Ушастый призрак (СИ) - Матуш Татьяна - Страница 38

Оказавшись во дворе, похватали монахинь, приставили к их шеям ножи, заставили гоблинов открыть ворота — и тут же, на воротах, повесили обоих привратников.

На войне как на войне, господа!

Висельники сидели с петлями на шее и печально мастерили себе белые повязки мертвяков, монашки спорили, что лучше — сдаться на милость победителя или торжественно и с молитвой самосжечься. Пока побеждала вторая точка зрения.

Валентайну сие было до лампочки. За набег он получил что хотел: введение в род Кейруэнт, все земли и графский титул — и сиял, как медный полтинник. Аш легко подмахнул пергамент.

Маэва, со смертельной скукой на лице, попинала аккуратной ножкой белый апостольник и, указав подбородком на "трупы", ехидно спросила:

— Так что, матушка, достаточно ли кровавы реки? Или вам еще нашествие саранчи организовать? Для, так сказать, убедительности?

Ровена молчала. С завязанным ртом много не поговоришь.

— К делу, — появился Аш, — потом поглумишься. Нам нужна святая сестра, невинная и добродетельная. Одна.

— Для жертвоприношения? — Воодушевилась рыженькая. — Я готова! Матушка, благословите на подвиг во имя веры...

Ровена дернулась так, что чуть веревки не слетели. А ведь вязали ее всерьез, без скидок на игру. Впрочем, чемпионка ж страны по тяжелой атлетике среди женщин! Удивительно, что она пока крест из земли не выворотила. И — да, надо бы поторопиться. Для жертвоприношений не всякое время хорошо.

— Ваше Величество!

Гонец начал орать еще за стенами. Никого это не насторожило, гонцы всегда орут и бегают, это нормально. Если кто бежит — и тихо, значит секретный гонец, такого точно отловят, так что на всякий случай орут все, даже секретные.

— Так, — Маэва прикусила губу и сама себя подергала за косы, — чует моя пятая точка, что к нам бегут со всех ног большие неприятности.

— Может, пристрелить его на дальних подступах? — Хмуро пошутил один из наемников.

— А смысл? — философски спросила Маэва, — От этого неприятности никуда не денутся, просто мы узнаем о них немного позже.

— Ваше величество, вдовствующая королева, — гонец рухнул на колени, словно пробежал марафон. Худая грудь ходила ходуном.

— Откуда несешься-то?

— С Лестера, Ваше Величество!

— Всего два километра, — пожала плечами Маэва, — даже я пробегу, в парадном платье и короне. Давай, прекращай умирать и говори, что произошло.

— Там гоблины...

— Что — гоблины? Напали на Лестер? Помощь нужна?

— Не, — замотал головой гонец. — С Лестером все ОК. Крепят оборону. Гоблины в село за водкой пошли...

— И не вернулись? — Ахнула рыжая.

— Вернулись. Без водки. Заблудились.

— Во долбаны! — Заржал один из висельников, — Позорят славное племя гоблинов. Там деревня на просвет видна. Ну, почти... На холм поднялся, потом спустился — и магазин.

— Потом рыцари тоже ходили. Из Лестера. И разбойники, — гонец упрямо насупился, — никто не прошел, Ваше Величество. Говорят...

— Что говорят, — ровно спросил Аш.

— Гайтанка водит, — выкрикнул парень и зажмурился.

Монашки настороженно переглянулись и даже висельники притихли, хотя, казалось бы, уж им-то терять нечего.

— Тьфу, — Ровена, наконец, перегрызла чепчик и вытолкнула его языком, а сейчас расправлялась с веревками. Остановить ее, почему-то, никто не рискнул.

— Господь — наша крепость, — объявила она, вставая, — Маэвка, вот хоть бы раз, хотя бы год с тобой отыграть и ни в какую хтонь не вляпаться! Я специально на календре отмечаю — пять игр, пять аномалок! Ты их коллекционируешь?

— Ты тоже, — огрызнулась чернокосая, — иначе на фиг каждый раз заявку подаешь?

— Твоя правда, нечисть поганая, истинной веры не ведающая, — Ровена протянула руку и Маэва помогла ей встать. — Ноги затекли...

