Лик Марса - Дуглас Йен - Страница 45
- Предыдущая
- 45/82
- Следующая
— Надеюсь, ваше путешествие будет приятным, Гарроуэй Кэтлин-сан .
Поклонившись, Кэтлин дала отбой и бессильно опустилась в кресло. Покончено. С этим — покончено…
01:43 по времени гринвичского меридиана.
Станция «Хайнлайн», Марс;
сол 5636-й, 13:20 по марсианскому солнечному времени.
Гарроуэю вовсе не хотелось гибели Корпуса.
Он прослужил в морской пехоте двадцать три года. Он видел Корпус во времена бешеного подъема, в 27-м, когда Америка вмешалась в гражданскую войну в Колумбии, и шесть лет спустя, во время сокрушительного вторжения в Андхра-Прадеш. Он видел Корпус в те времена, когда ПС (жаргонная аббревиатура, означавшая Правительственных Скупердяев, ПайкоСократителей, а то и что-либо куда менее безобидное) почти удавалось закрыть его — как, например, после войны в Юго-Восточной Индии. Главным их аргументом всегда было то, что морские десанты отошли в прошлое, и действительно, последний крупномасштабный боевой десант с использованием амфибий имел место при Тавричанке, в 2012-м, когда первый дивизион морской пехоты высадился на берег, чтобы спасти Владивосток от вторгшихся в Россию китайцев. Все последующие крупные десанты высаживались уже с вертолетов или «валькирий». Точно так же, как в армейском спецназе, оснащенном гораздо лучшим, современным снаряжением.
А если так, для чего нужна морская пехота?
Именно это, как все больше и больше убеждался Гарроуэй, и было причиной его «ухода в ОБОС», желания поскорее отбыть номер и убраться ко всем чертям в отставку. На гражданке он мог добиться гораздо большего, его, черт побери, давно ждало место у Винса Мэйхью в Моравеке. И Корпус ему был совершенно не нужен!
Только сейчас Гарроуэй осознал, что это не так… и что его преданность Корпусу зависит не столько от присяги на верность Родине или необходимости существования Корпуса, сколько от этих вот людей, которыми ему довелось командовать здесь и сейчас.
Быть может, морская пехота США и не нужна своей Родине, но она нужна ему .
Все снова собрались в главном отсеке станции «Хайнлайн»; морские пехотинцы рядами уселись прямо на полу, пятеро ученых устроились сами по себе, слева. Еще час назад Гарроуэй попытался было составить нечто наподобие торжественной, воодушевляющей речи, но все, что ему удалось написать, к случаю не подходило. Что ж, придется на сей раз импровизировать…
— Парни, — заговорил он, — за отсутствием прямых приказов от вышестоящего командования, мы вынуждены считать, что с сегодняшнего утра находимся в состоянии войны.
Таким образом он тут же завладел всеобщим вниманием. Все неотрывно смотрели на него. В модуле воцарилась абсолютная тишина.
— Согласно последнему приказу, перед нами поставлена задача: защищать интересы Америки на Марсе и, особо, охранять гражданскую исследовательскую базу в Сидонии, что, как вы все, без сомнения, знаете, определенные официальные лица… скажем так: попытались оспорить. В данный момент база захвачена войсками ООН. Двое наших людей получили ранения. За отсутствием прямых приказов с Земли, я должен считать этот акт враждебным. Сегодня утром, захватив марсоход, мы нанесли первый ответный удар противнику. Теперь у нас есть способ покинуть нашу тюрьму и вступить в бой с войсками ООН, оккупировавшими наши марсианские базы. С некоторыми из вас я уже обсуждал свой план; стало быть, вам он знаком. Нам предстоит, используя марсоход, идти маршем на ущелье Кандор, в шестистах пятидесяти километрах на восток отсюда. Я намерен выступить сегодня — если возможно, в течение часа.
И морские пехотинцы, и ученые глухо зароптали. Гарроуэй поднял руки, прося тишины.
— Поход, — продолжал он, — предстоит трудный и опасный. Ничего подобного прежде не предпринималось, и ландшафт, который предстоит пересечь, нам почти незнаком. Труднее всего будет с водой: насколько мне известно, слой вечной мерзлоты в Валлес Маринерис доступен не везде, и рассчитывать исключительно на удачу мы не можем. Сколько сможем, повезем с собой, но, боюсь, на все время похода придется ввести жесткий рацион.
