Серый волк, белый конь (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 23

Антуан было разинул рот, но потом передумал и быстро зашагал по дороге обратно. Беляш переминался с ноги на ногу, фыркал, не понимая, что происходит.

— Остались мы без песен на привале, — прошептала ему на ухо Лада.

— Как можно, — покачал кудрявой головой Проша. — Без свадьбы! Покусился на честь девушки!

— А все почему? Потому что девушка подбирает каждого прохожего-перехожего! — глаза Волка сверкали, как фонарики на новогодней елке.

— Точно. Все мои беды отсюда, — покаянно согласилась Лада. — Если бы не приютила бездомную собачку, так и сидела бы себе спокойно в теплой квартирке вместо того, чтобы попу студить на голой земле!

Волк в очередной раз зарычал в ответ на обращение «собачка», но потом вдруг успокоился, хмыкнул.

— А почему ты решила, что это я к тебе полез? — спросил он.

Лада открыла рот, закрыла.

— Давайте путь держать, — прервал затянувшуюся паузу богатырь. — Сейчас этот охальник наведет на нас погоню.

Они быстро собрались, наскоро перекусили бутербродами, настроганными Проше добрыми кухарками, и направились к чаще. Вблизи меж колючих сучков обнаружилась узкая тропинка, по которой еле-еле проходили упитанные бока Беляша. Лада спешилась, чтобы не цеплять головой нависшие ветви, черные, как после пожара, ступила в дремучий лес. По затылку скользнул сухой листик, и Лада вздрогнула, на мгновение снова ощутив чужой липкий взгляд. Проша засвистел какую-то мелодию, и давящее чувство пропало. Впереди маячила спина Волка, серый свитер сливался с тенями леса. Он обернулся, желтые глаза вспыхнули огоньками. Лада все пыталась придумать достойный ответ — почему она решила, что именно Волк к ней полез приставать — и не находила подходящей реплики. Может, ей самой хотелось, чтобы он проявил к ней более явный интерес? Она рассердилась на себя за эту мысль, поправила сползающую с плеча сумочку. Скорее бы добраться до Ивана, поцеловать его по-быстрому — и домой. И никаких больше оборотней, богатырей, Колобков с прокуренным голосом, чудесных белогривых коней… Беляш повернул голову, будто почувствовав, что Лада о нем подумала. Она похлопала его по шее. И никаких больше приключений? Ну, до царевича еще дойти надо. Уловив простенький мотив Прошиной мелодии, Лада засвистела с ним в унисон.

***

Елисей проснулся, сел в кровати, опустил ноги на пол. Он любил понежиться в постели, но пытался приучить себя к дисциплине — правителю это необходимо. Царевич поджал пальцы на ногах, мраморный пол был неприятно холодный. Он щелкнул выключателем, посмотрел на лампу, которая даже не моргнула, и позвонил в колокольчик.

— В чем дело? — спросил царевич у появившегося на пороге слуги. — Почему нет отопления и света?

— Мы не решались будить ваше величество, — подобострастно склонился тот. — Колобок сбежал.

— Как?! — воскликнул Елисей. — Были предприняты все меры безопасности!

‍

— Похоже, ему помогли. Ваши гости тоже исчезли.

Елисей вскочил с кровати, подошел к окну. Он сжал кулаки. Лада сбежала! Она отвергла его предложение, предпочтя ему Ивана. Почему все достается ему? Любимчик мамы — золотой мальчик, солнышко, надежда отца, несмотря на невыносимый характер и глупые шалости. А теперь и последняя царевна мчится к нему на всех парах через дремучий лес. Как он умудряется вставлять палки в колеса, лежа в гробу?!

Елисей чертыхнулся, покосился на волшебное зеркальце, лежащее на столе. Ужасно не хотелось брать его в руки, но нужно сообщить… Царевич походил вокруг стола, вздохнул, сел в кресло, положив зеркальце перед собой. Зеркальце помутнело, вспыхнуло, обдав жаром.

— Что случилось? — спросил скрипучий голос.

— Царевна отправилась в лес, — выдохнул Елисей и зажмурился, потом приоткрыл один глаз. — Но я забрал у нее чудесный гребень. Теперь ты можешь ее увидеть, околдовать, не пустить к Ивану, она ведь на твоих землях.

Пауза из зеркальца затянулась, и царевич осмелел.

— Или верни ее ко мне. Возможно, я все же женюсь на ней. Если будет себя хорошо вести. Или убей, — задумался он. — Раз уж не сумела оценить своего счастья.

