Ушастый призрак (СИ) - Матуш Татьяна - Страница 43

— По квесту — любовь. Не только до гроба, но и после.

— А по жизни?

— А по жизни мы не общаемся, — равнодушно пожала плечами я, благословляя про себя гейсы, наложенные на нас. Запрета на ложь среди них не было.

— Но он тебе нравится, — уверенно сказала Алена.

— Он мой лучший друг. Это удобно, знаешь ли, дружить с тем, кому можешь полностью доверять. Пусть и в силу... особенностей организма.

Алена задумчиво покивала. На ее лице крупными буквами было прописано сомнение. И желание сказать или сделать мне фееричную пакость. Даже интересно, удержится, или ведьмина натура возьмет свое?

— А ты знаешь, что он носит в своей фляжке на поясе?

— Понятия не имею. Не очень хорошо разбираюсь в напитках.

— А вот я уловила запах чабреца, мяты, кориандра, тимьяна и мускатного ореха, — со значением сказала она.

— И что? Все компоненты есть в свободной продаже. Не вижу ничего криминального.

— Я и говорю — учиться тебе надо, — вздохнув, повторила Алена. — Так то в них ничего нет. А только все вместе их применяют лишь для одного дела. Чтобы замаскировать запах и вкус других компонентов и усилить действие... приворотного зелья. Крайне действенного.

— Обалдеть, — лениво отозвалась я, слушая, как переговариваются в высокой траве сверчки.

— И как думаешь, для кого подарочек?

— Если мне нужно будет об этом знать, Хукку скажет.

Я посмотрела на ведьму и записала в копилку личного опыта еще один пункт: "видела вблизи последствия жесткого когнитивного диссонанса". Интересно, она и в самом деле таких вещей не понимает? Что же за ведьма тогда?

В ритуалах нет места сомнению и страхам. Если ты составляешь с кем-то круг, значит, вкладываешь свою жизнь в его ладони. И точно так же держишь его сердце. Ну и где тут место недоверию, ревности, обидам?

Странная женщина...

Ночью начался дождь. Палатки у нас были поставлены правильно и тент натянут плотно, так что великого потопа не случилось. А шум падающей воды был даже приятен, убаюкивал, шептал что все не просто будет хорошо, а уже есть. И было всегда.

...Вставали до рассвета. Я до ручья прогулялась босиком, подкатав штаны — роса была теплой, а острые осоки удивительно ласковые. В долине лежал белый гутой туман и я не сразу поняла, что стою уже в воде — за ночь ручей подрос как бы не вдвое. Было ли это проблемой?

Поживем — увидим. Выживем — учтем.

Мы вели себя тихо, как мыши. Маэва еще с вечера предупредила, что так надо — сон ей приснился, и она точно знает, что — в руку. В игровое переодевались, ругаясь шепотом и на ходу дожевывая бутерброды. Костра не разводили, кашу не варили, запили это дело вчерашним чаем — за ночь он настоялся до состояния вырвиглазного чифирчика. По поверхности плавали утопшие комары и даже один жук-суицидник. Воду на чай черпали в ручье, так что дафний там, скорее всего, было поровну с заваркой, но никто не отказался. И не такое пили и, страшно сказать — все выжили. Только палач глубокомысленно заметил:

— Вот интересно, это чай или все-таки суп?

— Тебе не все равно? — спросила Маэва, делая большой глоток. Сморщило ее изрядно, но за добавкой чернокосая потянулась без колебаний.

— Да я с чисто научной точки зрения.

— Диссертацию пишешь, — покивала она, — дело хорошее. Потом дашь почитать.

На поляне один за другим возникали наемники Валентайна. Совершенно бесшумно — фокус, с таким количеством железа, не рядовой.

— Значит так, — скомандовала Маэва, — идем на мягких лапах. Кастрюлями не брякать! Король Генрих очень обижен за аббатство и попробует испортить нам всю обедню. Они вчера доспех чистили. Прикрываете нас пока можете и какое-то время после.

Свежеиспеченный граф Кейруэнт кивнул.

— Вперед, — махнула рукой чернокосая, задрала подол черного платья почти до пояса (под ним обнаружились спортивки) и углубилась в лес, руководствуясь "внутренним радаром". Дороги в это утро были не для нас.

