Ультиматум дракона (СИ) - Розальев Андрей - Страница 24

— Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое, — забормотал капитан, исстово крестясь.

— Лен, постой там сзади кресла три минуты, я сейчас с маслом разберусь. Потом верну тебя обратно.

Лена молча кивнула, не будучи, видимо, уверенной, услышит её капитан или нет.

Я перелез через крышу надстройки на корму. Ветер настолько окреп, что пришлось прикрыться силовым полем. Бочка нашлась там, где я и видел, надёжно прикреплённая к палубе и к стене надстройки. Я открутил крышку, и в нос ударил запах отработки. Ну, не рыбий жир, но тоже сойдёт. Тем более вода тёплая, это в холодной отработка становится слишком густой и плохо расходится.

Масла много и не надо, оно растекается настолько тонкой плёнкой, что этой бочки хватило бы на неделю волны усмирять. Я задумался, как бы автоматизировать процесс. Сюда бы компрессор высокого давления…

Вытянув телекинезом примерно ведро масла, я сформировал вокруг него силовое поле так, чтобы получилась большая масляная капля. На палубе начертил знак привязки и влил в него немного маны, часа на два непрерывной работы. Шар с маслом поместил над знаком. Теперь он никуда не денется, и будет подпитываться маной, как из батарейки.

Осталось самое простое. Сделав в силовом поле, с дальней от корабля стороны, несколько микроскопических отверстий, тоньше человеческого волоса, я дал команду на сжатие поля с давлением в несколько сот атмосфер. Масло брызнуло через отверстия веером тончайших струек, орошая море в десятке метров позади корабля. Ветер и высокое давление дали прекрасное распыление. Покрывшись масляной плёнкой, море сразу успокоилось, и качка почти прекратилась.

И почему я сразу так не сделал?

Вернувшись к рубке, я подмигнул Лене.

— Садись в кресло, Шехерезада, пора рассказывать сказки!

Лена погрозила мне кулаком и села в кресло капитана, который как раз неверящими глазами смотрел на успокоившееся море.

Вспышка, и капитан пал ниц перед появившейся в кресле Леной.

— Прости, госпожа, я сделаю что угодно, всё как ты скажешь!

— Кофе сделаешь? Я пока штурвал подержу.

— Что? — капитан поднял голову.

— Кофе говорю, сахара две ложки и если есть то сливки. Бутерброды у меня с собой есть.

Капитан бросился к шкафчику, а Лена показала мне язык.

— Эй, я тоже кофе хочу! Хотя я вон в шкафчике капитана вижу бутылку коньяка — лучше его.

Лена показала пальцем на штурвал, изображая, как вращает его одним пальцем. Вот чертовка! Ну, погоди у меня! Отшлёпаю!

Пришлось держать штурвал телекинезом. Волны мы усмирили, но ветер никто не отменял, а у этого траулера палубная надстройка на корме обладает приличной парусностью, и стремится развернуть корабль носом к ветру. Оно и хорошо бы, но двигатель пока не починили, а без гидроусилителя штурвала дрейфовать кормой вперёд — без рук можно остаться.

— Демону коньяк выставь, а то он бедный промок там, пусть погреется.

— А? — капитан обернулся к «богине».

— Ох, всё самой делать приходится!

Лена щёлкнула пальцами, и бутылка коньяка поплыла прямо к стеклу, в последний момент исчезнув и появившись снаружи, в моей когтистой руке. Я позволил капитану увидеть себя, голову и руку, и не торопясь выпил бутылку, после чего дыхнул огнём на стекло. Легонько.

Капитан позеленел, но кружку с кофе не выронил.

— Госпожа, простите, сливок здесь нет…

— Давай так. — Лена взяла кружку с кофе и достала из рюкзачка бутерброд с домашней ветчиной, один из заботливо приготовленных черкешенкой, женой Баше.

Глаза капитана расширились. Он ведь не видел рюкзачка, с его точки зрения богиня достала бутерброд просто из воздуха.

— Держи, — Лена протянула бутерброд капитану. Вот ведь добрая душа!

Капитан только уже было собрался снова пасть ниц, но Лена кивком головы напомнила ему про штурвал.

— Бери бутерброд и принимай штурвал, я к тебе в команду рулевым не нанималась.

Я только головой покачал. Подняв руки повыше, так, чтобы Лена их видела, я похлопал в ладоши. Какая жалость, что этот театр одного актёра никто не увидит!

