Некромант (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 14

И он ударил. Два раза. Не меняя меняя своей скучающей, надменной мины на совершенном до безобразия лице.

Истар бьет сверху, норовя расколоть череп ненавидимому им ворку, Син делает движение корпусом вполоборота, и мгновенно, едва улавливаемо глазом — секущий удар в пах, который в реальности должен был рассечь гениталии бойца и все, что за ними, и тут же, загнувшемуся от невыносимой боли Истару — сильно, с оттяжкой удар наискось, через спину.

Рогс даже увидел, как над спиной Истара поднялось облачко пыли, выбитое деревянной палкой из защитного жилета парня. Кстати сказать, этот наглый ворк никогда не применял толстые стеганые жилеты, защищающие курсантов от ударов довольно-таки увесистой палки, используемой в качестве меча. Когда Рогс однажды предложил Сину воспользоваться таким жилетом, тот довольно-таки громко сказал, что не позволит никому коснуться его тела, потому жилет ему вообще не нужен. А еще — в этом жилете на жаре человек потеет так, что потом от него на сто шагов несет душнЫм козлом. А он не хочет уподобляться всяким козлам.

Само собо, это не добавило ему любви мужского курсантского состава, а еще — количество курсантов, надевающих на тренировке такой жилет уменьшилось ровно в два раза. Слова этого ворка тут же стали известны всей Академии.

Истар лежал на земле, пытаясь вздохнуть и корчась от боли, в Син стоял и смотрел на него с веселой усмешкой — мол, и что это с тобой? Ты чего там разлегся?

Вообще-то Рогс был даже доволен тому, что Истар получил этот урок — раз тебе преподаватель сказал, что ты проиграл — зачем ему противоречить? Вот его и поставили на место, то самое место, на котором он и должен находиться — в пыль, в грязь! Курсант, который ставит под сомнение действия своего преподавателя большего и не заслуживает. И неважно, что ты сын очень высокопоставленных родителей. Правила для всех одинаковы!

— Ты обещал его вылечить? — холодно сказал Рогс, глядя на ухмыляющегося ворка. Но тот только пожал плечами:

— У него нет серьезных повреждений. Только ушиб гениталий и синяк на спине. Обойдется без любовных упражнений недели две, и все пройдет. Не смертельно. Нет, я конечно же могу полечить, но для этого мне нужно видеть повреждения. И я не думаю, что курсант Истар станет потрясать тут своим больным органом. Он на днях, я слышал, обещал что-то мне такое показать…где-то там меня повертеть…но не думаю, что у него там имеется что-то, на чем можно хоть кого-нибудь повертеть. А уж тем более сейчас.

Рог поджал губы и выругался — про себя, не вслух. Ну вот зачем он вызывает на себя огонь? Или это тоже специальная тактика? Зачем наживать себе еще одного врага?

Впрочем — ворку его и наживать не надо. Что Элрон, что Истар (который, кстати, был давним приятелем Гренделя) отличались какой-то шипучей, патологической ненавистью к представителям племени ворков. И готовы были уничтожить весь этот лесной народ до самого последнего человека. Так что после нынешнего боя в отношениях между этими двумя курсантами совершенно ничего не изменится.

Истар отошел от травмы минут через десять — Рогс на это время прервал занятия и вызвал дежурного лекаря. Тот снял боль и устранил последствия ушиба, так что парню не придется две недели шарахаться от женщин. Все это время Син сидел рядом с Фелной, которая улыбалась ему такой улыбкой, какой улыбаются только влюбленные девушки своим парням, и рядом Хельгой, которая появилась как из воздуха, и тоже смотрела на ворка так, что становилось ясно — тут не обошлось без сердечных отношений.

Кстати сказать, Хельга очень умело обращалась с мечом, и нередко присоединялась к занятиям курсантов, хотя и не числилась в составе учащихся. Ректор был мастером единоборств, по уровню умения превосходившим любого из тех, кого знал Рогс, включая и его самого. Опыт, врожденные способности помноженные на многолетние тренировки — волей-неволей ты станешь мастером. И у мастера не может быть детей, неспособных к занятиям единоборствами. Аристократ — мужчина он, или женщина — должен быть способен разогнать целую толпу необученных простолюдинов. Иначе всему сословию аристократии в конце концов придет конец. Такое мнение существовало в среде имперской элиты, и Рогс был с этим совершенно согласен. Хочешь быть элитой — будь ей! Любой аристократ должен, обязан владеть единоборствами!