Удивительно, но до каньона мы добрались без приключений. Был один не спящий дозор, но наемники взяли его в ножи и наладили в мертвятник. На второй площадке дрыхли без задних ног и даже похрапывали.

Мама держалась ближе ко мне. Она прибрала волосы под косынку, за спиной висел небольшой арбалет "под женскую руку" с безопасными, специально для игры, стрелами, подарок от разбойников. Вчера Дик целый вечер учил ее попадать по столбикам ограды и, кажется, что-то у нее даже стало получаться.

Я тихонько хихикала, наблюдая ее горящие глаза и восторг неофита, и старалась не думать о проблемах, которые теперь, неизбежно, огребу. Придумаем что-нибудь.

По "дикой" лестнице, образованной валунами, спустились довольно бодро, пыхтя и поддерживая друг друга. Обошлось без травм.

А вот внизу нас ждал сюрприз. Не слишком приятный.

За ночь ручей прибыл вдвое и теперь шумел по камням довольно серьезным препятствием.

— Фигня, прорвемся, — махнула рукой Маэва и принялась вязать подол на поясе. Наемники тихо ругались, идея лезть в воду в железе была им как серпом по... да, по тому самому. Ибо означала, что день они проведут за чисткой и смазкой, и работа будет тяжелой.

Хукку отстегнул узорную жреческую фибулу, снял плащ, скатал его, сунул мне — все это молча, никак не объясняя свои действия. А потом подхватил на руки и зашел в ручей, с ходу, держа меня над водой.

Мне хватило мозгов заткнуться и помалкивать. Ручей был быстрым и течение ощутимо тормозило шамана. Он выбирал камни, прыгал, пару секунд стоял, находя равновесие — и прыгал опять. Вода честно пыталась сбить его с ног. Он, честно, не видел в этом проблемы и через пару минут поставил меня на другом берегу.

— Благодарю, Аш, — тихо выдохнула я.

— Не стоит, Прекраснейшая. Я получил удовольствие.

Наемники перетаскивали себя следом, они сами по себе были тяжелыми и вода, как не билась, ничего сделать не могла. Наблюдая за ними, я как-то упустила момент, когда шаман исчез и нарисовался снова уже на другом берегу, рядом с мамой.

Он что-то негромко говорил. Она пыталась спорить. Наивная, право! Если Хукку что-то говорит, с ним нужно сразу соглашаться — бездну времени сэкономишь. Потому что он все равно сделает по-своему, а потом выяснится, что это было самым лучшим решением.

Такие вещи уже даже Маэва усвоила, хотя ей иногда хоть рельс на голове отливай. Но, как говорят учителя в классах коррекции, нет необучаемых детей. Есть слишком тонкие указки и плохо поставленный удар по парте.

Ветер донес до меня их экспрессивный диалог:

— Ты глупость затеял! Я вешу почти семьдесят килограммов, мы тут вдвоем нырнем...

— Храбрая лучница не готова доверить свою жизнь тому, кому ее доверила королева? — Хмыкнул Хукку, — это попахивает изменой трону.

Может, у мамы были еще какие-то аргументы, но они не пригодились. Хукку просто сгреб ее в охапку и потащил, не слушая возражений. А мама быстро замолчала, вцепилась в него, как в ту самую соломинку и ткнулась лицом в плечо, чтобы не завизжать и не демаскировать переправу.

Шаман сгрузил ее рядом со мной, отсалютовал на римский манер, забрал плащ и углубился в каньон, на разведку.

Я заглянула маме в лицо и невольно улыбнулась — глаза у нее горели, как у кошки.

— Прекраснейшая, — с серьезной миной выдала она, — я не знаю, что у вас в голове и какие планы на будущее. Но — упустите этого конкретного жреца... дурой будете, прости создатель!

— Вот они! — заорал незнакомый голос откуда-то сверху, — Здесь! Генрих, я их нашел!!! Богомерзкие фейри, разрушители аббатства!

Я дернула маму за камни, через секунду в них ударили, кажется, три стрелы... Наемники сомкнули щиты и укрыли Маэву, вытаскивая ее на берег и уже не заботясь о сухости и комфорте. Плач выдернул из-за плеча двуручный ковыряльник и приглашающе выставил перед собой:

— Генрих! — заорал он, — Где ты есть, сладкий мальчик? Прячешься за спиной своего фаворита? Вот клинок, достойный тебя!