— Все-то ты чужими руками делать привык. Тебе надо — ты и убивай.

— Ладно, отправлю ей вслед дровосека, — нахмурился Елисей. — Еще никому не удавалось уйти от его топора.

— Покажи гребень, — прохрипело зеркальце.

Елисей вынул гребень из полки стола, протянул к зеркальцу.

— Это простая деревяшка!

Пламя вырвалось из зеркальца, Елисей выронил обуглившийся гребень, лихорадочно замахал рукой, а потом сунул ее в вазу с цветами, облегченно вздохнув.

— Я по-прежнему ее не вижу! — рыкнул голос. — Я чувствую ее запах, скользящий меж ветвей моего леса, я слышу хруст веток под копытами ее коня, но я не могу ничего сделать. Она как будто в мощном энергетическом коконе. Вспоминай, что у нее было с собой? Это какой-то амулет, оберег.

— Да ничего у нее нет, — захныкал царевич. — Все украшения выгреб, пустая шкатулка осталась.

— Стоп, что еще за шкатулка?

— Обычная, деревянная, ничего особенного. На крышке птичка и цветы.

Из зеркальца послышался мерзкий скрип, как будто кто-то царапал когтями стекло.

— Ты идиот, — сообщил голос. — Странно, что ты второй сын, а не третий. Обычно третий — дурак.

— У меня нет младшего брата, — сообщил Елисей. Хватит с него Ивана.

— Значит, так. Планы меняются. Никаких дровосеков. Царевна нужна мне живой. И ее шкатулка вместе с ней.

— Так что мне делать?

— Ничего. Это ты умеешь лучше всего. Хотя, вот что. Русалки давно закончились. Ты должен мне новую партию магических существ.

— Понимаешь, — замялся Елисей. — У меня был Колобок, но он укатился вместе с царевной. Вот поймаешь ее, а заодно и Колобка. А еще с ней оборотень, в нем тоже магия.

— Твое счастье, что по милости Ивана я торчу в проклятой башне и не могу нанести тебе визит!

Из зеркальца вытянулась когтистая рука, взмахнула в воздухе скрюченными пальцами, будто пытаясь ухватить Елисея, а потом быстро втянулась назад. Зеркальце вспыхнуло последний раз и погасло. Елисей осторожно заглянул в него и увидел лишь собственное отражение — на щеке след от подушки, волосы взлохмачены.

— К вам посетитель, — сообщил слуга. — У него известия о пропавшей царевне и Колобке.

— Пусть войдет.

Рыжий поэт ввалился в покои царевича, едва не растянувшись на скользком полу.

— Я бард степей, отверженный изгнанник,

Любимец рока и людской молвы.

Принес с собою важное посланье,

Иль не сносить мне рыжей головы…

— Насчет головы я подумаю, — поморщился Елисей. — Давай ближе к делу, бард, где царевна?

— Идет в дремучий лес. С ней богатырь, конь, колобок и этот мерзкий отвратительный клыкастый тип.

— Волк, — кивнул царевич. — Куда ж без него. Далеко зашли?

— Я оставил их у самой чащи, я пытался отговорить их от этого безумия, но они были глухи к моим мольбам, — поэт картинно заломил руки, закатил глаза. — И эта Лада, мне кажется, никакая не царевна.

— Почему это? — заинтересовался Елисей.

— У нее совершено нет вкуса! Нет врожденной тяги к прекрасному!

— Стишки твои не оценила, что ли? — ухмыльнулся царевич. — Ладно, иди, сочиняй. Что-нибудь на тему: величие царя, а также его скромность, мудрость и дальновидность.

Антуан повернулся к двери, продемонстрировав пыльный отпечаток ноги на заднице. Елисей хмыкнул. Ему было велено ничего не делать, а раз так… Он покосился на расстеленную кровать, а потом быстро шмыгнул в нее, пряча продрогшие ноги под одеяло. Можно еще немножко поваляться.

Пламя вырывалось из дыры в полу, тянуло прожорливые языки к ногам, закованным в металлические сапоги, лизало каменные стены, покрытые копотью. Русалка дремала в углу комнаты в огромной лохани с водой. Синие волосы мокрыми сосульками свешивались до пола. Капли стекали на пол и тут же высыхали от жара. Шаг отдался лязгом, и русалка встрепенулась, вытаращила огромные голубые глаза. На ее лицо упала тень. Жилка на шее затрепетала.