Ультиматум дракона (СИ) - Розальев Андрей - Страница 27

— Сотовый? У богини был сотовый? И бутерброды? — от удивления обмороженный даже перестал трястись.

— Вкусные, кстати. Она ещё с водителем машины по сотовому договаривалась.

— Ты сам-то понял, что сказал? Аллах милостивый и милосердный… Ты запомнил номер машины?

— Я не видел номер, но успел заметить надпись на борту, «Астраханский пингвин». А зачем тебе?

— Ты совсем головой трудный стал, да? Никуда не уходи, жди нас на этом месте. И не забывай, наши люди знают, где живёт твоя семья, и семьи каждого на этой посудине.

Раскатывая на ходу балаклаву, он вышел, а вслед ему смотрел ненавидящим взглядом старый капитан.

— Исида, молю, услышь меня… Твои враги преследуют тебя, и грозятся убить наши семьи. Прошу, покарай их…

47 дней 17 часов до поединка

Последнюю боеголовку забрали после небольшого отдыха. Лена продолжала двигаться по трассе, а я слетал быстренько до пруда, забрал боеголовку и уложил в контейнер, а контейнер закопал в лёд.

Холодильная установка работала на полной мощности, но лёд всё равно подтаивал от тепла, идущего от боеголовок. Тем не менее, в целом затея со льдом себя оправдала.

К муляжу, который я оставил на месте погрузки, подходили дважды. Один раз кто-то из матросов с «Сокола тысячелетия», второй раз капитан. Подошёл, перекрестился, плюнул, помолился богине Исиде. Кажется, мы увели чужую паству… Жаль, что Лена не в состоянии принимать манопоток, была бы личная подпитка. От одного старого моряка, конечно, не много. Но у него такой фанатичный блеск в глазах, не удивлюсь, если он обрастёт последователями и создаст новую секту.

Я залез в кабину к Лене. Та держалась уверенно, будто всю жизнь на КамАЗе колесит по дорогам, будто не было бессонной ночи и её не пытались убить. Будь она драконессой, или я человеком — лучшей спутницы жизни и пожелать бы не смог.

— Ну и что ты на меня смотришь, ящерица? Порулить хочешь?

— Да, давай поменяемся, хомячок. Но смотрю не поэтому. Просто удивляюсь, как быстро ты адаптируешься.

— Так жить захочешь — ещё не так раскорячишься, как говорила моя бабушка.

— Тоже верно, — я вздохнул, совершенно по-человечески, — жаль, не был знаком с твоей бабушкой.

— Чего загрустил?

— Человеческая жизнь — слишком скоротечна. Мне предстоит увидеть, как пройдёт и закончится твоя.

— А ты бы хотел, чтобы я жила как ты, тысячи лет?

— Да.

— Так, полегче, ящерица, притормози. Я всё прекрасно понимаю, и не строю иллюзий. Мы доставим твой груз куда надо, ты сотрёшь мне память, и я ничего не вспомню про это приключение. Я понимаю это и принимаю, как неизбежное. Зато мы сделаем что-то по-настоящему стоящее. Пусть мы не будем вместе потом, это не помешает мне наслаждаться каждой минутой, проведённой вместе сейчас. Люди вообще смертны, на меня может упасть кирпич, или переехать машина. К чему переживать о том, что будет, когда жизнь вот она, здесь, сейчас, вот в этой кабине. Понимаешь? Это ты можешь строить планы на тысячу лет вперёд. А я… можно я просто буду счастливой?

— Лена. Ты забудешь. А я — нет. Мне жить с этим всю жизнь. С памятью о девушке, с которой хотел бы провести вечность.

Что-то горячее жгло в груди, дорога впереди расплывалась, стало трудно дышать. Впервые в жизни я плакал.

Лена остановилась на обочине и принялась меня успокаивать. Ласковые слова вскоре сменились поцелуями, объятия ласками. Не сговариваясь, мы перебрались на кушетку. Всё безумие последних суток, взрыв, погоня, шторм, боеголовки в пяти метрах за стенкой — всё вместе слилось и обрушилось на нас водопадом страсти. Не было машин, сердито сигналящих неудачно вставшей фуре, не было обязательств и тайн, не было человека и дракона. Мы были по-настоящему едины там, в кабине старого КамАЗа, на обочине дороги. Между небом и землёй. Между прошлым, которое позволило нам встретиться, и будущим, которое грозило разлучить.

