Я твоя тень (СИ) - Дэнс Натаэль - Страница 15

— Кто здесь? — ты остановился и шагнул в мою сторону, как будто умел видеть в темноте.

Я ещё сильнее прижался к стене, но это не помогло, потому что ты вытянул руку и попал мне в грудь. К счастью, ножа в твоей руке не было. В этот момент я подумал, что надо было просто убежать, пусть бы ты даже услышал мои шаги, всё равно вряд ли бы опознал. Но теперь было слишком поздно. Что будет дальше? Ты убьёшь меня?

Когда ты принялся шарить по мне руками (может, ты ещё не понял, что я человек, а не мягкий нарост здания?), а второй рукой полез в карман, наверняка за оружием, у меня совершенно отключился мозг. Я поднял руки на уровне груди и, совсем, как тогда в аудитории, толкнул тебя. Ты отступил на шаг назад.

— Что за? — услышал я твой изумлённый полушёпот.

Где-то на краешке сознания я уловил мысль: ты ведь поймёшь, что это я, если я не изменю приём. Я шагнул к тебе и толкнул ещё раз, потом ещё раз. В последний раз ты не удержался на ногах и упал на землю. Мелкие камешки зашуршали под тобой. Ты быстро поднялся и попытался сбежать, но я не позволил. Я схватил тебя за рукав и толкнул в стену. Не знаю, чтобы я ещё сделал, если бы со стороны дороги не раздался резкий звук клаксона. Я вздрогнул, и ты выскользнул у меня из рук. А потом исчез, так быстро, словно мне всё это померещилось. Да, наверно, так оно и было. Слишком уж всё произошедшее казалось диким.

На следующее утро я решил, что это и в правду был просто странный сон. И думал бы так и дальше, если бы не заметил тебя на полпути к университету. Ты шёл один и почему-то без куртки, обнимая себя руками. За тобой попятам семенила Мона. А потом ты оказался лицом ко мне, и на лбу у тебя зиял ужасный кровоподтёк.

So damn easy to say that life's so hard

Everybody's got their share of battle scars

As for me, I'd like to thank my lucky stars that I'm alive and well…[i]

I’m alive — Kenny Chesney[1]

Ужасное зрелище. Я искренне надеялся, что это жуткое ранение у тебя потому, что ты не внимательно шёл по тротуару и в тебя врезался велосипедист, или ты не заметил столб. Может, так оно и было, а вчерашнюю ночь я нафантазировал? Такое представить намного проще, чем то, что причина твоего увечья — я.

Когда я только заметил тебя, я еле удержался, чтобы не подойти и не извиниться. Мне было тебя искренне жаль. Я бы обнял тебя, погладил по спине и сказал, что всё скоро заживёт. Может, даже подул на синяк, как маленькому ребёнку. Если бы не присутствие Моны, я бы так и сделал, и не важно, какая бы была твоя ответная реакция. Например, ты бы ударил меня. Но это не страшно, я заслужил.

То, что ты был в дурном настроении, я понял с первого взгляда. Ещё бы! Порадуешься тут новому дню, когда на тебя ночью нападают возле собственного дома! Но вот почему на тебе не было верхней одежды, оставалось загадкой. Даже если я и порвал твою куртку, или она испачкалась, когда ты упал на землю, у тебя же, наверняка, была ещё одна. Не может такого быть, чтоб у человека была всего одна верхняя шкурка на сезон, так не бывает. К тому же всё случилось около твоего дома, поэтому ты вряд ли ночевал в кустах, так как испугался, что некто нападёт снова. Я помню, что ты быстро сбежал.

Не думал же ты, что я зайду в твою квартиру? Дело было в чём-то другом?

Ты прошёл половину дороги до одного из учебных корпусов универа и остановился. Мона догнала тебя. Ты что-то сказал ей — мне не было слышно, она ответила, а потом ты начал кричать на неё. Я подошёл чуть ближе, но услышав бранные слова, отошёл назад.

За что ты так оскорблял свою девушку? Может быть, что-то случилось между вами, и я действительно не имел никакого отношения к твоему настроению?

Тем временем, ты всё кричал и кричал, а потом вдруг сделал резкий выпад в сторону Моны, и я испугался, что ты ударишь её. Вокруг стали оборачиваться прохожие. Не каждое утро можно увидеть столь пикантную сцену. Наверно, и ты заметил зрителей, потому что вдруг взял Мону за руку и, как ни в чём не бывало, мирно повёл её по тропинке вперёд. Вполне идиллическая картина, если забыть про то, что было несколько секунд назад. Народ заторопился своей дорогой, и я тоже пошёл своей, хотя ещё долго поворачивал голову в твою сторону.

