Венецианский купец (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 31

— «Ладно, посмотрим чем дело кончится, — решил я не торопиться с отплытием».

Третьего сентября 1192 года был заключён Яффский договор. Ричард I добился для христиан свободы доступа к святыням без внесения таможенных сборов и пошлин на проживание в Иерусалиме, Салах ад-Дин же признал прибрежные земли от Тира до Яффы владениями крестоносцев.

Уже третьего сентября начался массовый исход из Святой земли. Корабли и галеры венецианцев, генуэзцев и пизанцев десятками причаливали в порт, загружались и сразу уходили, увозя людей на другой конец моря. Вслед за ними, только уже по суше, в путь пустились маркитантки, нищие и прочий сброд который обычно сопровождает войска. Город стремительно пустел так, что даже тот контингент, что оставался тут на постоянную дислокацию, выглядел малочисленно и не убедительно.

Дядя принёс мне последнюю корреспонденцию, прочитав которую я убедился, в правдивости того, о чём пишет и докладывает Святому Престолу Убальдо Ланфранки. В голове стал оформляться план, а я направился во дворец.

Пустые помещения, практически без охраны, лишь у дверей покоев короля были соблюдены хоть какие-то формальности в виде двух человек караула. Показав им перстень, я прошёл внутрь, а рыцари вернулись к игре в кости. Вид их при этом был далеко не победоносным.

В уже знакомой мне комнате, полулежа на топчане, угрюмый и подавленный король, просто бухал со своими десятью вассалами. Моё явление было ознаменовано хмыканьем и брошенной фразой:

— Что, и ты пришёл пнуть ногой умирающего льва?

Аллегория была полностью уместной и меня рассмешила.

— Знаете ваше величество, я такой ужасно злопамятный, что меня просто распирает это сделать…

Я сделал паузу.

— Но? — он поднял на меня мутный взор пьяного человека.

— Но к своему глубокому сожалению, я пришёл предложить вам мир.

Он приглашающе махнул рукой, прося одного из друзей уступить место. Я устроившись на топчане и расчистив стол об объедков, выложил туда копии писем архиепископа, а также то, что узнал от дяди Джованни.

— Читайте.

— Ты не видишь? Я пьян! — возмутился он, — тем более ты умный, вот и читай.

Я стал зачитывать в хронологическом порядке, и от каждого письма настроение короля становилось всё хуже.

— Какая же тварь этот епископ Бовезский, — наконец он выхватил у меня письма и скомкав их, выбросил в угол. Я, чтобы не оставлять такой компромат, сходил за ними, и всё аккуратно сложил в кошель.

— Диспозиция ясна, ваше величество? — поинтересовался я, — церковь сделала вас козлом отпущения и предателем веры, который завалил весь крестовый поход. Как там ещё было «подстилка Саладина», «арабский выкормыш»…

Договорить мне не дали, Ричард попытался встань, но ноги подкосились и он упал, яростно ругаясь.

— Я никогда раньше не убивал детей лично, но похоже сегодня придётся взять на душу такой грех. Где мой меч?! — прорычал он из-под стола.

— Ага, а также едва вы ступите на Европейскую землю, вас тут же арестуют и предадут суду.

— Никто не смеет судить короля! — злобно выкрикнул один из его друзей, стукнув кубком о стол.

— Император может, например который Генрих VI, если запамятовали, — напомнил я и он уронил голову на грудь.

Забрав меч у пьяного короля, который опрокинул на себя вино и сейчас представлял из себя ещё более жалкое зрелище, чем при моём приходе, я сходил за водой и без жалости окатил гиганта, который был раза в три меня выше и здоровее, водой.

Он вскочил на ноги и увидев своё оружие в моей руке, едва ли не зарычал, встряхиваясь, как зверь.

— Пойдёмте ваше величество на свежий воздух, нам нужно поговорить, — я приманивая его мечом, и уворачиваясь от пинков и подзатыльников, старательно не замечал маты, которыми он все эти действия сопровождал.

Когда подул освежающий ночной ветер с моря, короля пробрало и он слегка отрезвел. Перестав пытаться меня поймать, он упал на скамейку, прислонившись к перилам.

— В общем как и сказал, предлагаю мир, — я сел рядом, отдавая ему оружие. Он его взял, но не стал обнажать клинок.