Мы лежали голые на кушетке, не в силах расцепить объятия. Лена задремала, но вдруг дёрнулась и села.

— Бред какой! — Лена потрясла головой. — Ты будешь смеяться, но мне сейчас капитан приснился!

— Я буду ревновать! — меня разбирал смех, — и что он сказал?

— Что-то про врагов и преследование… Погоди. Не, точно бред. Он молился Исиде, представляешь! То есть мне… короче, я запуталась!

— Вспомни, что именно он сказал, — желание смеяться резко пропало.

— Что мои враги меня преследуют, угрожали его семье… Слушай, ну мало ли что приснится! Я сутки не спала, вот и задремала, а тут столько событий.

Может быть и так, конечно. Но интуиция подсказывала, что это не просто сон.

— Лен, он по-настоящему поверил, что ты — богиня. Это так и работает. Искренняя молитва доходит до адресата. Я только не думал, что ты способна её услышать. Но, видимо, способна. Потом у моей матушки спросим, как это возможно.

— Ты хочешь сказать, что это не сон, — у девушки широко раскрылись глаза, — что он на самом деле хотел нас предупредить об опасности?

— Думаю, да. Поблагодари его.

— Как? Позвонить? — Лена приставила растопыренные пальцы к голове, изображая телефонную трубку. — Три ноля по батарее?

— Представь его мысленно и отправь благодарность.

Девушка странно на меня посмотрела, но сделала так, как я сказал. Закрыла глаза и приложила руку к сердцу. Колебание биополя было мимолётным, но оно было! Она это сделала! Хотел бы я сейчас посмотреть на нашего капитана, который почувствовал ответ на свою молитву в виде краткого мига блаженства!

— Молодец, у тебя получилось! — я проигнорировал скептический взгляд. — Но знаешь, что странно? Тот бородач ещё часов шесть спать будет, не меньше. Я его потому и оставил в живых, что для нас он уже угрозы не представляет, а мои коллеги его в оборот примут, наложат печать подчинения, он выведет на заказчиков ну и так далее. Живой он — источник информации.

— А второй? Который снайпер? Помнишь, его винтовка была на корабле? Значит и он сам там был.

Пару секунд я лежал спокойно, хотя хотелось разбить голову об стенку.

— Вань, ты чего? — Лена сразу почувствовала моё состояние.

— Пожалуйста, только никому не рассказывай. И не смейся. Я. Про него.

— Забыл?

— Да. Видимо, так сильно за тебя испугался, что мозг вообще соображать перестал. Я обошёл весь корабль, собрал в каюту всех кого нашёл. Но снайпера среди них не было, я бы его по ауре узнал.

— А он мог спрятаться? — Лена начала одеваться, я тоже.

— Ауру-то не спрячешь, я бы его всё равно заметил. Знаешь, не так много найдётся того, что экранирует биополя.

— Например? — Лена остановилась, выбирая, что надеть. В ящике с презентом от Баше нашлись вещи на наш размер, просто удивительно, насколько черкес оказался предусмотрительным, и как далеко простиралось его гостеприимство.

— Например, обычная вода, кровь. Но ему пришлось бы утопиться, чтобы я его не заметил. Ещё пенопласт и другие вспененные пластики.

— А на корабле есть холодильник? Их же вроде пенопластом утепляют?

Я от души саданул кулаком по спинке водительского кресла, оставив вмятину.

— Лена, я слишком большой, чтобы пробраться на камбуз. Я не заглядывал в каждую щель глазами, ограничившись проверкой аур. Холодильник конечно есть. Пока я разбирался с бородатым, второй мог спрятаться и пересидеть.

— И он же, наверное, и в двигателе покопался.

— Да, наверняка. Поехали. Теперь поведу я, ты отдыхай. Нас ещё надо догнать, да и вообще найти, дорог-то много. Когда догонят — за руль сядешь ты, я займусь охраной. У нас метки на пикапе и на кейсе с винтовкой, сейчас… — я проверил их местоположение, — обе пришли в движение. У нас есть фора, у них преимущество в скорости. Ложись пока, спи.

— Конечно, уснёшь тут… — Лена скептически покачала головой.

— Уснёшь.

Небольшое воздействие, и Лена уткнулась в подушку. Высыпайся.