Лена ответила мне кивком головы. Наевшись и напившись, она устроилась в кресле поудобнее, и обратилась к капитану.

— Ну, рассказывай, как ты стал контрабандистом и связался с торговлей оружием!

— Да что тут рассказывать! — капитан, не оборачиваясь, пожал плечами. — Всё нефть проклятая! Как её начали качать, так рыбы и не стало. Большие траулеры всё вылавливают. Ещё пару лет — и на Каспии рыбы совсем не останется. А жить как-то надо, у меня семья, дети, родители старенькие. Не до жиру, как говорится, быть бы живу.

— А ты не думал, что те, в кого твои оружие или наркотики попадут, тоже жить хотят? И у них тоже семья, дети, родители?

— Думал. Всё думал. Да что я сделаю, я маленький человек.

— Тебе боги дали второй шанс. Если выживешь сегодня — бери семью и уезжай отсюда. Я не обещаю, что у тебя всё получится, это уже будет зависеть от тебя. Просто помни, что сегодня ты должен был умереть или от рук твоих нанимателей, или от радиации, или от шторма. Твоя нить судьбы обрывалась сегодня, и твоя семья тебя больше не увидела бы.

— Я понял, госпожа.

Капитан потрясённо замолчал, а Лена задремала. Но буквально минут через 15 затарахтел главный двигатель, и Игнатыч нажал на кнопку связи.

— Ну что, Висилич, готово?

— Можешь хоть полный ход давать, движок лучше, чем новенький. С тебя бутылка 10-летнего, не меньше!

— Василич, ты лучший!

— Я знаю. Ехай давай, неча лясы точить.

— Василич, на палубу не выходи, там того…

— Демон? Так то за тобой, а мне ангел-хранитель пообещал, что я выживу, если запущу двигатель. Я запустил.

Механик отключил связь, а бледный капитан обернулся к Лене.

— Механик всё верно сказал, — Лена кивнула, — это твой демон. Поворачивай обратно в порт, и не вздумай хитрить, я знаю, что этот корабль не так прост, как кажется. И демон знает.

47 дней 20 часов до поединка

До порта мы добрались под утро, ещё не рассвело даже. Действительно, движок на этой лоханке подшаманен. И я, как мог, помогал. Масло пошло в расход всё, сколько было, обеспечив траулеру широкую полосу без волн, как по ковровой дороже прошли. Даже немного прикрыл от встречного ветра корабль силовым полем. Капитан из рубки мог видеть сюрреалистичную картину: перед кораблём в буквальном смысле расступались и волны, и ветер. Как бы культ Исиды в России не создал, то-то матушка порадуется!

— Лен, надо с Алексеем связаться, сотовый у тебя. Только сперва спроси у нашего капитана, где удобное место для выгрузки? От его ответа зависит, выживет ли он.

Лена страшно округлила глаза и замотала головой.

— Ты меня не так поняла. Его могут убить его же подельники, заказчики. Мы заберём боеголовки, остальное не наша забота. Мы даём ему шанс на новую жизнь, а не вооружённую охрану.

Лена кивнула.

— Капитан, у тебя есть скрытное место, куда ты можешь причалить или хотя бы подойти поближе к берегу? И чтобы туда машина могла подойти грузовая.

— Да, госпожа, есть такое. Мы там и грузились.

— А запасное? Где грузились — там тебе могут быть не рады.

— Прости, госпожа, я не подумал. Да, есть запасное. Там к берегу не пристать, но машина подойти может. Мы там лёгкие грузы обычно выгружаем.

— Говори адрес или ориентир.

— Баста, 500 метров на восток от дамбы, возле следующей протоки группа деревьев образуют загончик, со стороны машину не видно. Да там и некому смотреть. Туда никто в здравом уме не поплывёт, чтобы на мель не сесть.

— А ты?

— А я форватер знаю как свои пять пальцев. Родился я там.

Лена вытащила из рюкзачка сотовый и набрала Алексея.

— Алексей, доброй ночи. Вы уже в порту?

— Да, всё как договаривались, — мне хорошо было слышно, что отвечает собеседник. — Льда загрузил 20 тонн, гранула. Рефрижератор работает, солярку заправил полные баки. Еды вам тут ещё наши друзья собрали целый ящик, с ними спорить было бесполезно.