Лунная дорога. Часть 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 38

– Да тут меня один тип решил в гарем продать, – это получилось достаточно иронично, чтоб не принимать мои слова всерьез.

Любой другой бы усмехнулся и пошел себе дальше, но академик, видимо, обладал большой проницательностью, потому что нахмурился и сказал:

– Ну-ка, ну-ка, поподробнее, пожалуйста! – доставая из кармана запищавший телефон.

Отвечать не стал, внимательно глядя на меня в ожидании пояснений. Пришлось рассказать ему все. Скрывать что-либо под прицелом этого острого, вовсе не старческого взгляда, было невозможно.

Выслушав, он укоризненно покачал головой.

– Да это беспредел какой-то! Но я в своей жизни еще и не такое видел, поэтому ничуть в вашем рассказе не сомневаюсь, – он посмотрел на дисплей телефона и сказал: – Ага, вот ты-то мне и нужен, голубчик! – нажав на нужный номер, строго произнес: – Ярослав, ты мне нужен. У нас тут творится форменный кошмар: средь бела дня крадут красивых девиц! – на этом он отошел от меня подальше, и больше я ничего не слышала.

Проговорив минут пять, он отключил телефон и с удовлетворенной улыбкой пообещал мне:

– Уверен, все будет хорошо. Вы, главное, до разборки из здания не выходите. И, если что, звоните мне сразу. Телефон запишите, – он продиктовал номер, я быстро занесла его в свой смартфон. – А мне пора. Удачи! – он поклонился и быстро просеменил дальше.

Я очарованно смотрела ему вслед. Вот бывают же такие люди! Раз-два – и проблема решена! Но кто такой Ярослав? Неужто он так всесилен, что может призвать к порядку не только этого мерзкого Артура, но и его покровителей? На эти вопросы ответов у меня не было. Делать нечего, нужно набраться терпения и ждать.

Через пару часов, когда я ставила капельницы во второй палате, со двора донесся какой-то странный шум и прозвучала пара выстрелов.

Закончив процедуру, я подошла к зашторенному окну. Отогнув занавеску так, чтоб меня не было видно с улицы, осторожно посмотрела вниз.

И чуть не запрыгала от восторга! Там на снегу лежали те нахрапистого вида мужики, что с чувством превосходства посматривали на мои окна, а над ними стояли военные в камуфляжной форме, в масках, с автоматами в руках.

Неужели это так быстро и просто? Так кто же этот таинственный Ярослав? И тут меня осенило: да это же наш бывший губернатор, а ныне министр! И почему-то стало горько. Неужто без вмешательства властей самого высшего уровня на местах можно творить что хочешь?

Ладно, я все равно сейчас ничего не смогу узнать, надо подождать до вечера. В интернете наверняка будут известия о том, что здесь творилось.

Представив, что мне придется выступать в суде с обвинениями против Артура и что за это мне может быть, я поежилась. Нет, борца за правду из меня как-то не получается. Позвонила Красовскому, рассказала, что случилось.

– Хорошо! – в его голосе слышалось истинное облегчение. – А то мне за тебя страшно было.

– Ты уже к смерти приготовился? – поддела я его и в ответ услышала:

– Все могло быть. Это люди серьезные, как говорят в народе. Но, вроде, обошлось.

Я тоже надеялась на это.

После работы Леша встречал меня у входа в больницу. Счастливый, довольный, в куртке нараспашку.

– Ты такой расхлыстанный по случаю тропической жары? – я пожалела, что на мне не шубка, в ней было бы потеплее, и повыше натянула на подбородок толстый шерстяной шарф.

– Ага, минут тридцать и хочется квасу! – пропел он мне слова песенки нанайцев. – Если серьезно, то я почти пьян.

Мне это не понравилось. Он в самом деле выпил, что ли? Уж слишком сильно блестят глазки.

– От чего? – хмуро уточнила. – От любви?

– И от любви, и от облегчения, – он взял меня под руку и повлек к остановке, застегиваясь на ходу. – Вот представь, что чувствует приговоренный к казни, узнав, что казнь отменяется из-за отсутствия палача и приговора?

– У тебя эйфория, да? – это я понимала.