— Минутку-минутку! — протестующе воскликнул доктор Кеттеринг, вместе с остальными учеными в сторонке. — Вы что, всерьез намерены тащить нас всех через сотни миль марсианской пустыни?!
— Вы можете остаться здесь, доктор, — ответил Гарроуэй. — Сказать правду, со мной пойдут только добровольцы. Любой, кто предпочтет остаться здесь, волен остаться. Пищи достаточно, и буровую установку мы с собой не берем.
Это сообщение вызвало странную реакцию со стороны некоторых морских пехотинцев. Островски подняла руку:
— Сэр! Вы хотите сказать, что мы пойдем через пустыню без воды?
Гарроуэй обменялся взглядами с Деворой Дружиновой. Та согласно кивнула.
— Я обсудил план с доктором Дружиновой, — сказал он. — Наверное, следует дать слово ей.
Дружинова не стала отходить от прочих ученых. Она просто скрестила руки на груди и заговорила, обращаясь ко всем:
— Всем вам известно, что большая часть воды на Марсе — фактически целый океан — находится под поверхностью планеты в виде слоя вечной мерзлоты. Обычно это — замерзший ил, погребенный под слоем реголита, на глубине от двух до двадцати метров. Однако этот слой не охватывает всей планеты. Гораздо толще он к северу от сороковой параллели, где некогда существовало Северное море. «Сидония-1», например, существует за счет вечной мерзлоты, образовавшейся после замерзания этого моря, миллионы лет назад. Но у экватора слоя вечной мерзлоты почти не существует. Здесь, в Валлес Маринерис, большая часть льда растаяла после образования раздува Тарсиса, что к западу отсюда.
— Откуда же берется вода в здешних колодцах? — спросила капрал Джулия Хиггинс.
— Это — подземные воды, до сих пор поддерживаемые в жидком состоянии благодаря вулканической деятельности. И станция «Хайнлайн», и «Марс-1» расположены над довольно большими водными запасами, но на обнаружение воды между ними рассчитывать не стоит. Боюсь, мы будем ограничены тем, что сумеем взять с собой… и тем, что смогут переработать системы замкнутого цикла в скафандрах и марсоходе. — Она взглянула на Гарроуэя. — Хотелось бы мне сообщить что-нибудь более обнадеживающее…
— О’кей, доктор, — ответил он. — Мы с лейтенантом Кингом посчитали… Выходит, что взятых с собой запасов должно хватить, при строгой экономии.
Сделав паузу, он оглядел лица сидевших перед ним. Некоторые явно были напуганы или встревожены, некоторые, напротив, выглядели решительно… но большинство — просто внимательно слушали, будто на обычном брифинге перед утомительными, но вполне обычными учениями.
Гарроуэй понял, что невероятно, неописуемо горд своими людьми.
— Мне нужно знать, — снова заговорил он, — сколько человек пойдет со мной.
Bсe, как один, поднялись на ноги. Островски и Джейкоб — первыми, прочие запоздали не более чем на пару секунд. Все стояли перед ним навытяжку, точно на плацу.
Дэвид Александер и доктор Дружинова тоже присоединились к морским пехотинцам. За ними, с некоторой неохотой, последовал Эдвард Поль. Крэг Кегтеринг и Луис Вандемеер остались на месте; руки — скрещены на груди, лица — непроницаемы.
Что ж, Гарроуэй и не надеялся, что гражданские согласятся участвовать в его безумной затее. Ему нужны были либо Александер, либо Дружинова, с которыми он обсуждал свой план час назад, и он был рад, что оба они, да еще Поль, изъявили желание идти со всеми. Ну, а двое остальных — пересидят здесь без проблем, пока кто-нибудь не прибудет за ними.
Так оно и лучше: меньше «балласта» в походе.
— Спасибо, — сказал он. — Я знал, что могу положиться на вас. Садитесь. Теперь — о том, что нам предстоит сделать. Да, будет трудно. Такого еще не бывало. Однако некоторые прецеденты имеются. Кто по мнит о Пресли О’Бэнноне?
Руки подняли человек десять — большей частью те, кто постарше. Самые молодые выглядели неуверенно, а остальные, явно прочитавшие книгу об истории Корпуса и немедленно забывшие о прочитанном, просто взирали на него, ожидая продолжения. В любом случае сагу об О’Бэнноне полагалось прочесть каждому морскому пехотинцу.
- Предыдущая
- 45/82
- Следующая