Гонец терпеливо ждал приказов. Вдовствующая королева потерла лоб ладонью:

— Значит, так. Гонцов в Нортумбрию, Гвинедд и Йорк. Пусть высылают разведку на своем направлении. Ни с кем не задираться, тушенку не тырить, нанести на карту границы зоны, корки доставить в мастерятник. Специального гонца рыбакам. Пусть на ночь сети ставят...

— И брагу, — басом посоветовала одна из монахинь.

— Это и без приказа сообразят, — махнула рукой Маэва, — на три пополудни назначаю экстренное совещание. И... к разбойникам смотайтесь кто-нибудь, нужно одну из их пленных выкупить, на поруки взять, выкрасть, убить и труп вытащить — по ситуации. В общем — доставить. Это — в приоритете. Разбежались, считаю до трех, уже два с половиной!

В прошлой жизни вдовствующая королева точно была ротным старшиной.

— Дамы, господа и те, кто еще не определился, поднимите передние лапы, кто не знает о Гайтанке. Нет таких. Плохо, — сделала неожиданный вывод Маэва.

— Почему? — удивилась я.

— Если все в теме, то у каждого есть своя личная точка зрения, которая может и не совпасть с генеральной линией мастерятника. Но давайте сделаем попытку понять друг друга. В конце концов, все ролевое движение — это попытки побыть откровенными и не стесняться своих убеждений. Пройдем немного дальше. Кто первый?

— Можно мне! — Палач оглядел пеструю компанию, собравшуюся у потухшего костра. На трезвую, что не характерно, голову. — Гайтанка — это фольклорный персонаж, местный вариант черного альпиниста или белого спелеолога. Функции насквозь соответствующие: помочь хорошим ребятам, которые к лесу бережно относятся, играют честно. Наказать плохих.

— Кто еще так же думает? — Тяжелый голос придавил, словно гроза собиралась. — По ходу, все. Кроме Хукку и Рани.

— Не все, — Ровена вздохнула, — есть среди моих дама, у которой свои мысли.

— Такие еще остались? — Удивилась Маэва. — Человек со своими мыслями — редкая птица. Насколько я тебя знаю, она рядом. Зови. Послушаем. Может и сами что новое узнаем.

Рация висела у аббатисы на поясе, но оказалась не нужна. Она даже вставать не стала, просто сложила ладони рупором и рявкнула так, что пригнулись кусты орешника, а пестрый дятел чуть с дерева не свалился:

— Сестра Генриетта!

Этого следовало ожидать — да вот только я не ждала. И когда она появилась: в рясе, пошитой на заказ в не самом дешевом ателье, с жемчужными четками на поясе, белокурыми локонами, прижатыми чепцом и вековой тьмой во взгляде — я чуть не навернулась с бревна взад себя.

Маэва... похоже, и она была в шоке.

— А скажи-ка ты, мать аббатиса, подруга заклятая — давно ли в твоем монастыре ведьмы в монашках ходят?

— Увидела, значит, — ослепительно улыбнулась Алена. — Молодец, девочка. Толк будет. Когда вся бестолочь выйдет. А теперь пусти-ка меня. Придется вам, молодежи, объяснить — как крепко вы все встряли и как выгребать будем. И слушать вы будете очень внимательно, не перебивая. Если, конечно, жить хотите.

— ...Началась эта история еще при царе Александре Освободителе. Приехал в эти края человек из купеческого сословия, но дворянин. Дворянство жалованное, за заслуги перед Государем. Уж какие там заслуги были — не знаю, а только здесь Федор Мызников ко двору пришелся. Местные его приняли охотно, словно родного.

Говорят, слово он знал, что сердца открывало. Может так. А, может, просто умный был. Дурак из простых в дворяне не выбьется.

В те времена с медициной было не очень. В бога и святых верили, а вот в докторов — нет. Потому что святых видели — в церкви на иконах. А настоящие доктора в Рогавки не забредали. Зато жила тут ведьма. Из тех, кто и корову полечит, и человека. И роды тяжелые облегчит. И оберег на любое дело сладит. И вора найдет.

— Гайтанка?

— Она. Самая сильная ведьма была на несколько деревень окрест. С Федором у них что-то вроде дружбы случилось. Два умных человека среди темных, неграмотных крестьян — было бы странно, если б они не сошлись. И если б дело на том закончилось, так и сказки бы не было.

Ведьма замолчала, глотнула остывшего чая. Мертвая тишина была ей наградой. Мы внимали — с такими подробностями историю Гайтанки нам еще не рассказывали.