Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь (СИ) - Тоцка Тала - Страница 8

Он перенес ее на кресло после второй, накрыв идеальным, тренированным телом. Мышцы как веревки, пресс будто из камня. Она успела сорвать рубашку и теперь впивалась ногтями в тугие мышцы спины, прикусывая рельефные плечи. Слишком идеальный мужчина сейчас в ней, слишком…

— Вместе, Оля… — зашептал Костя громко в висок. Она закивала и подалась к нему, обхватив за шею.

Если падать в бездну, сгорать в пепел, улетать к звездам, то только так, только с ним. С любимым мужчиной. Идеальным.

— Ты… — он дышал хрипло, не разжимая объятий. Капельки пота блестели на лбу и висках, хотелось их слизать, но сил не было даже потянуться навстречу. — Я знал, что ты горячая девочка, но что такая…

Она не дослушала, уплыла в сон уже в который раз за их бурную безумную ночь. Чтобы в который раз проснуться, разбуженная укусом в плечо или размеренными толчками снизу. Кстати, она и не заметила, когда они успели переместиться в спальню.

Но видимо Аверин тоже устал, потому что больше ее не будил, и когда Ольга проснулась, солнце уже хозяйничало вовсю. Открыла глаза и увидела Костю, который смотрел на нее, опираясь на локоть.

— Доброе утро, — провел костяшками пальцев по щеке, она поймала их губами.

Легла на спину, потянулась, Аверин наклонился и поцеловал в распухшие, пересохшие губы.

— Пить хочу, — пожаловалась, и он поднялся с кровати.

— Вода, сок, тоник?

— Вода.

Прошел к угловому шкафу, открыл створку, там оказался мини-холодильник. Оля с тайным удовольствием наблюдала за его неторопливыми движениями, пристроив подбородок на сложенные домиком ладони.

— Аверин, а ты знаешь, что у тебя ямочки на заднице?

Он достал из холодильника запотевшую бутылку воды и повернулся к Оле.

— Конечно, милая, я же каждое утро рассматриваю в зеркале свой зад. Перед тем как начать бриться. Это у меня что-то вроде обязательного ритуала.

Она смеялась даже когда Аверин отобрал у нее бутылку и начал медленно, не спеша целовать, то углубляя поцелуй, то лишь слегка касаясь губ.

По телу вновь побежали маленькие молнии, заставляя повернуться на живот, отбросить волосы и подставляться под щекочущие ласки небритых щек. Его ночные поцелуи и движения были такими же — то глубокими, то кружащими по поверхности и сводящими с ума.

Аверин был не просто умелым любовником, он откуда-то знал, что нужно именно ей. И в этот раз финал был таким же фееричным.

Прерывисто дыша, Оля прижималась щекой к мускулистому телу и слушала, как часто стучит сердце под сплетением твердых мышц. Она ощущала себя фантастически. И как бы там ни сложилось дальше, сейчас все было настоящим.

— Ты полетишь со мной, — сказал Костя, когда они завтракали на его просторной, напичканной всякими полезными приспособлениями кухне.

Хозяин дома сам приготовил завтрак, позволив Оле только заложить ломтики хлеба в тостер. И если вчера вечером она переступила порог его дома, лишь влюбленная по уши в этого мужчину, то после утреннего кофе уже с опаской осознавала, что каким-то образом срослась с ним по всей поверхности и тела, и души. И что со всем этим делать, представляла смутно.

— Что, прости? — отвлеклась от своих раздумий.

— Ты полетишь со мной, — повторил Аверин нетерпеливо и добавил, облив взглядом черных глаз, от которых она вспыхнула как спичка: — Я не хочу с тобой расставаться даже ненадолго, Оленька. Так что постарайся собрать вещи как можно быстрее.

— Какие вещи? Куда это я полечу? — не могла сообразить Оля. — Мне с утра на дежурство.

— Ты не пойдешь ни на какое дежурство, Оля, — ответил Аверин, меняя тон, — ты больше не работаешь в больнице. Напишешь заявление, мои люди оформят процедуру увольнения уже без нас. А ты полетишь со мной в Испанию, я постараюсь отложить Сомали на несколько дней.

— Что значит, не работаю, какое увольнение? — не могла она понять. — Что ты выдумал, Костя?

— Не выдумал, — тон стал еще прохладнее, — я хочу, чтобы ты жила со мной на моей вилле в Испании.

