Мой муж – мой босс? (СИ) - Белая Яся - Страница 13

— Ты… — начинаю, но осекаюсь, — там было написано: «Спасибо, что позволила сорвать твой цветок…»

— Цветок? — повторяет Давлат, и взгляд его делается шальным и странным. — Ты хочешь сказать, что ты была…

Он оказывается рядом, снова нависает и заглядывает в лицо.

Только у меня нет сил смотреть на него, уставляюсь в пол, комкаю юбку платья…

— Да, ты был моим первым, — и, с трудом подавляя всхлип, всё-таки спрашиваю, потому что не могу поверить: — Ты, правда, не помнишь? Конкурс «Лучший молодой управленец года» пару лет назад, тайный спонсор…

— Что ты несёшь? Какой конкурс? Какой спонсор? Я не участвую в подобных мероприятиях.

— Какой? — злюсь. — Да открой интеренет и прочти, освежи память… Раз забыл, что совсем недавно в моих документах видел диплом победительницы…

— Верно, интернет… — достаёт гаджет, задаёт Гуглу необходимые параметры для поиска, косясь на меня. А через несколько секунд начинает листать новостную ленту… — Да, действительно, был такой конкурс. Только тебя, — он поворачивает ко мне устройство и указывает пальцем на экран, — здесь и близко не было. Как видишь, победительница совсем другая, — и впрямь с экрана на меня смотрит рыжая веснушчатая девушка. И она точно не я. — И в твоих документах диплома я не помню…

Что за чертовщина? Он ведь действительно пропал в тот день, когда я пришла сюда устраиваться. И как мне теперь доказать, что я не верблюд?..

Пожимаю плечами, потому что внезапно становится всё равно. Я просто разбита вдребезги, уничтожена…

Давлат прячет гаджет в карман, прожигает меня взглядом и говорит зло:

— Сиди здесь и не смей выходить. Мне нужно кое-что выяснить.

Разворачивается и уходит.

А я подтягиваю колени, обнимаю их и, наконец, срываюсь в истерику… Потому что безнадёга разъедает душу, подобно кислоте.

Не сразу обращаю внимание на то, что дверь хлопает и кто-то входит. У меня сейчас такое состояние, что приди сюда клиент с девушкой — с места бы не сдвинулась.

Но это не клиент.

— Ну-ну, сестрёнка, — воркует надо мной Роман. — Не стоит он твоих слёз, дорогая.

Присаживается на корточки перед креслом, заглядывает мне в лицо.

— Это какой сволочью надо быть, чтобы довести девушку до истерики? — вопрошает патетически. Потом бережно вытирает мне слёзы, поднимается и протягивает руку: — Идём.

— К-куда? — честно сказать, мне очень хочется домой. Притом — в нашу старую с Борькой квартиру. Забиться под одеяло и забыться. А утром проснуться — и ничего этого нет. И Борька, улыбаясь, выходит из кухни, где гремит посудой мама и доносится папино ворчание. Мать и отец никогда не были в той квартире, но сейчас я живо представила их там.

— Эй, отвисай, — негрубо встряхивает меня блондин, прижимает к себе и целует в макушку, как маленькую девочку. — Тебе надо развеяться.

Мотаю головой:

— Мне надо в зал, Давлат говорил, что там — важные гости.

— Он как раз сейчас с ними. Сам справится, об этом не переживай. Я — один из твоих боссов, и я говорю, что тебе надо отдыхать. Нам администратор живой и здоровый нужен, а не зарёванный и печальный. — Но я продолжаю сомневаться. Рому я видела лишь немного, он мне совершенно не знаком. И сейчас я хочу к Давлату. Он — зло привычное. И я уже умею прятаться за его широкой спиной. А Рома?.. Даже его, казалось бы дружеские и поддерживающие объятия, неприятны мне.

Отстраняюсь, качаю головой.

— Ну что ж, господин ещё один босс, — пытаюсь шутить, хотя слёзы ещё неокончательно высохли, — тогда разрешите мне просто пойти домой и прилечь. Мне и вправду нехорошо. И на развлечения я совершенно не настроена.

Роман смотрит на меня как-то странно, перекатывается с пятки на носок, прячет руки в карманах своих стильных брюк.

К счастью, вовремя раздаётся телефонный звонок.

Лампа? В такой час? Не к добру.

— Привет.

— Ты где? — сходу начинает она, даже не отозвавшись на моё приветствие.

