше терпеть его придирки я не смогла. И не стала.

– Я все понимаю, мамочка. И не осуждаю. Наоборот, я надеюсь, что будешь счастлива со своей первой любовью.

– Скорее уж не первой, а последней. Теперь я поняла, что мне с Денисом очень хорошо. Душевно. Он вообще очень добрый и теплый человек. К таким все тянутся.

– Но он на тебя какие-то виды имеет, мам? – ну не люблю я тянуть кота за хвост, что тут поделаешь?

– Ой, как ты любишь расставлять все точки над i, моя дорогая! Но да, он мне предложил пожениться. Но я не согласилась.

– Мама! – мой возмущенный вопль вполне мог разбудить кого-нибудь из соседей, звукопроницаемость-то в доме аховая, и я испуганно зажала рот ладонью. И чего это я развопилась? Если мама останется со мной, то мне от этого точно хуже не станет.

– Пока не согласилась, – ее развеселил мой негодующий вопль. – Мы будем встречаться, но перееду я к нему в Москву только когда ты станешь взрослой, доча. Я не могу тебя оставить вот так.

Я возмущенно закатила глаза. Взрослой? Это как? Лет в тридцать, что ли?

– Мама, ты меня «вот так» не оставишь. У меня тут родственников выше крыши. Не думаю, что меня оставят без присмотра. Но в одном ты права – до моего выпускного тебе и в самом деле уезжать не комильфо. А вот потом…

– Может быть, ты поедешь с нами в Москву? – робко озвучила она предложение Дениса Дмитриевича. – Поступишь в медакадемию там…

– Нет, мам, не хочу я у вас под ногами путаться. И вообще, мое место здесь. Не нравится мне Москва. Некомфортно мне там. Уж слишком она громоздкая и неприветливая, одним словом, малопригодная для комфортной жизни. Туда только на каникулы зимние ездить хорошо, а жить там я не хочу.

– Ну, как знаешь, – неохотно разрешила мама, не желая на меня давить. – В принципе, то, что мы с Денисом будем еще встречаться, это на пользу, узнаем друг друга получше. Не хотелось бы ошибиться еще раз, ведь столько лет прошло. Вдруг у нас остались только отголоски того чувства, что когда-то нас связывало. Лучше проверить.

– Как знаешь, мама, тебе виднее, – по моим губам скользнула ласковая усмешка, ведь я-то понимала, что все уже решено и это пустые слова, но мама, тихо прикрывая двери, ее не видела.

Через неделю, идя в магазин за продуктами по старой аллее, я наткнулась на Красовского. Он сидел на скамейке с незнакомыми мне парнями явно криминального вида. И все они были пьяны, включая самого Красовского. Не так чтоб ничего не соображать, но кураж у них имелся, и немаленький.

Увидев меня, Красовский бросился ко мне и попытался обнять. Я погрозила ему кулаком и пообещала повторить то, что у нас уже было под танцевальным помостом в Ясинях.

Он поднял руки в знак полного и беспрекословного подчинения. Сидящие на скамейке двое ханыг заинтересованно разглядывали меня.

– Какая куколка! Твоя? – спросил один из них у Красовского.

– Еще нет, но будет! – хвастливо пообещал тот и сунул мне в руки банку пива. Потом схватил за руку и усадил рядом с собой на скамейку.

Криминалы придвинулись поближе, один из них, с красной мордой и мало что соображающими глазенками по-свойски водрузил свою наглую конечность на мое колено. Я хотела возмутиться, но Красовский оказался быстрее. Набычившись, с угрозой пообещал:

– Петька, грабли убери. Не то получишь!

Но Петьке это не понравилось, и ручонку свою он убирать не спешил:

– Не жадничай, делиться надо!

Но за свое Красовский бороться умел:

– Я те поделюсь, урод! Счас врежу, будешь знать!

