Смертельное сафари - Дучи Дэвид - Страница 32

• Предыдущая
• 32/33
• Следующая

Вылезшими из орбит глазами я наблюдал за тем, как бледнолицая марионетка теряла человеческий облик. Потом бездыханное тело сорвалось со скалы и стало падать прямо на меня. Я зажмурился, ожидая столкновения, но его не произошло. Я ощутил порыв воздуха и несколько секунд спустя услышал всплеск воды у себя за спиной.

Оттуда же донеслись возбужденные голоса, хлопанье дверок. Я попытался обернуться, но рухнул как подкошенный. Взревели моторы, и вскоре их гул отдалился и затих. Они бежали, бросились наутек, подумал я. Они-то целы-целехоньки, а я отдаю богу душу – один, на холодном, пустынном склоне.

Я закрыл глаза. Нет смысла заставлять себя подниматься. Прежде чем я потерял сознание, нелепая мысль пришла мне в голову фон Шелленберг остался мне должен две тысячи марок. И еще я так и не успел выяснить, в какой отрасли промышленности он подвизался...

Я был уверен, что мне снится счастливый, радостный сон. Я парил на ковре, подгоняемом теплым воздухом, купался в прозрачном пруду с подогретой водой. Голове было жарко, я весь покрылся потом. Я зажмурился, потом снова открыл глаза, но видение не исчезло. Асия по-прежнему сидела у изголовья, держа мою руку в своей и грустно улыбаясь.

Голос у меня был грубый и хриплый, когда я попробовал заговорить. Хотел извиниться за то, что уснул при ней, но так и не удалось выдавить из себя ни слова.

– Здравствуй! – Она сжала мою ладонь.

Я хотел подняться, обнять ее, но нас точно разделяли многие мили, я мучился от своей немоты.

– Давно ты здесь? – наконец обретя голос, спросил я.

– Полчаса, – ответила она, снова пожимая мне руку.

– Долго я спал?

Она открыла рот, чтобы ответить, но передумала и только кивнула. В ее огромных глазах заблестели слезы.

– Да, ты долго спал. Очень долго.

Меня снова клонило в сон. Комната сверкала чистотой, стены были покрашены в белый и зеленый цвет, пахло больницей. За окном на аккуратно подстриженных лужайках искрился солнечный свет. Я попытался подтянуться и сесть на кровати. Грудная клетка была туго стянута бинтами, с боков подоткнуты подушки. Голова теперь прояснилась, но в памяти оставались пробелы, точно слепящие вспышки магния...

– А все-таки? – спросил я у девушки.

– Пять дней, – ответила она.

Ничего себе, подумал я. Черт возьми, но как я сюда попал?

– Где же это я?

– В столичном госпитале, – сказала Асия, утирая слезы.

Я хотел сказать, чтобы она не плакала, но в груди была зияющая дыра, в ней канули все слова. Первое, что я мог припомнить, был склон горы – холодный, пустынный, черный. Каменистый, в трещинах, абсолютно безжизненный. Сверху на меня катится труп, я тону в золотом потоке полуденных солнечных лучей, а потом полная темень, беспросветный мрак, длившийся пять дней и ночей!

– Как я сюда попал? – спросил я.

– Сэм говорит, что тебя привезли на вертолете, – ответила Асия. – Американцы.

Американцы! Студеный черный склон, дуло за спиной и жуткий, с размозженным черепом труп. Американцы привезли меня сюда?

– Тебе нельзя долго говорить, – предупредила Асия, как только я попытался спросить еще кое-что. – Доктор предписал полный покой.

Я смиренно кивнул. Мне расхотелось задавать вопросы. В груди стучало, к горлу подступал кашель.

– Сейчас около двух, – сказала она. – Мне надо возвращаться на работу. Вечером снова приду. Что тебе принести?

– Сигареты, – попросил я.

– Доктор не разрешил курить.

Левой рукой – я мог пошевелить только ею, не вызывая боли, – я погладил теплую щеку Асии. Она была воистину прекрасна. Раньше я просто был слеп, не замечал, какая она красавица...

– Скоро приду, – сказала она, поглядывая на часики. – Отдыхай, набирайся сил.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Потом, – улыбнулась она. – Сейчас главное – покой. До вечера!

Она пошла к двери и с порога еще раз улыбнулась. Я попробовал улыбнуться в ответ. Асия вышла в коридор, притворив за собой дверь, в комнате остался лишь запах ее духов, а сердце согревала ее улыбка.