— В клубе, разумеется… — Лампа ведь это знает, зачем спрашивает? Значит…

Сердце пропускает удары, дурное предчувствие душит.

— Давай, подруга, под любым предлогом вали оттуда и дуй домой на всех парах.

— Что-то случилось? — не выдерживаю.

— Раз ты жива и в клубе — ещё нет, — Лампа переходит на взволнованный шёпот. — Это не по телефону. Но… не оставайся с Давлатом наедине! Как мы могли так…

Звонок резко обрывается.

Сердце ухает в пятки и бьётся в осколки.

Несколько секунд ещё пытаюсь докричаться до подруги, но её аппарат больше не в сети…

Потряхивает.

Вскидываю глаза на блондина, бормочу:

— Ром, мне нужно домой. Срочно. А ещё выйти так, чтобы Давлат не видел.

Он кивает:

— Идём, я выведу и отвезу.

Иду за ним следом по коридорам, где мимо нас снуют то девицы в перьях и купальниках, то официанты, то ещё кто-то из персонала — я ещё не успела выучить всех, но понимаю — эти люди не имеют прямого контакта с начальством. То-то и пялятся сейчас на Рому, как на диковинку.

Мы выходим из задней двери в небольшой дворик, где в неровном свете грязных фонарей красуется алый Майбах. Слишком дорогой, стильный и неуместный здесь.

— Карета подана, принцесса, — картинно раскланивается Рома, указывая рукой на машину.

А мне, как любой девушке, приятно сесть в салон дорогого авто.

Устраиваюсь в кресле, обтянутом светлой кожей, пристёгиваюсь. Роман садится за руль. Внимательно смотрит на меня и, в конце осмотра, печально качает головой:

— Так не пойдёт, сестрёнка. Ты напряжена и зажата. На вот, выпей.

Протягивает мне небольшую бутылочку минералки. Откупориваю, делаю пару жадных глотков… Только сейчас понимаю, как хотела пить. Меня просто высушило внутри — слишком много слёз вылилось…

Какой странный вкус. И ощущение. Реальность смазывается и плывёт.

Взгляд Романа становится заинтересованным, пылающим и хищным…

— Ром, что это за гадость?.. — едва ворочая языком, бормочу я. — Только скажи… правду…

— Правду тебе лучше не знать… пока… сестрёнка…

Меня уносит, голос звучит издалека, с эхом, как в туннеле…

Вижу, как он достаёт айфон и кого-то набирает.

Последнее, что ловит и определяет затухающий мозг — фразу:

— Она у меня.

А дальше только тьма…

Комната… точнее, помещение с бетонным потолком, который пересекают массивные балки и где ветвятся какие-то трубы, напоминает подвал или…

Не знаю… Что-то неприятное. В такие места в триллерах маньяки привозят жертв.

Я лежу на кровати. Обычной металлической койке. На замусоленном матрасе, из которого торчит грязная, сбитая в комья, вата…

Фу, гадость какая!

Пытаюсь дёрнуться и встать… Не пускает.

Осознаю, что привязана. Тело так затекло, что я не сразу почувствовала путы.

Что, на фиг, за бред? Розыгрыш какой-то? Давлат мстит мне за колье?..

Кажется, последнее я произношу вслух, потому что сбоку раздаётся знакомый голос:

— Он даже не знает, где ты, сестрёнка.

С трудом поворачиваю голову, едва фокусирую взгляд на сидящем поодаль на железном стуле молодом человеке…

Меня мутит, а реальность ещё дрожит, как знойное марево…

— Что я здесь делаю? — с трудом выговариваю. Слова царапают нёбо.

— Дожидаешься заказчика, — спокойно произносит Рома, как будто вокруг не творится лютая дичь.

— Какого заказчика? — бормочу…

— Увидишь — ни с кем не спутаешь…

— Рома, — пытаюсь говорить спокойно, хотя речь размытая и нечёткая, — отпусти меня, пожалуйста… Я ведь не сделала тебе ничего дурного.

— Ты нет, крошка, и мне прямо-таки жаль, что тебя втянули в это, — он на показ жалостливо кривит губы. — Но я не могу… Давлат сделал мне очень много зла. И ей тоже.

— Ей? — значит, мой заказчик — женщина? Это плохо. Обиженная женщина — помесь кошки со змеёй, говаривала обычно Зинаида Сафроновна.

— Да, ей… Вы скоро познакомитесь, — он бросает взгляд на часы на тонком ремешке. — Прямо с минуты на минуту.