— Говори, — глухо произнёс он.

— Как я знаю, вы должны на шести кораблях со своими оставшимися верными вассалами, отплыть на Кипр, чтобы подтвердить законные притязания Ги Лузиньяна на остров, который вы ему продали.

— Верно, — кивнул головой король.

— Я предлагаю вариант, что после Кипра всё ваше войско с особо доверенным человеком, которого мы переоденем в ваши одежды поплывёт туда, куда вы всем говорили, что поплывёте, а сами, с двумя-четырьмя доверенными вассалами поплывёте со мной в Венецию. Никто косо не посмотрит на гостей дома Дандоло, и вы, скрытые под плащом и простыми одеждами, сможете оценить обстановку и решить, как двигаться дальше. Если поступки церкви подтвердятся, и на вас за время плавания и правда начнутся гонения на всех богослужениях, то решите сами, куда хотите дальше поехать.

— Всё это взамен на что? — справедливо спросил он, — всё что захватил здесь, я раздал своим рыцарям, чтобы они не с пустыми кошельками вернулись обратно.

— Не скрою, у меня есть свой интерес, — согласился я, — платой за мою помощь будет то, что всю дорогу до Венеции вы будете обучать меня думать, как полководец. Вы лучший, из тех кого я знаю, так что мы разберём с вами все битвы, которые вы провели за свою жизнь, а также расскажите мне, почему поступали так и никак иначе. А ну да, и ещё перчатки.

— Перчатки? — он непонимающе на меня посмотрел, — зачем они тебе?

Я покраснел, слава Богу что этого не было видно.

— Собираю вещи великих людей, — скромно шаркнул я ножкой, чем немного вывел его из печали. Уголок рта короля дрогнул.

— Это и вся плата? Просто рассказать тебе о моих сражениях? Где здесь кроется обычная венецианская хитрость?

— Её нет, ваше величество, — я развёл руками, — я не хотел этого говорить, но на самом деле вы слишком строги к себе. Пройдут столетия, даже тысячелетия, все забудут и всех этих Пап и Конрадов Монферратских, Филиппов вторых, третьих, десятых и уж тем более этого клоуна Филиппа де Дрё, а вот ваше имя будут знать все.

Немигающий взгляд, полностью трезвого человека посмотрел мне прямо в глаза. Стало даже немного жутко от подобного.

— Ты обещаешь мне это? — его голос внезапно дрогнул, — ты обещаешь, что моё имя не забудут?

Я тяжело вздохнул, искренне надеясь, что подобное наглое моё вмешательство в историю, заметит уже кто-нибудь из Хронопатруля и ко мне прибудут на помощь, и ответил.

— Даю вам слово очень умного ребёнка, ваше величество, ваше имя войдёт в века. Только личная просьба, по прибытию в Англию, выгоните пожалуйста из леса Шер человечка в обтягивающих зелёных штанах и дурацкой шляпой с пером на голове.

Ричард непонимающе на меня посмотрел.

— Про последнее забудьте. Вы согласны? Я отвожу вас до Венеции, даю вам приют, пока вы сами не осмотритесь и не поймёте обстановку, вы же обещаете мне рассказать о ваших битвах и соблюдать инкогнито, а то мне за подобные фортели по вашему укрыванию может прилететь от Папы мало не покажется.

Он вместо ответа протянул мне руку, которую я пожал.

— До самого последнего момента, придерживайтесь наших договорённостей, — я встал и попрощался, — когда отплываем?

— Через десять дней, мне нужно передать управление городом и уладить оставшиеся вопросы, — трезвый как стёклышко король, сидел опёршись на меч, смотря в сторону моря, а ветер развевал его волосы, словно львиную гриву. Можно было всплакнуть от умиления, но к счастью, у меня были другие дела.

На выходе из дворца меня поймал архиепископ Убальдо Ланфранки. Обрадовавшись, что я ещё не отбыл, он протянул мне ещё мешок с письмами.

— А вы почему Ваше Высокопреосвященство, ещё здесь? — удивился я, — почти все корабли убыли, в порту осталось не больше десятка транспортов.

— Заканчиваю свои дела, хочу вывезти больше земли с Голгофы, — отмахнулся он, — арабы всё затягивают поставку.