На зеленой лужайке за окном двое мальчишек в больничных пижамах – черный и белый – гоняли мяч.

Я дал слово, что отныне буду по-настоящему внимателен к Асии. Ведь, кроме нее, у меня нет на свете ни одной близкой души.

Вскоре после ее ухода в палату ввалился Сэм.

– Асия сказала, сколько времени ты был без сознания?

Я кивнул.

– Мы не на шутку за тебя перепугались. Доктор не давал никаких гарантий. Это Омари придумал послать за ней, и она вернула тебя к жизни. Приходила по два раза в день. Замечательная девушка!

– Что произошло? – спросил я. – Там, на склоне горы?

– Вроде бы кому-то посулили два миллиона долларов за голову Чарлза Уэллса, а ты помешал огрести такой куш!

Это я и без него знал.

– Ну и везучий ты. – Сэм покачал головой. – Кстати, я все-таки установил, кто разгромил ваш люкс в отеле "Бульвар". Мы отыскали там отпечатки пальцев Ганса Мюллера. А ты впервые увидел его лишь в тот день, когда они с Яносом пытались тебя пришить.

Мне трудно было говорить. Снова накатила смертельная усталость, тело покрылось испариной. Тут дверь открылась, и на пороге замаячила сутулая фигура комиссара Омари. Он шел по палате так, словно протискивался сквозь толпу.

Подойдя к кровати, он уставился на меня сверху вниз, я мог поклясться, что уловил недовольное ворчание.

– Всю жизнь тебе безумно везет, – заговорил он бесцветным, холодным тоном, – но нельзя пользоваться этим без оглядки, вечно искушать судьбу.

Внезапно Сэм вспомнил, что у него неотложные дела, и откланялся, обещав меня навещать.

Комиссар Омари полез в карман.

– Тебе открытки от наших ребят с пожеланиями скорейшего выздоровления.

Он уронил на мою постель несколько конвертов.

– А сигареты у вас случайно не найдется? – спросил я.

Ворчание стало теперь совершенно отчетливым.

– Я по-прежнему не курю, – буркнул он и опустился на стул, где до него сидел Сэм. – Кроме того, тебе не то что курить, даже дышать глубоко нельзя. Неужто не понимаешь, в каком ты состоянии?

Я кивнул. Он почему-то снова был не в духе. Впрочем, комиссар обычно хмурился, когда кто-то из его сотрудников оказывался в моем положении и выбывал из строя, что при нашей профессии совершенно неизбежно. А для него я был, есть и буду одним из его парней, хотя делаю все, чтобы подчеркнуть свою самостоятельность.

– Мы нашли оружие, из которого убит Ганс Мюллер, – сказал он, но не для того, чтобы мне что-то поведать, а лишь стремясь нарушить повисшую в комнате тягостную тишину.

Молчание.

– На него выправлено разрешение? – спросил он.

Я замотал головой, пытаясь виновато улыбнуться. Омари не спускал с меня глаз.

– Мы также установили, что Мюллер под именем Эндрю Скайксом был боевиком во Флориде. Его дружок Янос – уроженец Нью-Йорка. У него тоже не одна фамилия, и на его счету несколько убийств. Ханна Беккер познакомилась с ним всего три недели назад в аэропорту, когда он прилетел. Они быстро сошлись. Он вроде бы выдал себя за австрийского банкира. Мы нашли его труп на склоне горы в колючем кустарнике.

Помолчав, комиссар добавил:

– Эта троица провела в Кении без малого месяц, готовя покушение.

Я кивнул: вот теперь все окончательно встало на свои места. Фон Шелленберг, Янос, Мюллер – трое профессиональных убийц подрядились за два миллиона долларов застрелить Уэллса. Они безупречно справились с подготовительной работой, установили, где и когда будет находиться их жертва. Проникли в страну под видом туристов и три недели ждали, когда придет их час.

Чтобы позабавиться и придать авантюре шик, Янос предложил фон Шелленбергу нанять местного телохранителя, который сопровождал бы его к месту преступления. Никто не заподозрит боязливого промышленника в намерении совершить хладнокровное убийство. Еще Янос придумал, чтобы Ганс Мюллер обыскал наш номер – с целью убедить меня, будто моему нанимателю действительно угрожает опасность.

• Предыдущая
• 32/33
• Следующая