Тот нехотя убрал руки и упрекнул:

– Ну ты и жмот! Вот если бы я с тобой так поступил, ты бы злился!

– Как так? – теперь уже и мне стало интересно. Они что, своими девчонками делятся, что ли?

– Свою Люську бы заныкал и ему не давал!

Я выпала в осадок, не зная, как на это реагировать. Машинально сжимая в руках банку пива, перевела удивленный взгляд на Красовского. Тот покраснел, будто ему кармином лицо намазали.

– Чего ты треплешься, придурок! Мне твоя Люська в аду не нужна была! И не будет!

– Вот как ты запел? – Петька оскорбился. – А чего ж ты тогда просил ее у меня поразвлечься?

Я вздрогнула. Это правда или нет? Красовский посмотрел на меня, стал из красного бордовым, сжал кулаки и приготовился биться за свое честное имя до победного конца.

– Я! Никогда! Ее! Не! Просил! – медленно, с ударением на каждом слове сказал так, что непробиваемый Петька замахал руками.

– Ну не просил, так не просил! Я что, не понимаю, что ли? – и похабно посмотрел на меня.

А я растерялась. Было и противно, и неудобно, и больно. Поднялась, чтоб уйти, но тут же была прижата к скамейке с двух сторон. Можно было попытаться применить мамин приемчик, но что-то я растерялась, да и вряд ли неадекватный Красовский даст мне такую возможность.

Парни смотрели на меня, как на сладкий пряник, а у меня в голове билась одна мысль: что делать? Звать на выручку? Так стыдно как-то. Да уж, не ожидала я от Красовского такой подлянки. Замерла, не зная, что предпринять.

По аллее быстро шла высокая крепкая девушка. Что-то в ней было такое основательное и надежное, что я молча попросила у нее помощи, вовсе не надеясь, что она вмешается. Она одна, а парней трое, да еще и пьяных.

Она пристально посмотрела на нас и внезапно подошла. В ее глазах горел несвойственный мне боевой огонек.

– Можно тебя на пару слов? – она по-свойски обратилась ко мне.

Я рванулась, но была остановлена крепкой рукой сидящего рядом парня.

– Куда? Сиди! – И Петька с глумливой ухмылкой ответил девушке: – Видишь, ей с нами нравится! Так что иди, куда шла! Или, может, присоединиться хочешь?

Та с такой же нагловатой ухмылкой заявила:

– Никуда я не пойду! И я считаю, что вы силой держите тут девушку.

Парни дико заржали. Им было море по колено. Красовский молчал, вертя в руках банку с пивом и что-то с трудом соображая.

– А ты попробуй, отними! Или мусоров позови, – Петька громко отхлебнул пивка из своей банки.

Девушка независимо заявила:

– Звать я никого не буду, я с такими как вы и сама справлюсь. Так что или отпускайте девчонку, или получите в нос!

Парни заржали еще громче.

– Ишь ты, какая лихая! Кому это ты в нос решила дать? Мне или ему? – они показали друг на друга.

Красовский молча хмурился, переводя мутный взгляд с парней на меня, потом снова на парней.

Девушка решительно наклонилась и дернула меня за руку. Я быстро соскочила и, пользуясь тем, что у подвыпивших парней реакция была замедленной, побежала по скверу. Разозленные парни тоже соскочили. Один хотел броситься за мной, но девушка сильным толчком отправила его обратно.

Я неслась по аллее, выглядывая полицейскую форму. А к кому еще обращаться за помощью? Не к прохожим же. Да и вряд ли кто согласится встрять в разборку с криминальной пьянью. На мое счастье, сбоку раздался цокот копыт, и на главную аллею выехал конный патруль.

Я бросилась к ним. Вкратце обрисовала ситуацию и попросила поспешить. Они галопом направились к указанному мной месту. Я изо всех сил помчалась за ними. Но у поворота на главную аллею притормозила. Что-то не возникло у меня желания повторно встречаться с этими типами.