Я твоя тень (СИ) - Дэнс Натаэль - Страница 48

Я осторожно, стараясь не сильно привлекать твоё внимание, заглянул за перила, хотя, пожалуй, это было бессмысленно, потому что ты смотрел на меня в упор с расстояния меньше двух метров.

— Эй! — крикнул ты. — Ты же обещал!

— Там мой телефон, — сказал я негромко, но, судя по всему, ты меня и не услышал.

— Что мне сделать, чтобы ты остался со мной? — твой голос прозвучал умоляюще, и я чуть не споткнулся на ровном месте — настолько неожиданно и странно звучали твои слова. — Хочешь я стану на колени и попрошу ещё раз?

Я помотал головой, но ты не обратил на это внимание, с размаху шлёпнулся голыми коленками, торчавшими из драных джинсов, на асфальт. Тебя, похоже, совсем не волновало, что на улице январь месяц, с залива дует холодный ветер, а мимо нас пролетают автомобилисты, которые запросто могут увидеть эту странную сцену.

— Не надо, прекрати! — я крикнул как можно громче, но порыв ветра унёс мой голос в сторону моря.

Ты всё приближался ко мне, теперь уже на коленях, а я ничего не мог с собой поделать и пятился назад. Вскоре мост закончился, и моя нога наступила в пустоту. Это был всего лишь пятнадцатисантиметровый бордюр, но я всё равно потерял равновесие и улетел спиной на асфальт. Не такая уж была и большая высота, но у меня от потрясения пропал дар речи. Несколько секунд я пытался понять, где верх, где низ, а потом неожиданно на фоне ночного неба появилась твоя фигура и полетала прямо на меня. Я не успел сдвинуться и через пол секунды ощутил твой вес на себе. Где-то на уровне подсознания ко мне пришла мысль, что ты не упал, а специально бросился на меня, но моему сознанию было не до переваривания этой новости. Я попытался спихнуть тебя, но ты словно приклеился.

— Не уходи от меня больше, пожалуйста, — твоё лицо зависло над моим в нескольких сантиметрах, и я почувствовал себя ужасно глупо. — Не уйдёшь? Скажи, что не уйдёшь. Ну, скажи. Я же сказал «пожалуйста», теперь ты должен пообещать. — Я молчал, осмысливая своё незавидное положение, боясь, как бы нас тут кто не заметил, и, пытаясь сообразить, как выбраться из этой непростой ситуации. — Ну, что мне сделать, что бы ты не бросал меня? Хочешь, я тебя поцелую?

— Слезь с меня! — я направил все силы, чтобы оттолкнуть тебя и на этот раз добился успеха. Правда, поскольку места на пешеходной зоне моста было не слишком много, я только спихнул тебя в сторону. К счастью, этого хватило, чтобы выскользнуть и подняться на ноги.

Ты остался сидеть на земле и смотреть на меня щенячьими глазами.

Вот, чёрт, подумал я. Как это тебе удаётся? Насколько я помню, это ты игнорировал меня, объединившись со всей группой, а теперь всё вышло так, будто злодей — это я.

— Вставай, Френсис, — я протянул тебе руку, но ты не шелохнулся.

Я не знал, что ещё предпринять. В конце концов, тебя никто не заставлял морозить зад об асфальт и физически ты вполне способен был подняться. Рассудив так, я развернулся и, бросив тебе «ну, пока» ушёл с моста. Я шёл, изо всех сил стараясь не оборачиваться, и представлял, как ты поднимаешься на ноги, отряхиваешься и обиженно уходишь в другую сторону. Или бежишь за мной, снова прося не уходить.

Я дошёл до ближайшего здания и остановился. Тебя не было видно. Я ждал, но ты не появлялся. Тогда я не выдержал и прошёл несколько метров обратно, чтобы издалека заглянуть на мост и убедиться, что ты ушёл. Ведь я был уверен, что ты лишь притворяешься, и никакая моя реакция не заставит портить себе здоровье. Но я ошибся, ты всё ещё сидел там, где я тебя и оставил.

Минут пять я смотрел на тебя издалека, а потом не выдержал и вернулся.

Я протянул тебе руку, но ты никак не отреагировал. Тогда я схватил тебя за плечи и попытался поставить на ноги. Тебе, видимо, захотелось поизображать из себя варёную макаронину, держаться на своих двоих ты отказался и лишь завалился на меня. Особо тяжёлым ты не был, но и я не имел разряда по тяжёлой атлетике. Я вернул тебя на асфальт и сел рядом.

