Преследуемая (ЛП) - Кэбот Мэг - Страница 24

Вот теперь я по-настоящему на него рассердилась. Больше всего, конечно, из-за того, что Пол был прав. А еще потому что он предположил, что Джесс в принципе отвечает на мои чувства взаимностью, что, к сожалению, было неправдой. Иначе с чего бы он так старательно держался от меня подальше эти последние несколько недель?

А потом Пол вогнал нож еще глубже.

— Кроме того, если бы вы действительно были созданы друг для друга, разве ты вообще оказалась бы здесь? И целовала бы меня так, как делала эту минуту назад?

Это стало последней каплей. Теперь я была в ярости. Потому что вопросы Пола были справедливыми. Вот в чем все дело. Он все правильно говорил.

И это разбивало мне сердце. Еще сильнее, чем до этого поведение Джесса.

— Если ты с меня не слезешь, — процедила я, стиснув зубы, — я тебе большой палец ткну прямо в глаз.

Пол рассмеялся. Вот только он тут же замолчал, когда мой палец действительно встретился с уголком его глаза.

— Ай! — завопил он, быстро скатившись с меня на кровать. — Какого?..

Я вскочила с кровати быстрее, чем вы произнесли бы «паранормальная активность» и, схватив шлепанцы, рюкзак и остатки достоинства, вылетела из комнаты прочь.

— Сьюз! — заорал Пол мне вслед. — Вернись сейчас же! Сьюз!

Я проигнорировала его крики, не снижая скорости, пронеслась мимо комнаты дедули Слейтера — тот по-прежнему смотрел повтор старого выпуска «Семейной вражды»[1] — и начала спускаться по винтовой лестнице к выходу.

И у меня бы все получилось, если бы внезапно между мной и дверью не материализовался стотридцатикилограммовый Ангел Ада[2].

Все правильно. Только что мой путь был чист, а через секунду его преградил Байкер Боб. Или лучше сказать, призрак Байкера Боба.

— Эй! — вскрикнула я, чуть не врезавшись в него. У парня были длинные подкрученные вверх усы и покрытые татуировками руки, которые он скрестил на груди. А еще он был — думаю, мне даже не стоит упоминать об этом — очень-очень мертв. — А ты откуда взялся?

— Не твое дело, маленькая леди, — ответил байкер. — Думаю, мистер Слейтер с тобой еще не закончил.

Я услышала шаги на верху лестницы и подняла голову. Там стоял Пол, одной рукой по-прежнему прикрывая глаз.

— Сьюз, не уходи, — попросил он.

— Шестерки? — недоверчиво спросила я. — У тебя есть собственные призрачные шестерки, исполняющие твои приказы? Да что ты такое?

— Говорю же тебе, я странник, — ответил Пол. — Как и ты. А ты слишком остро реагируешь. Мы можем просто все обсудить, Сьюз? Обещаю, я буду держать руки при себе.

— Где-то я это уже слышала.

Байкер Боб угрожающе начал на меня наступать, и я сделала единственное, что, как мне показалось, могла в данных обстоятельствах. Я замахнулась одним из своих шлепанцев от Джимми Чу и врезала им призраку по голове.

Думаю, мистер Чу создавал эти шлепанцы для совершенно иных целей. Однако вышло очень даже неплохо. Пораженный Байкер Боб временно вышел из строя, так что мне достаточно было отпихнуть его в сторону, распахнуть дверь и выбежать из дома. Что я с готовностью и сделала.

Я уже неслась вниз по длинной бетонной лестнице, ведущей от входной двери к подъездной дорожке, когда услышала крики Пола за спиной:

— Сьюз! Сьюз, ну подожди! Прости за то, что я сказал о Джессе. Я не это имел в виду.

Я развернулась, чтобы дать ответ. И мне очень стыдно признать, что на его заявление я ответила примитивным жестом, выставив вперед средний палец.

— Сьюз! — Пол убрал руку от лица, позволив мне увидеть, что его глаз, увы, остался на месте, а не болтался, выпав из глазницы, как я надеялась. Он просто сильно покраснел. — Позволь хотя бы отвезти тебя домой.

— Нет, спасибо, — выкрикнула я, остановившись, чтобы обуть шлепанцы. — Я предпочту пройтись пешком.

— Сьюз, отсюда до твоего дома не меньше пяти километров.

— Никогда больше со мной не заговаривай, пожалуйста, — попросила я и отправилась к шоссе, надеясь, что Пол за мной не последует. Потому что если бы он это сделал и попытался бы снова меня поцеловать, я, вполне вероятно, ответила бы ему. Теперь я это понимала. Слишком хорошо понимала.

Пол за мной не поехал. Я спустилась по подъездной дорожке и выбралась на прибрежное шоссе — изобретательно названное Живописным — вместе с уцелевшими остатками самооценки. Дождавшись, когда дом Пола скрылся из поля зрения, я мигом сбросила обувь и выпалила то, что хотела сказать все время, пока гордо уходила от Пола прочь. А именно:

— Ай-ай-ай!

Дурацкие шлепки. Мои пальцы превратились в кровавое месиво. Я ни за что не могла дальше идти в этих орудиях пыток. На мгновение я задумалась, не зашвырнуть ли их в океан, что было вовсе не сложно, учитывая, что он располагался буквально подо мной.

С другой стороны, шлепанцы стоили шесть сотен баксов в розницу. Слава богу, мне они достались гораздо дешевле, но все же. Шопоголик во мне не позволил бы поступить так опрометчиво.

Так что, держа обувь в руке, я засеменила вниз по дороге босиком, зорко высматривая, не попадется ли где осколок стекла или ядовитый плющ, растущий на обочине.

Пол был прав в одном: от его дома до моего действительно оказалось восемь километров пешком. Хуже того, до ближайшего магазинчика, где мне удалось бы найти таксофон, чтобы дозвониться до кого-нибудь, кто сможет за мной приехать, было не меньше полутора километров. Наверное, я могла бы дойти до одного из тех огромных домов, в которых жили соседи Пола, позвонить в дверь и попросить разрешения воспользоваться телефоном. Но насколько это было бы неловко? Нет, лучше уж таксофон. Больше мне ничего не нужно. И я довольно быстро нашла один из них.

В моем плане был только один изъян: погода. О, не поймите меня неправильно. Стоял чудесный сентябрьский день. На небе не было ни облачка.

В этом-то и состояла проблема. Солнечные лучи безжалостно били на Живописное шоссе. Было не меньше тридцати градусов — хотя благодаря прохладному бризу с океана жара так сильно не чувствовалась. Однако асфальт под моими босыми ногами ужасно нагрелся. Дорога, которая поначалу, когда я выбежала из холоднющего дома Пола, дарила комфортное тепло моим ступням, на самом деле оказалась чересчур горячей. Обжигающе горячей. Настолько горячей, что, по-моему, на ней яичницу можно было поджарить.