О! Рогс оглянулся, услышав голос ректора, и удивленно поднял брови — чтобы сам ректор вдруг посетил занятия курсантов? Интересно, что это такое должно было случиться? Хотя…Зоран никогда не упускал возможности поинтересоваться делами курсантов на поприще боевых искусств. Когда-то он и сам преподавал эту дисциплину. Рогс как раз и сменил его на посту преподавателя.

— Господа курсанты! — Рогс вытянулся и отсалютовал ректору. Курсанты повторили за ним и замерли, поедая глазами главного человека Академии.

Ректор подчеркнуто четко отсалютовал, осмотрел всех быстрым, но внимательным взглядом, задержавшись на Истаре и хлопотавшем возле него лекаре, и повелительно протянул руку:

— Меч!

Ближайшие двое курсантов рванулись к стеллажу с тренировочными мечами, накрытому двускатной крышей, и через несколько минут ректор уже держал в руке один из мечей — тот, что подлиннее. Зоран был довольно-таки высок, и выбрал меч по росту.

— Курсант Син — взять меч! В круг! — приказал ректор, и ворк, повинуясь его приказу шагнул к центру тренировочной площадки. Рогс чуть не ахнул — САМ?! Рогс еще ни разу не видел, чтобы ректор вот так пришел и устроил бой с кем-то из курсантов! Зачем?! Почему?!

Ректор напал как змея — мгновенно, хищно, стремясь покончить с жертвой одним укусом, одним ударом. Син так же мгновенно отразил удар, отведя клинок в сторону и сделал выпад, едва не воткнув кончик меча в грудь мужчины. Все вокруг загудели, заохали — Рогс оглянулся и к своему удивлению увидел, что вокруг тренировочной площадки собрались практически все, кто был в этот момент не занят в классах, то есть — практически все, кто находился на тренировочной площадке. Ну, ясное дело — такой бой, кто его может пропустить?! Сам ректор — с каким-то там курсантом! Неслыханно!

Удар следовали один за другим. Противники передвигались экономно, делая четкие, плавные движения. Мечи мелькали в воздухе, размываясь в пространстве так, что глаз не успевал за ними следить. Но эти двое ни разу еще не коснулись друг друга.

Мечный бой скоротечен. Это только дураки считают, что поединок может длиться до тех пор, пока противники не упадут от усталости. Секунда, две, три…десять! И вот один уже лежит, другой — празднует победу. Если только на отходе не получил ответный удар, выпустивший из него кишки. Так и здесь — на десятой секунде меч Сина легко коснулся щеки ректора, проведя по ней красную полосу, тут же набрякшую кровью, и на этом собственно бой и был завершен.

— Поздравляю, курсант Син — медленно сказал ректор, глядя в глаза ворку — вы можете не посещать занятия по боевым искусствам, если этого не хотите. Спасибо за красивый бой.

Ректор поклонился Сину, тот отстал от ректора на долю секунду, и получилось так, что они поклонились друг другу одновременно. А Рогс смотрел на все это с открытым ртом, потрясенный до глубины души. Впрочем — и не он один. Такого здесь не ожидал никто.

Кто же ты такой, Петр Син! — подумал Рогс, глядя в безмятежное, как и прежде, спокойное лицо ворка — Зачем ты здесь? Ты, который умением превосходит самого ректора — что ты забыл здесь, в Академии? Ох, грядут неприятности, грядут! Рогс чувствовал это всей своей многоопытной душой. И еще более многоопытной задницей армейского офицера.

Эстель вытер стол, забрызганный засохшей темной кровью, убедился, что хорошенько отчистил столешницу и только тогда положил на нее бумагу. Бумага стоила денег, и за лишний ее расход можно было лишиться части жалованья. Начальник управления стражи был человеком хорошим, справедливым, но не терпел неряшливости и бесцельных имущественных и денежных трат. Он происходил из семьи плантатора, поднявшегося наверх за счет трудолюбия и бережливости, если не сказать скупости, таким воспитал и сына, прихотью судьбы возглавившего городскую стражу. Так что теперь сын плантатора воспитывал подчиненных — почти что так же, как его воспитывал отец. Только без регулярной порки.