У корпуса меня встретила Джемма.

— Что там интересного? — она посмотрела в ту сторону, где только что скрылся ты.

— А? Где? Да так, просто птицу увидел.

— Птицу? — усмехнулась Джемма. Похоже, она не поверила в моё враньё. — Павлина, что ли?

— Что? Нет, это вроде был голубь.

— Ладно, забей. Ты звонил в магазин? Что сказали насчёт дисков?

Я не сразу сообразил, о чём речь. Неужели Джемма ещё помнит про моё увлечение Дарвелом?

— Нет ещё. Потом позвоню.

— Ага. Или не звони. А я буду знать, что подарить тебе на Рождество, — Джемма загадочно улыбнулась и, бросив меня на улице, побежала в здание.

Подарок на Рождество? Я вдруг вспомнил, что собирался купить что-нибудь для своей девушки, но с тех пор столько всего случилось, что это совершенно вылетело из головы. Чтобы снова не забыть, я прямо в этот же день — благо занятий было не много — заказал такси и поехал один из крупнейших торговых центров города.

Сперва я просто ходил по этажам и с растерянным взглядом вертел головой. Может, зайти в салон сумок или часов? Или в косметический отдел? Или в книжный? В конце концов, я понял, что, несмотря на то, что встречаюсь с Джеммой уже пару месяцев, а я совершенно не знаю её. И у нас не было ни одного нормального свидания. Я был так занят тобой, что упустил из виду собственную жизнь. Надо срочно это исправлять, решил я, но только я подумал об этом, как в голову пришла мысль, что я должен что-то сделать и для тебя, чтобы загладить свою вину. Пусть даже и анонимно.

Я позвонил отцу и попросил денег на рождественские подарки друзьям. По голосу я услышал, что он ужасно обрадовался. Ну, конечно, у меня же никогда раньше не было друзей. И пусть это неправда, или, точнее, полуправда, потому что Джемма, только в некотором смысле, мой друг, мне всё равно было очень приятно. О том, что у меня есть девушка, я пока не стал говорить, решил, что сделаю потом родителям сюрприз — привезу на каникулы её в Балтимор. Отец перевёл мне деньги на кредитку, и я отправился делать покупки.

Для Джеммы я купил браслет с искусственными камнями. Слишком дорогой подарок делать в первые месяцы знакомства неприлично, а украшения, я решил, любят все девушки. Я долго выбирал между зелёным под цвет глаз и бордовым под цвет большинства сумок Джеммы, но так и не определился, поэтому купил двухцветный — белый с розовым.

После того, как я исследовал салон часов и отдел с аксессуарами и приобрёл подарки для родителей, позвонила мама. Видимо, отец не удержался от сообщения срочной новости: у его сына, который не как все, и, вполне вероятно, родом с Плутона, наконец-то появились друзья. Да — сынок, в конце концов, начал адаптироваться к социуму. Хорошо, что отец не знал, что теперь били не меня, а я.

— Как дела, дорогой? — спросила по телефону мама.

Я кратко рассказал, что последнее изучал в университете, пояснил, что полным ходом готовлюсь к сессии. Мама всё это внимательно выслушала, ни разу не перебив, хотя ей, наверно, ужасно было любопытно узнать про моих друзей. Но это же мама — вежливость родилась впереди неё.

— Отец мне рассказал, что ты завёл друзей. Расскажешь мне о них? На кого учатся, кто их родители?

Я немного подзавис. Когда я просил деньги у отца, я совершенно не подумал, что мне так срочно придётся выкладывать досье на выдуманных друзей маме. Я решил, как обычно, опираться на реальные факты при выдумывании биографий.

— Их четверо, мы встречаемся на разных предметах. Джемма хочет получить профессию литературного критика, мы с ней вместе ходим на введение в социологию, историю и социально-культурный анализ. Она тоже на первом курсе, — пока всё, что я говорил, было правдой, поэтому врать было легко. — Ещё парень со второго курса, мы…, — я чуть было не ляпнул про то, что мы с Френсисом ходили в одну школу, но вовремя спохватился, — мы познакомились на ораторском искусстве. И ещё две сестры, тоже первокурсницы, они пока не определились, какую профессию получать. Что-то между историей, филологией и искусством, — я сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Я надеялся, что мама что-нибудь спросит сама, потому что уже не знал, что сказать.