— Но ты же сам сказал, что улетишь в Сомали. Что я буду делать в Испании без тебя?

— Плавать, загорать, есть фрукты. Можешь заняться тем, что тебе нравится. А я буду прилетать каждый раз, когда будет получаться.

Кажется, она начала понимать.

— Мне нравится моя работа, Костя, — Ольга еще пыталась удержать, ухватить за краешек то, что как будто их так крепко связало этой ночью. Но узел уже неумолимо развязывался, и ей от этой неотвратимости хотелось плакать.

— Вот поэтому, — задышал он чаще и уперся руками в стол, — поэтому я предпочитаю контракты. Где все четко прописано, и ни у кого не возникает потребности в подобных разговорах.

— Но, — она все еще пыталась объясниться, — я врач, я хирург. Я помогаю людям. И я чего-то стою. Не хочу умирать от скуки на твоей вилле в ожидании тебя.

— А я не хочу втискиваться в твое расписание между сменами, — Аверин уже не скрывал раздражения. — Оля, твой труд не ценят, тебе в этой больнице платят копейки. А я предлагаю весь мир. Я закончу эту работу, вернусь из Сомали, и мы отправимся в путешествие. Ты увидишь много интересного, а не четыре стены областной хирургии.

— Ценят, — тихо проговорила Оля, но он не расслышал.

— Что?

— Мой труд ценят, — чуть громче повторила она. — Те, у кого нет денег на частные больницы. Ты уже, наверное, забыл, как это, когда нет денег. И если все будут думать, как ты, их просто некому будет оперировать.

— Кто-то да останется, — махнул Аверин. — Я хочу, чтобы ты ждала меня.

— А что потом? — спросила, и он посмотрел недоуменным взглядом.

— Потом? Когда?

— Когда я тебе надоем. Когда однажды ты вернешься и скажешь, что тебе не хватает личного пространства, или что у тебя появилась очередная пассия? Я должна буду собрать чемодан и исчезнуть?

К такому разговору Аверин точно был не готов. Он задрал голову, несколько минут рассматривал потолок, а когда снова посмотрел на нее, в его глазах засверкал настоящий лед.

— Почему сразу мне? А если я тебе надоем? Эти пункты мы тоже пропишем в контракте, поэтому будут учтены интересы обеих сторон. Увидишь, ты ни в чем не будешь нуждаться.

— Как удобно! — всплеснула руками Оля. — И как предусмотрительно! Только я не планирую отношений с мужчиной, если не уверена в своих чувствах, так что совместная поездка отменяется, Аверин. Я никуда с тобой не полечу.

Он быстро пересек расстояние между ними, схватил ее за плечи и больно дернул вверх.

— В чем дело, Оля? Разве тебе было плохо со мной.

«В том-то все и дело. В том-то и дело, что было просто убийственно хорошо».

— Нет, Костя, мне с тобой не было плохо, наоборот, мне все понравилось. Но ты так лихо расправляешься с моей жизнью, что меня это пугает. Я уже давно не нуждаюсь ни в содержании, ни в покровителях. Мало того, я никогда в них и не нуждалась. А свои контракты оставь для кого-нибудь более сговорчивого.

Он не остановил ее ни когда она натягивала неуместное среди бела дня платье. Ни когда надевала так и лежащие со вчерашнего вечера посреди холла туфли. А она отчаянно сдерживала слезы, потому что самым последним делом было сейчас разреветься под прицелом сверкающих гневом черных глаз.

И только когда она выпрямилась, чтобы попрощаться, он заговорил.

— Тебя сейчас отвезут. Обещай, что приедешь домой, выспишься, а потом все еще раз спокойно обдумаешь. Контракт я пришлю тебе на почту. Все возможные правки обсуждаются. Надеюсь, ты не станешь принимать скоропалительных решений, и мы с тобой улетим вместе.

Она ничего не ответила и направилась к выходу не потому, что хотела показать, как оскорблена. А потому что банально боялась разреветься. Зачем показывать себя слабой перед тем, кто и так считает тебя чем-то средним между диванной подушкой, домашним питомцем и силиконовой куклой из магазина для взрослых?

Водитель отвез Ольгу домой. Письмо с контрактом она удалила не читая, телефон выключила, завела обычный механический будильник и беспробудно проспала до самого утра, пока ее не разбудил визгливый дребезжащий звонок.