— Френсис, ну хватит, — попросил я. — Прекращай. Я серьёзно. Чего ты добиваешься? — ты поднял на меня печальные глаза и облизал губы, но ничего не сказал.

Это ужасно сбивало с толку, это же я обычно молчал, а другие гадали, что не так. А тут вот ты поменял нас местами.

— Прости, что…, — я на миг задумался, за что именно мне стоит просить прощения. На первый взгляд, казалось, что я как раз ни в чём не виноват. Но я готов был сознаться в чём угодно, лишь бы ты прекратил показуху. — Прости, что столкнул тебя и что ушёл. Обещаю не оставлять тебя.

Секунду-другую я думал о том, что бы ещё сказать, а потом ты шевельнулся.

— Спасибо, — сказал ты полушёпотом, как будто уже успел простудиться.

Ты протянул мне свою руку в потёртых митенках. Я взял тебя за руку, чтобы помочь подняться и даже сквозь перчатки ощутил холод твоих пальцев. Ты попросил разрешения закинуть на меня руку, я не возражал. Так мы и пошли с моста, как два подвыпивших прохожих, плохо стоящих на ногах и для устойчивости, прильнувших друг к другу.

Я остановился у ближайшей скамейки и усадил тебя на неё, а сам набрал номер такси.

— Ты не такой, как все, — сказал ты, когда я сел с тобой рядом в ожидании машины. — Намного лучше. Ты заботливый и добрый, хотя и хочешь казаться другим.

Ну вот, теперь снова говорил ты, а я молчал. И, хотя я не был согласен с данной тобой характеристикой, в душе я возликовал. Это были лучшие слова, которые я когда-либо слышал от тебя. То ли это, чего я столько времени ждал? Может, и да, но мне хотелось большего.

Боясь, что ты, несмотря на добрые слова, оттолкнёшь меня, но веря в лучший исход, я обнял тебя.

— Я очень давно хотел стать твоим другом, — признался я, старааясь не смотреть тебе в глаза, чтобы раньше времени не заметить усмешку, — но ты не принимал меня. Я очень рад, что сейчас всё по-другому. Ты и, правда, теперь мой друг?

— Конечно, — ты улыбнулся. — А ты — мой.

В середине недели случилась оттепель. Если бы в городе лежали сугробы, то они непременно бы начали таять и наделали много луж, а так — просто небо расчистилось, и сквозь плотную завесу туч проглянуло солнце. После обеда оно стало греть ещё сильнее, даже почти по-весеннему. В моей жизни тоже наступила весна.

Ты напомнил то, о чём болтал с ребятами после выступления в баре, когда мой разум застилало неизвестное вещество: о создании для меня имиджа.

— Солист — это как визитная карточка или как обложка книги для группы. Что бы ни говорил Нильс, как бы мало текста не было в песнях, люди всё равно в первую очередь смотрят на тебя.

Мы шли по Пятой авеню мимо десятков витрин с одеждой модных брендов, и ты рассказывал о том, каким должен стать мой новый образ.

— Внешний вид — это только начало, — продолжал ты, игнорируя модные магазины с огромными окнами и сотней, выставленных манекенов, — мы создадим тебе легенду, как у супер шпионов. Кроме новой внешности, у тебя будет уникальная история, загадочное прошлое и, может, и настоящее. Ты бы кем хотел себя видеть?

Вопрос поставил меня в тупик, но я решил хоть что-то придумать, чтобы ты не подумал, что я равнодушен к твоей идее или страдаю отсутствием фантазии.

— Может, Споком из Звёздного пути?

Судя по твоему взгляду, я понял, что ты понятия не имеешь, о ком я говорю. Но я даже порадовался, так как спохватился, что сморозил глупость, ведь Спок — герой неэмоциональный. Вряд ли ты бы хотел потратить массу усилий, чтобы трансформировать меня в более деревянное бревно, чем я уже являлся.

— Читал Detroit Metal City? — я покачал головой. — О, там солист в группе улётный. Перевоплощается из обычного милого мальчика в порождение ада на сцене. На тебя чем-то похож.

— Правда? — удивился я.

Когда это я успел породниться со злом?

— В тебе есть что-то дьявольское, — объяснил ты таким тоном, словно это в порядке вещей. — Ты это носишь внутри себя.