Меня тоже охватило чувство помилованного. Только вот не безудержное счастье, а накатывала истерика. Но я держалась. Пока ехали на автобусе, пока шли от остановки до дома, пока поднимались по лестнице. Но потом я просто села в углу прихожей и дала волю слезам. Меня колотило так, будто температура была по меньшей мере сорок градусов.

Боюсь, что я даже подвывала немного, потому что Красовский, сначала пытавшийся меня успокоить, потом просто стащил с меня куртку и сапоги, отвел в ванну и принялся умывать ледяной водой.

Да, ледяная вода, доложу я вам, это чудесное средство от истерики. Помогло быстро. Едва я замолчала, продолжая прерывисто всхлипывать, он вытер мне лицо, повернул к себе, прижал и проговорил, успокаивающе похлопывая по спине:

– Ну, все, все! Хватит лить слезы. Или ты это по несостоявшемуся гаремному счастью?

Ух, как он мне в этот момент напомнил Макса! И я с огромным удовольствием сильно наступила ему на ногу. Жаль, что сапоги с меня он снял, а то урок стал бы более запоминающимся.

Но и этого внушения хватило. С воплем:

– На любимую мозоль! – он выпустил меня и запрыгал на одной ноге, поджав другую, потирая мизинец на ней и недобро пыхтя.

Зная по длительному общению с Максом, что сейчас незамедлительно последуют репрессии меня, любимой, я выскользнула из ванной, промчалась в комнату и закрыла ее на задвижку.

Леша кинулся следом, но не успел. Стал стучать в дверь, приговаривая:

– Маша, лучше открой добровольно!

– Не то что?

– Я ее открою сам!

Я не поверила:

– Ну, пытайся, флаг тебе в руки! Но помни – квартира чужая. Хозяин любит приходить с внезапными проверками и, ежели что, применять санкции!

Он странно попыхтел и ушел на кухню. Пожав плечами, мол, не понимаю я этих мужиков, включила ноут и принялась рыскать по интернету. Долго искать не пришлось. На странице сайта нашего города первой выскочила новость:

«Сегодня возле здания областной клинической больницы отрядом специального назначения ФСБ была захвачена группа вооруженных лиц. Предполагается, что эта банда занималась похищением людей и последующей их продажей за границу. Главарь банды, некий Артур, арестован. По данным наших корреспондентов, ведется активный поиск его предполагаемых покровителей, несколько из них арестованы и спецбортом вместе с главарем переправлены в Москву. Расследование ведут прибывшие из центрального аппарата ФСБ оперативники».

Это получается, что у нас тут все прогнило, раз даже расследование ведут москвичи? Или это так положено? Но все равно: до чего противно!

Вдруг до моего бедного носа донесся завораживающий запах жареных котлет. Он показался мне настолько вкусным, настолько притягательным, что я, как зомби, пошла к дверям. Еще бы! Да я сегодня практически ничего и не ела, если не считать того малюсенького кусочка рыбного пирога, что брала с собой на работу!

Организм решил, что ничего не случится, если я пойду на кухню и по-человечески поем.

– Ага! – Красовский хищнически обнял меня, едва я оказалась в проеме коридора. – Попалась! И дверь ломать не пришлось. Вот что значит умение хорошо готовить!

Я отстранилась.

– А вот это я сейчас и проверю. Что тут у нас есть поесть?

Он не стал меня долго мучить. Котлеты из присланной из Ясиней говядины оказались выше всяких похвал. Одолев в одиночку три штуки с пюре из картошки, я откинулась на спинку стула и сыто признала:

– Ты прав. Готовишь ты классно. Награждаю тебя званием первого шеф-повара нашей домашней кухни!

Он напрягся.

– Это что, я теперь постоянно готовить должен?

– Ну почему постоянно? – мило утешила я его. – Только тогда, когда ты дома. Если тебя нет дома, то как ты сможешь готовить?

– Логично, – признал он, поднимая меня со стула и усаживая к себе на колени. – Но когда меня нет дома, готовить будешь ты?

– Когда я дома, а тебя нет, то конечно, – великодушно согласилась я. – Это справедливо. Нужно же иногда практиковаться, чтоб навыки не потерять. Вот сейчас я, например, могу помыть посуду, мне не трудно.

– Хорошо, – он тоже умел идти на компромисс. – Можешь помыть посуду. Навыки квалифицированной посудомойки – это очень важно, я бы даже сказал, чрезвычайно важно!